Леонид Арнаутов - Повесть о великом инженере
– Что же будет, Филипп Петрович? - тревожно допытываются рабочие, обступив комиссара стройки Коваля.
Комиссар связывается с председателем Радиосовета, обращается в Моссовет, в губпродком, просит помощи в Совете Труда и Обороны. На площадку доставляют полагающийся строителям повышенный паек.
Меховые куртки и унты в трескучий мороз на высоте покрываются толстым слоем льда, но верхолазы не бросают работу, продолжают скреплять ярусы башни. Внизу, в полевых мастерских стоит неумолчный звон - здесь правят поврежденные элементы, готовят к монтажу новые части колец жесткости, фасонки, уголки. Люди работают как одержимые, подгоняя друг друга.
Жизнь вводит в расчеты и формулы Шухова новый коэффициент - порыв строителей, ту великую надежду на будущее, которая в годину тяжких невзгод и лишений согревает сердца. Вопреки мрачным прогнозам, строительство башни, по существу, повторное, удается завершить не за полтора-два года, а всего за восемь месяцев. В начале марта 1922 года стальной великан встал над Москвой, поднявшись во весь свой 150-метровый рост.
«Если на храм Спасителя поставить дом Моссельпрома,- поясняет один из популярных журналов тех лет,- а на него еще двухэтажный дом, то получим высоту шухов-ской башни (примерно сорок этажей)».
«Среди коробочек домов, похожих на гробы, вырастает изящная, стройная сетчатая башня, похожая на опрокинутую вершу. Вся - порыв вверх, вся - символ человеческого духа» - так рассказывает о башне на Шаболовке одна из московских газет.
В синеву на полтораста метров,
Откуда видны далекие пашни,
До туч, гоняемых ветром,
Выросла радиобашня.
Сжималось кольцо блокады.
Когда наши рабочие плечи
Поднимали эту громаду
Над Замоскворечьем.
Такими стихами откликнулся на победу строителей поэт Николай Кузнецов.
19 марта 1922 года вступает в эксплуатацию мощный передатчик Шаболовской радиостанции с антенной, подвешенной к шуховской башне. Печать единодушно характеризует сооружение как выдающееся достижение не только для РСФСР, но и для заграницы. А 1 апреля 1922 года строители, одетые по-праздничному, собираются на митинг. Люди вспоминают о сделанном и пережитом, запрокинув головы, любуются башней, на вершине которой повис верхолаз, размахивающий красным флагом. Первенец крупного советского радиостроения вступил в строй. Гром рукоплесканий. Радостные улыбки. Наверное, каждый чувствует, что частица его души навек вплетена в стальное кружево шуховской башни.
Пройдет немного времени. Строители башни разъедутся кто куда - наводить мосты, класть кирпичи, слесарить и обтачивать металл. Но вовек не забыть им тех дней, когда отступило, ушло в прошлое тусклое одиночество их сердец, когда проснулся у них интерес к товарищам, к общему делу, когда впервые посетило их чувство, что, поднимая ярус за ярусом эту уходящую в небо башню, они строят новый мир на земле. «Пробивай своим шпилем высоты, ты, наш дерзостный, башенный мир!»
Для Владимира Григорьевича его жизнь, его труд обретают новый смысл, новое назначение. Не будь революции, он доживал бы свой век спокойнее, тише, может быть, уютнее, но наверняка скучнее. Его творческая мысль обрела юную силу - ту чудесную силу, которой наделен человек, доверившийся народу и разделивший его судьбу. Проект Шухова стал одной из новостроек победоносной революции, которая помогает преодолевать нужду, бедность, мрак невежества, тяжесть труда, приносит людям свет, тепло, знания, музыку, стихи.
«Какой это был великий труд, какой это был для меня экзамен, и каких только разносторонних знаний не требовал он от меня! - воскликнет много лет спустя, вспоминая о строительстве шуховской башни, Александр Петрович Галанкин.- О подробностях умолчу, но скажу: эта работа отняла у меня десяток лет жизни, но и дала мне столько же счастья».
Памятник эпохи
Радиограммы Шаболовской станции уверенно принимаются в таких далеких городах, как Ташкент, Ново-Николаевск (нынешний Новосибирск) и Чита. Крупные европейские радиостанции спешат сообщить, что хотели бы работать не с Ходынкой, а с Шаболовкой. Именно через эту станцию, которой присваивается имя Моссовета, передаются ноты Наркоминдела и сообщения для иностранной печати.
Как раз в ту пору, когда завершается строительство радиобашни, западная печать на все лады твердит, что большевики поворачивают вспять, назад к капитализму. Доказательства? А новая экономическая политика в России?
Нэп… Москва понемногу приходит в себя, оправляется после перенесенных лишений и тревог. Обновляются заржавленные, потускневшие вывески: «Колониальные товары», «Кондитерские и булочные изделия», «Москательная торговля». Загораются огни ночных погребков, кабаре. В Гнездниковском, на крыше многоэтажного дома Нирензее, по ночам крутят американские киноленты. Шумят рынки: теперь здесь торгуют не только потертыми меховыми муфтами, измятыми самоварами, позеленевшими медными шандалами. «А вот, ей-богу, примусы, не старые, а новые, штук двадцать! - восторгается репортер, гуляя по Смоленскому рынку.- Приветствую тебя, примус, домашний бог нэпа, заменивший унылую буржуйку голодных лет!» «Бывшие люди» - землевладельцы, торговцы, фабриканты, финансисты, подрядчики - видят во всем этом обнадеживающие приметы возврата к прошлому.
В эту пору Владимиру Григорьевичу приходится часто бывать в Объединении радиотехнических заводов, вести переговоры, связанные с окончанием строительства башни и ликвидацией «Радиоартели».
– Скажем прямо, маловато остается на вашу долю,- сочувственно вздыхает бухгалтер объединения, подписывая документ на выплату суммы, причитающейся в окончательный расчет Шухову и его товарищам по «Радиоартели».- Особенно, если откинуть несколько нулей, которыми оброс дензнак. Однако времена вроде бы меняются. Не сегодня-завтра мы, интеллигентные люди, будем снова оплачиваться по достоинству,.,.
Намек расшифровать нетрудно. Это отголосок толков, которые идут в кругах специалистов, враждебных новому общественному порядку, мечтающих о реставрации. Они делятся друг с другом слухами о близком приходе «варягов», о предстоящей сдаче в концессию угольных и рудных бассейнов, железных дорог.
Перелистывая свежий номер журнала «Техника, промышленность и строительство», Владимир Григорьевич находит там статью профессора Н. В. Ивановского, который пространно доказывает, что мы «не в состоянии осуществить самостоятельно неотложную и насущную задачу восстановления нашего железнодорожного транспорта. Единственным средством разрешения этой задачи представляется привлечение иностранцев, могущих дать и капиталы, и материалы… и квалифицированный рабочий персонал».
