Нуэль Эммонс - Чарльз Мэнсон: подлинная история жизни, рассказанная им самим
Потом, когда до меня дошло, насколько круто я обошелся с девушками, я понял, что должен был сам задаться вопросом о том, что происходит. Каждый из нас переживал довольно непростые изменения, а все из-за стремления получить побольше денег. Нечестно заработанных денег. Хотя в большинстве своем группа была не против мелкого воровства ради выживания, но теперь они видели меня в другом обличье. Теперь я был мошенником, смотревшим на все сквозь пальцы, вором, которому было все равно, как добывать деньги. Простота нашей прежней жизни, любовь и забота о каждом сменялись ненасытным вещизмом. Я утешал и оправдывал себя, мысленно обещая, что со всем этим дерьмом будет покончено, как только наши пластинки появятся на рынке. А пока до полного обустройства в пустыне у нас не было другого выхода.
Через месяц большинство из нас снова осело на ранчо Спан, хотя и не в главном доме. Мы оккупировали все декорации, но даже шесть построек, имитировавших ковбойский город, не вмещали всех нас. Там негде было развернуться. Включая оставшихся в пустыне, нас тут бродило больше тридцати пяти человек. В общем, за холмом вдоль ручья мы соорудили широкие навесы из нескольких парашютов — они стали нашим жилищем и местом ночлега, а вдобавок прикрывали маленький конвейер, на котором мы доводили до ума машины, чтобы ездить на них по пустыне. На каждый легальный переделанный нами автомобиль приходилось два-три угнанных. Чаще всего мы брались за «фольксвагены», превращая их в багги для езды по песку, но в наши планы входили и джипы, и мотоциклы, и полноприводные грузовики. Чтобы обеспечить сборочную линию электроэнергией, один из самых способных воров из нашего окружения угнал грузовик с большим газовым генератором и сварочным аппаратом. Генератор еще давал нам и свет для ночных работ.
Из тридцати пяти человек около двадцати принадлежали к нашему кругу. Остальная компания сложились из бывших зэков, байкеров и одного-двух подростков, просто бродивших по свету. За помощь в воровстве и работе они получали жилье, еду, косяк, а если повезет, еще и девочку в придачу.
Для подогрева интереса к нам и для удовольствия команды мы расширили и переоборудовали старый салун. Снаружи он не изменился, зато внутри стал новым просторным диско-центром. Для тех, кто был не занят подготовкой машин для пустыни, это было веселенькое местечко, где можно было надолго зависнуть. Вскоре в салуне начались полноценные представления. Даже при отсутствии посторонних на ранчо было достаточно народа, так что мы никогда не играли при пустом зале. Со светомузыкой, подтанцовкой и внимавшей публикой мы чувствовали себя на сцене настоящими профессионалами.
Слухи о заведении с хорошей музыкой, голыми танцовщицами и множеством других разнообразных удовольствий быстро разнеслись по долине — не успели мы и глазом моргнуть, как к нам стал приезжать народ из Голливуда, Сан-Фернандо, Малибу и других мест. Место завоевывало популярность, спиртное у нас не продавалось, так что мы не стали исключением, установив плату за вход. Находившиеся на особом положении клиенты могли приобрести таблетки, травку или гашиш в ассортименте.
Работники ранчо были не дураки. Кое-кто из них очень хотел, чтобы мы убрались отсюда со всеми своими делишками. Особенно мы мешали Шорти Ши. Когда мы впервые приехали на ранчо, Ши показался нам нормальным парнем. Он покурил с нами травы и, приударив за девочками, получил от ворот поворот. Но когда на ранчо появились запчасти, явно снятые с ворованных машин, он стал нам угрожать, обещая позвонить в полицию. Ткнув его носом в пару законных бумажек и заявив, что я могу доказать, что ничего краденого здесь нет (и в то же время пригрозив, что с ним что-нибудь может случиться, если хоть одного из нас сцапает полиция), я вроде бы отвадил Шорти от нас. Джонни Шварц, чьим старым «фордом» мы нередко пользовались, любил проводить время на наших вечеринках. Хуан Флинн так подсел на наших девочек, что помогал нам делать все, что ни попроси. А Стив Гроган стал одним из нас на следующий день после того, как мы впервые оказались на ранчо Спан.
