Владимир Голяховский - Это Америка
Алеша облегченно вздохнул и отдал Зике монеты.
* * *Прямо от Зики он пошел в редакцию газеты, которая располагалась недалеко — на 57–й улице, сразу за площадью Колумба.
В 60–80–х годах газета «Новое русское слово» была единственной ежедневной газетой русскоязычного зарубежья в Америке. Алеша хотел познакомиться с редактором и предложить свое сотрудничество. На большие гонорары он не рассчитывал, но все-таки это могло стать началом.
Редакция и издательство ютились в старом 6–этажном здании. Внизу разместился небольшой магазин русских книг «Камкин», запущенный и запыленный. На следующих двух этажах стояли типографские машины, на которых печаталась газета; этажом выше — бедное и тесное помещение редакции. Главный редактор Андрей Седых был добродушным и приветливым 7 5–летним ветераном войны и бытописателем русской эмиграции. Алеша еще в Праге узнал, что Андрей Седых — это литературный псевдоним писателя Якова Моисеевича Цвибака. Он покинул Россию в 1919 году, двадцать лет жил в Европе, стал журналистом, писал рассказы, работал литературным секретарем Ивана Бунина. В 1941–м он поселился в Америке, а в 1973 году стал главным редактором «Нового русского слова».
Дверь в кабинет была открыта, и Алеша кашлянул. Седых поднял голову:
— Вы ко мне? Заходите. Чем могу помочь?
— Прошу прощения, что пришел без приглашения. Я Алеша Гинзбург, поэт из Москвы.
Седых приподнялся в кресле, а потом и вовсе вышел из-за стола, обнял его:
— Вы Алеша Гинзбург?! Ну, слава богу, что вы теперь здесь. Мы слышали о вашей судьбе по «Голосу Америки» и очень волновались. Когда же вы приехали?
Алеша рассказал и упомянул Толстовский фонд и Толстую.
Седых воскликнул:
— Александра Львовна? Да, я с ней хорошо знаком, она чудесный человек.
Алеша был тронут сердечной встречей, ему хотелось сделать приятное старому писателю.
— В Праге я прочитал две книги ваших мемуаров «Далекие, близкие» и «Замело тебя снегом, Россия». Они мне очень понравились, особенно глава с рассказами о вашем друге Шаляпине. Он у вас совсем как живой.
Седых, как всякий автор, был польщен похвалой и улыбнулся:
— Да, да, мы тут стараемся поддерживать русское слово, как только можем. И вы должны нам помочь в этом. Что вы нам принесли, чем порадуете?
— Можете опубликовать мою сатирическую сказку «Воронье царство», из-за которой меня выставили из Союза?
— Конечно, опубликуем! С радостью! И еще приносите, нам нужен живой и свежий материал из России. Считайте себя сотрудником газеты. Хотя… — он замялся, — гонорары у нас, извините, низкие[54].
* * *Вечером Лиля повела Алешу пройтись по соседним улицам. Алеша рассказал ей о разговорах с Зикой и редактором, Лиля улыбалась от переполнявшего ее счастья:
— Алешка, как хорошо гулять вместе! Как же я мечтала об этом!
Через день сказку Алеши напечатали[55], и Седых, извинившись, выписал ему чек на тридцать долларов.
— Я знаю, ваша сказка стоит намного больше, но возможности у нас довольно мизерные. Больше заработать вы сможете на радио «Свободная Европа», у них фонды от Государственного департамента. Но все равно, приносите нам еще что-нибудь.
На обратном пути Алеша зашел в магазин к Зике. Лена встретила его с улыбкой:
— Как я рада видеть вас! Идите прямо к Зике, я приготовлю вам кофе.
Зика сказал:
— Я узнал цену. Десятирублевая монета стоит двести долларов, а двадцатирублевая — триста. Ваши монеты стоят двенадцать тысяч пятьсот долларов. Я их покупаю. Приходите вечером с женой к нам домой и приносите монеты.
Лиля, узнав об этой новости, очень обрадовалась:
— Алешка, какой ты молодец! Я просто не знала, что делать, и это меня ужасно тяготило.
Алеша обнял ее:
— Денег за монеты нам должно хватить на оплату квартиры года на два, и мы еще сможем купить недорогую мебель.
Вечером они обедали у Зики с Леной, Алеша отдал монеты и получил чек. Лена приготовила вкусные блюда и, смеясь, приговаривала:
— Все продукты из магазина «Зика», самые свежие.
За послеобеденным кофе Алеша со вздохом сказал:
— У Маршака есть четверостишие про обезьяну, которая мечтает о своей квартире:
До него же хочется
Жить в своей квартире,
Лапы так и чешутся,
Сразу все четыре…
Вот и у нас с Лилей тоже все четыре лапы чешутся — хочется поскорей снять жилье.
Лена предложила:
— А вы поговорите с миссис Трактенберг, нашей хозяйкой. Она живет этажом ниже. Я сейчас ее позову, угощу своим тортом, она его любит. А вы побеседуете о делах.
Мисис Трактенберг пришла сразу, узнала Лилю и даже обняла ее. Потом, когда они сидели за столом, она по — деловому предложила:
— Приходите завтра утром в мой офис. Я постараюсь что-нибудь для вас сделать.
30. Квартира и нервы
На следующее утро Алеша отправился к миссис Трактенберг. Она позвонила кому-то и сказала Алеше:
— Я говорила с моими знакомыми, братьями Исааком и Давидом Гершелями. Они вас примут, у них контора на 70–й улице. Ваше положение в их глазах пока весьма нестабильное: вы не работаете, жена зарабатывает мало — как быть уверенными, что вы сможете регулярно платить? Каждый хозяин хочет жильцов, у которых есть постоянный доход. Скажите им, что уплатите вперед. Сами они богачи, а посмотреть — так вам покажется, что нищие. Это религиозные бруклинские евреи, там все такие. И торговаться с ними бесполезно — не уступят и пяти долларов.
Контора помещалась в одном из собственных домов Гершелей и никак не была похожа на офис преуспевающего бизнеса. Скорее напоминала мелкую еврейскую лавочку, какие описывал Шолом Алейхем сто лет назад: тесное помещение с тусклым освещением, бедная обшарпанная обстановка, затхлый воздух. Хозяин сидел в центре помещения, в засаленной жилетке поверх традиционной белой рубашки, из-под кипы свисали седые пейсы. Он сухо выслушал Алешу и сказал:
— У меня освободилась одна квартира rent stabilization, ну то есть стабилизированной ренты, в доме № 165 на 91–й улице. Можете ехать и смотреть. Рента — триста семьдесят пять долларов в месяц. За газ и электричество платить отдельно. Если вы заплатите мне за три месяца вперед и еще депозит за один месяц, всего 1500 долларов, то после ремонта квартира будет ваша. Контракт должен быть заключен на два года. За это время вы выплатите мне 9000.
Алеша быстро обдумывал: это, конечно, дорого, но, пожалуй, осилить можно. Он еле дождался Лилю с Лешкой с работы, и они пошли смотреть квартиру. Подошли к 15–этажному дому на углу Амстердам — авеню, и Лиля воскликнула:
