Олег Туманов - Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину
Карьера Нечипоренко также не завершилась из-за высылки из Мексики. В управлении «К» он руководил отделом, который занимался международным терроризмом и идеологической диверсией. Он был советником разведки Никарагуа и ездил с фальшивым паспортом на встречи с агентами КГБ в другие страны. Дважды он был во Вьетнаме, что, вероятно, породило слухи о том, что он допрашивал пленных американских пилотов.
«В 1973 году я на самом деле встретился с одним пленным американцем, — рассказывал мне Олег Максимович. — Но более одного общего разговора не произошло. Вьетнамская разведка не подпускала нас слишком близко к пленным американцам и отслеживала все наши подобные попытки». Через год я летал в Ханой. На сей раз мне разрешили посмотреть только следственные материалы. Кстати, насколько можно было судить по этим документам, американцы вели себя в плену очень достойно. Никто не пытался спасти себе жизнь путем предательства».
Как многие, Нечипоренко завершил карьеру контрразведчика в школе 1-го управления (ПГУ) так называемого Краснознаменного института (КИ). Он руководил научной кафедрой изучения контрразведки. Интересно, что после его ухода этот факультет закрыли. Вероятно, не так много разведчиков превращают профессию в искусство. Для большинства это нечто вроде работы в архиве или бухгалтерии. Во всяком случае, я никогда не встречал разведчика, более одержимого своей работой, чем Олег Максимович.
Последней каплей, переполнившей терпение этого старого бойца, заставившей его писать рапорт об уходе на пенсию, был приказ шефа КГБ Владимира Крючкова об участии сотрудников аппарата государственной безопасности и СВР в традиционном параде в честь годовщины Октябрьской Революции 7 ноября 1990 года.
«Это настоящий сумасшествие, — считал Нечипоренко. — Люди, скрывавшие друг от друга даже принадлежность к разведке, теперь были вынуждены на глазах всей Москвы под объективами телекамер маршировать по Красной площади. Марш блока КГБ завершали курсанты Краснознаменного института — будущие офицеры СВР, которых готовили к заданию под легендой дипломатов, бизнесменов, сотрудников внешнеторговых представительств и журналистов. Только сумасшедший мог приказать такое».
Когда Олег Максимович приехал на первую встречу со мной в Австрии, это меня очень удивило. Он путешествовал с поддельным паспортом на чужое имя, но не сделал ничего, чтобы изменить свою внешность, несмотря на то, что в это время уже вышла книга Барона с его фотографией и описанием его деятельности в Мексике. О моих опасениях он только пошутил: «Не стоит преувеличивать возможности австрийской контрразведки. Я им просто не интересен. Известный террорист Ильич Карлос объездил полмира с фальшивым паспортом и практически никогда не менял своей внешности. Его фотографии на паспорт имели только небольшие тонкости, поскольку каждый раз немного менялось освещение угла съемки».
«Так вы с этим убийцей тоже встречались?»
«Он часто путешествовал через СССР, — бесстрастно ответил Нечипоренко. — И мы об этом знали. Но Андропов категорически запретил все контакты с Карлосом. Он был обеспокоен, что об этом узнают и произойдет скандал».
Я обязан Олегу Максимовичу тем, что он заступился за меня перед руководством и тем, что мои родственники узнали обо мне правду. Моего отца к тому времени уже не было в живых и он так и не узнал, чем я занимаюсь на чужбине. Это очень меня угнетало. Мне было ясно, что моей маме тоже осталось недолго жить. Неужели и ей придется умереть в незнании и с тяжелым камнем на душе, что ее сын был предателем и беглецом, бросившим родителей навсегда… Я представлял себе, насколько ей это было тяжело. Судя по всему, Москва догадывалась, что меня так угнетает, и подключили такого опытного разведчика, как Нечипоренко.
Много позднее он признался мне, что все было именно так.
«Да, — он открыто рассказал, — мы чувствовали, что тебе нужна психологическая помощь. Признаки этого тяжело описать. Это состоит из целой картины, сотканной из отдельных еле заметных штрихов в твоем поведении и твоих последних сводок. Снаружи все выглядит как прежде, и ни у кого нет повода сомневаться, что с тобой что-то не так. И все же что-то не так… Чтобы понять это, нужно провести всю жизнь в разведке».
«Ты выглядел усталым и временами терял бдительность. В поисках необходимой информации делал недопустимые ошибки. Это тоже легко объяснить, когда работаешь столько лет без особых инцидентов. Другие на твоем месте, возможно, тоже потеряли чувство опасности».
«Поэтому я безоговорочно предложил руководству, — продолжал Нечипоренко, — поддержать тебя психологически. Предложение одобрили, в частности твою необычную просьбу о том, чтобы рассказать твоим близким о твоем задании. Обычно мы никогда не идем на такой шаг. Но на сей раз, взвесив все аргументы за и против, руководство приняло положительное решение. Я встретился с твоим старшим братом. Вместе с ним мы поехали к твоей маме. Она была тронута до слез. После этого я приехал к тебе в Австрию».
Я все еще хорошо помню встречу с полковником Нечипоренко. Он привез мне письмо от брата — первое, которое не прошло особой цензуры КГБ, на самом деле сердечное письмо от родного человека. Он писал мне о нашей маме. В первый раз мне ясно объяснили, что значит моя работа на «Радио Свобода» для Центра.
«Твои сводки, Олег, попадают прямо на стол членам Политбюро, — сказал полковник. — На основании их партия и руководство государства принимают важные решения о мерах пресечения иностранной пропаганды и идеологической диверсии. С твоей помощью мы узнаем все о планах опасного врага и можем производить превентивные удары».
…Мы сидели в углу маленького задымленного ресторана, в котором было много туристов. Никому до нас не было дела. Но в этот момент гость из Москвы морально декорировал мою грудь невидимыми орденами.
«Используя информацию, поученную от тебя, мы смогли скомпрометировать несколько агентов ЦРУ, которые работали против нашей страны. Мы предупредили целый ряд крупных и долгосрочных подрывных операций. Руководство КГБ и СССР просило меня благодарить тебя за это».
Мы подняли бокалы и выпили по русскому обычаю, не чокаясь.
Затем полковник принялся за вторую часть своего нелегкого задания. Не задевая моих амбиций, он должен был инструктировать меня как агента направить свое основное внимание на предусмотрительность и осторожность. Он просил меня отказаться от ненужных инициатив, чаще советоваться с Центром и не идти на риск. Все это я ему, конечно, пообещал.
Видимо, когда Нечипоренко говорил об этом, он не преувеличивал, насколько мою работу ценят в Москве. Возможность убедиться в этом последовала уже скоро. Наша следующая встреча была назначена в Карлсхорсте. Там все было так же, как десять лет назад. Гостеприимная Зоя готовила прекрасные обеды. Из Москвы специально прибыл мой друг Сергей. Но я обратил внимание, что стол был накрыт как-то празднично. Дело было не только в дорогом виски, джине и хорошем французском вине, но и холодные закуски были из западных продуктов. Я посмотрел на Сергея с вопросом: «К чему это? Ждем гостей?»