Какое-то время мне казалось, что все идет как по маслу. Мне обещали скоро выпустить альбом, у меня был небольшой ночной клуб, для которого я писал песни и руководил выступавшей там группой, у меня были люди, готовившие машины для езды по пустыне, и вообще я знал, что два десятка девушек или около только и делают, что угождают мне. Все было хорошо. Меня распирало от гордости, и я ходил по ранчо с высоко поднятой головой и грудью колесом. Но такое «хорошо», похоже, всегда быстро для меня заканчивалось, а когда отлаженная жизнь обваливалась, на меня в полной мере обрушивались последствия этого. Вот тогда голова начинала кружиться, давление поднималось, напряжение возрастало, отчаяние затапливало, все рифмы куда-то пропадали, и я ни в чем не видел смысла.
Первой накрылась дискотека. В наш клуб стали ходить несовершеннолетние, и их родители сообщили об этом в полицию. Полицейские налетели ночью, забрали всех до одного и выдвинули кучу обвинений: содействие росту преступности среди несовершеннолетних, владение незаконными веществами и содержание ночного клуба без лицензии. Основной удар пришелся на Джорджа, ведь он был владельцем ранчо. Полицейские огорошили его приличным штрафом, да еще и предупредили, что в его интересах выгнать нас с ранчо. Чтобы не поссориться с Джорджем и удержаться на ранчо, я сам заплатил штраф и сказал Джорджу, что мы скоро съедем, но нам нужно еще несколько недель прокантоваться у него. Старик поворчал немного, однако давить на нас, требуя немедленно убраться, не стал.
Умиротворить Джорджа было самым простым делом из всех, что на нас свалились. Узнав нас в лицо, полиция теперь ходила за нами по пятам. Копы придирались к ребятам всякий раз, когда те выходили за пределы ранчо. Переделка машин затормозилась настолько, что нам уже стало казаться, что у нас никогда не будет нужных тачек для пустыни. Ситуация накалялась — кое-кто из прибившихся к нам подростков ушел восвояси, а за ними и несколько бывших зэков. Вся классная жизнь за несколько дней обернулась полным дерьмом. Понимая, что мы не приближаемся к пустыне ни на шаг, наверное, я был немного резок с молодежью. Я начал использовать все, что могло убедить их в том, что пустыня была единственно подходящим для нас местом.
Кое-кто из ребят хотел выбраться из города не меньше меня, но оставались и те, кому идея насчет отъезда все еще была не по душе. «Господи, Чарли, кроме немногих мест, вроде ранчо Баркер, там едва ли найдешь воду или укрытие. Летом в пустыне слишком жарко, а зимой чересчур холодно. И никакой тебе защиты», — убеждали меня они. «Вы шутите, что ли! — чуть не вопил я в ответ. — В пустыне есть все. Черт возьми, да вся пустыня — это не что иное, как река, только наоборот. Вода там течет везде. Иначе, как вы думаете, с чего бы ручьи не пересыхают? Просто нужно знать, где искать. Я бывал в таких районах пустыни, где солнце вообще не жарит и где никогда не холодает зимой, а вода там встречается повсюду. Она просто под землей. Я еще не исследовал это, но я сидел на краю ямы и смотрел, как под землей бежит вода. Господи, да у пустыни бесконечные возможности. И мы найдем ту самую яму и выстроим на том месте наш город. Как, по-вашему, зачем мы надрываем свои задницы, чтобы собрать все это снаряжение? Багги, генераторы, необходимые припасы, запасы газа, припрятанные нами, помогут превратить пустыню в рай. Ранчо Баркер и Майерс — ничто по сравнению с тем, что мы создадим для себя. Когда наши пластинки поступят в продажу, мы выстроим свой город. А пока, если мы будем действовать сообща, мы можем устроиться в пустыне со всем удобством, с каким захотим. Только задумайтесь об этом: никакой платы за жилье, никаких обязательных законов и никаких ко-пов по нашу душу. Эй, мы будем опережать все, что происходит в этом мире.
