Гарольд Лэмб - Ганнибал: один против Рима
Нерон вышел к рубежам римлян возле галльской Сены под покровом ночи. Он заранее предупредил о том, чтобы о его приближении не распространяли никаких известий. Под покровом темноты его изнуренные люди собрались в палатках армии Ливия, чтобы не ставить новые палатки. Ливий и его штаб настаивали на том, чтобы легион, пришедший с юга, отдохнул перед боем, но Нерон, который знал Ганнибала по личному опыту, уверял, что промедление смерти подобно. Римская армия должна атаковать немедленно. На том и порешили.
Однако нарушение дисциплины едва не подвело обоих консулов. Разведывательный отряд карфагенян заметил присутствие в неприятельском стане людей, которые проявляли все признаки усталости после тяжелого марша. И трубачу, который созывал перед палаткой Ливия на битву, пришлось протрубить дважды, вопреки установленному правилу. Проницательный Гасдрубал понял, что ему противостоят два римских консула вместо одного и что силы противника увеличились. Он отвел назад собственные подразделения и в ту ночь попытался ускользнуть в верховья Метавра, чтобы уйти по Фламиниевой дороге на юг. Его марш на запад начался удачно, но проводники никак не могли найти в темноте путь к этой дороге. Когда рассвело, римляне преградили ему выход на Фламиниеву дорогу. Возможно, он мог отойти к реке По, но вместо этого он построил свои войска, готовясь к бою.
Битва при Метавре известна как одна из тех, что изменила ход истории. В этой битве в последний раз италийцы встали в строй против римских легионов, предвестников империи Цезаря. Гасдрубал расположил свою армию по национальным группам — лигурийцы, галлы и испано-африканцы. Слонов он отдал лигурийцам. Некоторое время огромные животные врывались в ряды приближающихся римлян. Пополнения лигурийцев и галлов бросились в реку. Они не успели прийти на помощь Гасдрубалу.
Несколько часов перевеса не было ни на одной стороне. Но тут Клавдий Нерон нарушил равновесие сил. Он находился в самом конце правого фланга римского строя с 7000 воинов, занявших небольшой холм, защищенный неглубоким оврагом. Враги, которые были перед ним, оказались галлами, и галлы чего только не делали, но никак не переходили через овраг, чтобы предстать перед ним. Увидев перед собой галлов и услышав звуки трубы и воинственные крики на другом конце длинного строя, Нерон понял, что легионы Ливия в этом месте были намертво спаяны с испано-африканцами Ганнибала. Достаточно долго послушав все это, он снова покинул свою позицию. При этом он оставил часть своей кавалерии, которая должна была энергично действовать на гребне холма.
Потом он повел свой утомленный легион в обход битвы.
Нерон прошел позади линии римлян, по дороге, чтобы выйти на фланге в тылу тяжеловооруженного войска Гасдрубала. Его легион все еще был цел и невредим. Это оказало решающее влияние на рукопашную схватку усталых людей.
Когда его ряды дрогнули, Гасдрубал подскакал к своим воинам, чтобы поднять их дух, и был убит. После этого дисциплинированные римляне глубоко продвинулись в сторону оставшейся без руководителя группы союзников. Галлы, мало пострадавшие, ушли, а подкрепление повернуло назад вместе с беглецами. Среди испано-африканцев были уцелевшие, но не оказалось никого, кто смог бы занять место Гасдрубала. Его армия прекратила свое существование. В карфагенском лагере легионы Ливия освободили 4500 римских пленных. Римская армия тяжело пострадала, но все еще оставалась боеспособной и воодушевленной своей неожиданной победой.
В ту ночь Клавдий Нерон повел свой легион на юг. Через шесть дней поразительного похода (210 миль) он снова вернулся в свой лагерь у реки Офид. Он шел с такой скоростью, что жители деревень вдоль его маршрута ничего не знали до его прихода о происшедшем сражении.
На римском Форуме сенат заседал от рассвета до заката. Граждане приходили и уходили, толпились у трибун и храмов, ловя каждое слово, поступающее с фронтов сражения.
«Появились смутные слухи о том, что два всадника из города Нарния появились возле Умбрских ворот с сообщением о том, что враг разбит наголову. Сначала никто в это не поверил. Но тут прибыло письмо от Луция Манлия, касающееся новости, принесенной всадниками из Нарнии. Это письмо было доставлено через Форум в курию. Люди в таком нетерпении и беспорядке бросились туда, что гонец никак не мог приблизиться к дверям курии. Вдруг пронесся слух о том, что всадники сами приближаются к городу. Люди всех возрастов бросились бежать, чтобы увидеть все своими глазами и услышать своими ушами радостную новость. Толпа устремилась к Мульвиеву мосту… Поскольку консулы Марк Ливий и Гай Клавдий [Нерон] уцелели вместе со своими армиями И уничтожили вражеских лидеров с их легионами, сенат объявил трехдневное благодарственное моление».
Как только Нерон снова занял свой лагерь на берегу Офида, он распорядился, чтобы «голова Гасдрубала, которую он принес с собой и тщательно хранил, была подброшена к вражеской сторожевой заставе. И чтобы закованные в цепи африканские пленники были выставлены на обозрение врагов. Больше того, двоих из них следовало освободить от цепей и послать к Ганнибалу, чтобы они рассказали ему о случившемся».
Все было сделано так, как он приказывал.
Двум консулам по их возвращении в Рим была устроена торжественная встреча. Потом сенат распорядился, чтобы Этрурия и Умбрия были очищены от тех, кто оказывал помощь любого рода Гасдрубалу.
Ликование в Риме продолжалось многие месяцы. Люди слышали, что Ганнибал, сын Гамилькара, получил голову своего брата и сразу увел свои войска с Офида. Забрав с собой многих луканийцев, он освободил залив Таранто до самого Метапонта и ушел в горы Бруттии. Здесь, на границе Италии, он стал ждать. Никто не решился атаковать его.
«Римляне не стали также и провоцировать его, пока он бездействовал, — так они верили в силы одного этого человека, вокруг которого все рушилось».
Конец власти БаркидовВпервые с тех пор, как двенадцать лет назад он покинул Новый Карфаген, Ганнибал упустил инициативу в великой войне. Наверное, он с иронией думал о том, что его враги с их огромными силами в Италии не делают никаких попыток выступить против него. Правда, он не позволил им понять, насколько слабыми стали его собственные войска. Уцелел лишь костяк его итальянской армии да вдобавок немного луканийских крестьян, греческих моряков, римских дезертиров и неотесанных бруттийских горцев. Вероятно, единственной защитой ему служило овеянное невероятными легендами его имя.
В этой оконечности Италии он все еще удерживал более крупные владения, чем сам Карфаген. У него были порты, хотя и очень небольшие, в Локрах и Кротоне, вблизи прекрасного храма на мысе Лациний. Он имел достаточно продовольствия для своих людей и даже запас серебра для их нужд. Ганнибал неизбежно должен был размышлять, следует ли ему сесть на корабль и попытаться по морю добраться до Африки и Испании, куда были направлены сейчас его мысли. Возможно, ощущение фатальности после смерти Гасдрубала заставляло его ждать боя на своих холмах. Вероятно, ему был ясен тот суровый факт, что, если он уйдет из Бруттия, его армия распадется, в то время как в Испании Магон и другие карфагенские военачальники получали из Карфагена подкрепление живой силой и кораблями. И почти наверняка он ожидал, что римские консулы обрушатся со всей своей силой на его последние владения. Как карфагенянин, он жаждал отомстить за пренебрежительно выброшенную голову Гасдрубала.
