Моисей Кроль - Страницы моей жизни
Но достаточно было Мухур-Хун сказать расшалившимся детям несколько тихих слов, чтобы они, столь взволнованные и возбужденные, очень быстро успокоились и послушно разошлись по домам.
Так случай дал мне возможность увидеть одаренную бурятскую женщину, у которой сильно было развито общественное чувство и кругозор которой был гораздо шире, чем у многих, очень многих бурят. Энергия в ней кипела, интонация ее голоса и каждое ее движение свидетельствовали о большой внутренней силе. Она владела тайной покорять сердца тех, с которыми она приходила в соприкосновение, и это у нее выходило очень просто и естественно, благодаря большому уму и прекрасному знанию среды и людей, среди которых она жила.
Такова была Мухур-Хун. При других обстоятельствах, в другой общественной обстановке такая женщина могла бы быть поборницей возвышенной идеи, выдающейся писательницей, быть может, выдающимся политическим оратором. Она вела бы за собою народные массы, она воодушевляла бы их на героические подвиги… А в заброшенном улусе ее годы протекут однообразно. С течением времени ее энергия ослабеет, внутренний огонь угаснет, и необыкновенная женщина эта сойдет в могилу, не совершив и десятой доли того, что ее богатая творческими силами натура способна была совершить.
* * *
Заканчивая воспоминания о моих странствованиях по кочевьям забайкальских бурят, мне хочется еще несколько остановиться на характеристике одной особой категории бурят – я имею в виду их умственную аристократию – лам.
Я уже имел случай указать, что ламы сыграли огромную роль в духовной жизни забайкальских бурят. Они были носителями возвышенной религии – буддизма, и принесли бурятам новую мораль взамен тех примитивных представлений о добре и зле, которые содержал в себе шаманизм. И буряты инстинктивно очень высоко ценили миссионерскую роль лам. Они смотрят на них, как на свою духовную элиту, и относятся к ним с большим уважением и даже с почитанием. Чуть ли не каждый бурят мечтал о том, чтобы хоть один его сын стал ламой, и, благодаря таким настроениям, процент лам по отношению ко всему мужскому бурятскому населению Забайкалья был весьма велик. Даже бедные буряты нередко посылали своих мальчиков учиться в буддийские храмы, где эти дети под руководством лам имели возможность научиться читать и писать по-монгольски и даже по-тибетски. При хороших способностях и прилежании такие мальчики получали степень «хуварака» – это была подготовительная ступень, открывавшая путь к духовной карьере. Чтобы получить первую степень ламского звания – баньди – надо было учиться годы и с большим усердием. Поэтому число хувараков было очень велико в сравнении с числом настоящих лам.
Хотя каждый лама в глазах бурят был «учителем» и его всюду принимали с большим почетом, все же весь ламский клир был далеко не однородный, напротив, он отчетливо делился на категории.
Большинство лам составляли рядовое духовенство, выполнявшее разные требы или участвовавшее в обычных богослужениях в дацанах. Они не отличались ни особой ученостью, ни вообще особым интеллектуальным развитием. Отдельную категорию составляли ламы-врачи, лечившие бурятское население методами, предписываемыми так называемой тибетской медициной. Очень немногочисленна была категория лам, отличавшихся своей ученостью и примерным образом жизни. Наконец, были ламы, пользовавшиеся репутацией «святых людей», к которым буряты относились с благоговейным преклонением.
Я встречался с десятками лам первой и второй категории, с очень малым числом их третьей категории, и только счастливый случай дал мне возможность познакомиться с одним «святым ламой».
Как, может быть, ни интересны с социальной и психологической точки зрения рядовые ламы, я не хотел бы остановиться на их характеристике, которая более уместна в этнографическом или публицистическом очерке, нежели в воспоминаниях. Но о моих встречах с некоторыми выдающимися представителями действительной ламской элиты мне хочется рассказать подробнее.
Самая характерная черта этой элиты – это совершенно особенное их отношение к буддизму. Учение Шакья-Муни для них – это бесценный и неисчерпаемый источник всякой духовной жизни. Оно для них мировоззрение, обнимающее все возможные жизненные проблемы и все возможные отрасли знания, но прежде всего и больше всего оно для них религия морали, факел, освещающий путь всем тем, которые стремятся к вечной истине.
Настоящий ученый лама следит за тем, чтобы каждый его шаг соответствовал «святому учению», и все его помыслы и суждения базируются только на «единственной истинной вере» – буддийской.
Человеку европейской культуры приходится делать над собою огромное усилие, чтобы понять извилистое мышление таких лам и их своеобразный подход к людям и вещам.
Я припоминаю свою беседу со знаменитым Номтоевым о буддизме. Я нарочно затронул эту тему, чтобы узнать, как такой человек, как он, понимает и трактует религию, которую в Азии исповедывают свыше 500 миллионов человек. И я был поражен, с каким энтузиазмом этот старик мне излагал основы этой веры, которая горела в нем святым пламенем.
Несмотря на то что Номтоев, сложивший с себя сан «ширетуя», уже десятки лет жил простым смертным, в нем как бы проснулся страстный лама-миссионер, и он с юношеским воодушевлением разъяснял мне, насколько возвышенно учение Будды и какую божественную миссию оно выполняет.
– Русские, – сказал он мне, – называют наши храмы кумирнями – это грубая ошибка! Мы не поклоняемся идолам, мы верим в единого, истинного Бога. Бурханы [9], которыми украшены наши храмы, суть только человеческие воплощения Бога; на самом же деле, Бог, царящий над всем миром, един. Но он не всемогущ. Он не может уничтожить мир раньше времени, потому что не он его создал. Мир существовал всегда, он возник из себя самого. Если бы Бог сотворил мир, он не допустил бы столько зла. Но все существующее на земле погрузится в нирвану [10] . Настанет время, и весь мир исчезнет, потому что, когда все существа перейдут в состояние нирваны, то и сама вселенная исчезнет, как исчезает отражение предмета в зеркале, когда убирают зеркало. Русские ученые неверно истолковывают слово «нирвана». Это очень далеко от понятия «небытия», как они думают. Нирвана означает освобождение от всех страданий. Это такое состояние, при котором человеческое существо освобождается от закона перевоплощения и погружается в ничто. Это буддийское «блаженство». Понятие «нирвана» очень близко понятию «боди» [11] . Кто еще не достиг состояния «боди», не может стать «нирваной». Разница между этими двумя состояниями заключается в том, что «боди» это высшая ступень духовного совершенства, на которую человек может подняться в течение своей жизни, но человек, достигший состояния «боди», погружается в нирвану лишь после своей смерти. Поэтому нирвана означает также смерть, особенно когда речь идет о разных Буддах или вообще о святых людях.
