Евгений Дворянский - В огненном кольце
Младший лейтенант Петр Харитонов догнал "юнкерс". Вот враг уже совсем близко. Харитонов нажал на гашетку... Пулемет молчал.
- И вдруг - что за черт! - рассказывал позднее Петр Тимофеевич, самолет противника, дымя, идет на снижение. Перезаряжаю пулеметы и снова атакую. Опять пулеметы молчат, а фашист все снижается, оставляя за хвостом полосу дыма. Догадался, что включили они форсаж моторов, хотят обмануть, имитируют, будто подбит самолет и вот-вот рухнет. Ну, думаю, не на такого напали... Разозлился страшно и решил таранить. Подобрался к хвосту "юнкерса", сбавил скорость, прикинул, куда ударить получше, и винтом обрубил ему руль глубины. Тут уж бомбардировщик действительно пошел к земле{18}.
Так был совершен первый таран в небе под Ленинградом. По рассказу летчика все обстояло просто: прикинул, ударил, сбил. Он ни словом не обмолвился об опасности для собственной жизни.
Самолет Харитонова тоже получил повреждения, но летчик благополучно посадил его на поле. Машину вскоре отремонтировали{19}.
Три члена экипажа протараненного самолета сгорели, четвертого взяли в плен. Он показал, что весь экипаж награжден "железными крестами" за бомбардировку городов Англии и Франции. Молодой советский летчик оказался сильнее фашистских асов своей волей, мужеством, бесстрашием.
В тот же день, в 14 часов семерка истребителей - однополчан Харитонова во главе с лейтенантом В.И. Иозицей вылетела на перехват вражеских самолетов. Недалеко от города Остров они встретили 10 "юнкерсов" под прикрытием истребителей. Завязался бой. Смелыми и дерзкими атаками наши летчики расстроили боевой порядок бомбардировщиков, и они начали беспорядочно сбрасывать бомбы, уходить обратно.
Младший лейтенант Степан Здоровцев догнал бомбардировщик, набиравший высоту, занял удобную позицию и дал длинную очередь. "Юнкерс" ответил мощным огнем. И все же Здоровцев сумел подойти настолько близко, что увидел лицо стрелка-радиста, бешено стрелявшего из пулемета. Меткой очередью Здоровцев заставил его замолчать. Теперь легче было атаковать.
Здоровцев нажал на гашетку, но пулемет молчал. Оказывается, кончились патроны... И тогда он вспомнил о таране. Вспомнил, как сам же рассказывал товарищам о прочитанном - о подвиге русского летчика Нестерова, впервые в мире применившего таран.
Об опасности, риске для жизни не думалось: главное - уничтожить врага.
Здоровцев прибавил газ, фашист пытался ускользнуть, но советский истребитель не отставал от него. Вот он подошел уже вплотную. Винт полоснул по хвостовому оперению "юнкерса", однако тот продолжал лететь. Степан Здоровцев решил подойти еще ближе. Сильный удар подбросил его, но ремни удержали в кабине. Летчик осмотрелся: внизу падал "юнкерс", а в стороне от него качались два парашюта - это выбросились фашистский летчик и штурман.
Самолет Здоровцева трясло. Используя запас высоты, он все же дотянул до своего аэродрома{20}.
Вечером после полетов весь полк говорил о таранах Петра Харитонова и Степана Здоровцева, все восхищались их мужеством и боевым мастерством.
На следующий день, 29 июня 1941 года летчики полка снова отражали многочисленные налеты вражеских бомбардировщиков в районе Пскова. За день они сбили 13 самолетов.
... К аэродрому подходили восемь вражеских бомбардировщиков. Навстречу им взлетели наши истребители под командованием лейтенанта Г.Ф. Глотова и навязали им бой. Фашисты не выдержали смелых атак и стали уходить.
Младший лейтенант Михаил Жуков увидел бомбардировщик, отделившийся от группы, и бросился преследовать его.
Вражеский бомбардировщик открыл по нашему самолету яростный огонь, но Жуков все же зашел ему в хвост и ударил длинной очередью. Фашистский пулемет замолчал. Тогда Жуков подошел еще ближе и снова дал пулеметную очередь. Самолет задымил. Жуков не отставал от него, а вдруг экипажу удастся сбить пламя и уйти? Самолеты шли уже низко над озером. Комсомолец Жуков снова и снова атаковал "юнкерс", заставляя его снижаться. Наседал он на него упорно, и бомбардировщик врезался в воду.
За два дня - три легендарных подвига в одном полку! Причем совершили их еще необстрелянные молодые летчики в поединках с опытным и самоуверенным врагом. Эти подвиги стали грозным предупреждением фашистским захватчикам и ярким примером самоотверженной борьбы для всех советских воинов. Весть о них облетела все фронты, всю страну.
9 июля 1941 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении младшим лейтенантам Степану Ивановичу Здоровцеву, Михаилу Петровичу Жукову и Петру Тимофеевичу Харитонову звания Героя Советского Союза - первым из всей Действующей армии.
В стихотворении под названием "Трое" Александр Твардовский с восхищением восклицал:
И столько себя еще в схватках лихих
Покажут советские люди.
Мы многих прославим, но этих троих
Уже никогда не забудем{21}.
Газета "Красная Звезда", публикуя Указ Президиума Верховного Совета СССР и портреты героев-летчиков, посвятила им передовую статью под названием "Крылатые герои Отечественной войны".
В то время 158-й истребительный авиационный полк еще не входил в состав 2-го корпуса ПВО, он вошел в него в июле 1941 года и находился до конца войны. Но весть о таранах ленинградских летчиков облетела все части. На аэродромах, огневых позициях зенитных батарей были вывешены газеты с портретами героев.
Командиры и политработники во всех подразделениях провели беседы о подвигах ленинградских летчиков и зенитчиков, их боевых делах. В эскадрильях перед молодыми товарищами выступили летчики, уже открывшие счет сбитых вражеских самолетов - Д. Титаренко, В. Зараменских, В. Мациевич, Д. Оскаленко, Д. Евстигнеев и другие{22}. Они рассказывали о тактике действий бомбардировщиков и истребителей врага, о своих приемах борьбы с ними.
Широкая пропаганда первых побед летчиков и зенитчиков имела тогда особо важное значение: их подвиги вдохновляли воинов, вселяли еще большую веру в свое оружие. "Горят фашистские самолеты, значит, не такие они уж неуязвимые", - говорили бойцы, прослушав рассказ о первых победах над врагом.
Отражая массированные налеты авиации
В июле обстановка на фронтах становилась все более угрожающей. Фашистские полчища рвались в глубь нашей страны.
Захватив Прибалтику, гитлеровское командование стремилось с ходу овладеть Ленинградом. В плане нападения фашистской Германии на СССР (план "Барбаросса") захвату Ленинграда придавалось особое значение. В нем подчеркивалось, что лишь после захвата Ленинграда и Кронштадта "следует продолжать наступательные операции по овладению важнейшим центром коммуникаций и оборонной промышленности - Москвой"{23}.
