Владимир Набоков - Письм к С. В. Потресову
Откликнитесь! Так буду рад. Ел[изавета] Ос[иповна] шлет вместе со мной сердечный привет Вам с Верой Евсеевной и Димой.
Крепко обнимаю Вас.
Ваш М. Добужинский.
Сердечный привет наш милым Карповичам!
[на полях:]
Вы когда-то написали маленькие стихи, посвященные мне [48]. Их у меня нет, а я очень ими дорожу как знаком отличия. Это для меня Владимир 1-й степени и с короной. Если Вы найдете у себя или вспомните, пришлите мне эту регалию.
17
Добужинский — Набокову
12 V 43
Дорогой Владимир Владимирович, я все поджидал ответа на мое письмо, но теперь я думаю, что Вы вовсе его и не получали. Писал я в начале апреля:
Меня просил композитор Артур Сергеевич Лурье запросить Вас снова: не захотели ли бы Вы с ним вместе обратить «Идиота» Достоевского в оперу… Если Вас эта неожиданная идея может заинтересовать в принципе, он мог бы приехать к Вам и теперь очень ждет Вашего мнения. Ответьте на сей пункт и, главное, расскажите хоть в двух словах о себе. Очень без вас скучаю!
Про себя могу доложить немного. Пописываю. В Нов[ом] Журнале появится моя статья о Художеств[енном] Театре, воспоминания, довольно длинные, и со страхом буду ждать Вашей Критики! [49] Делаю сейчас иллюстрации к Левше Блохе Лескова [50], но лета и слабых контуров не вижу.
18
Набоков — Добужинскому
8, Craigie Circle
Cambridge
15. V.43
Дорогой Мстислав Валерьянович,
очень виноват перед вами — но вот что случилось: получил ваше письмо перед отъездом на юг, где читал лекции, сунул его вместе с двумя другими в записную книжку — и оную потерял — вместе со всеми адресами. Теперь постепенно восстанавливаю этот погибший мир.
Спасибо за ваши милейшие письма, С «Идиотом», к сожалению, не выйдет. Во-первых, потому, что не терплю Достоевского, а во-вторых, потому, что у меня с Лурье (судя по его статье о музыке — в Нов[ом] Журн[але], кажется) взгляды на искусство совершенно разные.
Жизнь моя протекает тихо в научных, литературных и академических занятиях. Если вам попадется последний номер «Atlantic» или последний номер «New Yorker», то найдете в них мою прозу и стихи. [51] Я кончил книгу о Гоголе. Кончаю большой труд о генитальных органах одной группы бабочек («голубянок»). Преподаю дважды в неделю в Wellesley College. (Очень, кстати, хотелось бы снова взглянуть на ваше изображение этих мест — теперь, когда я их так хорошо знаю.)
Через месяц, вероятно, уедем на Запад, до осени. [52] Митенька много рисует и отлично учится.
Скоро ли мы увидимся, дорогой друг?
Ваш B. Набоков.
19
Набоков — Добужинскому
8-V.44
8 Craigie Circle
Cambridge
Mass.
Дорогой Мстислав Валерьянович,
вдруг захотелось вам написать два слова, сказать вам, что помню вас и люблю. Быть может, буду в Нью-Йорке в конце месяца, и если вы там, а не в Вашингтоне, страшно буду рад повидать вас;
Мне чрезвычайно понравились воспоминания Мих. Чехова — и особенно строки о вас. В скором времени у меня выходит книжка о Гоголе — и вы там упоминаетесь тоже. [53]
Я собственноручно сделал 450 рисунков тушью и около 50 цветными карандашами для моей обширной работы о бабочках (которая отнимает у меня гораздо больше времени, чем дозволяет карман, т. е. было бы все гораздо лучше, если бы больше занимался литературой).
Напишите мне о себе. На буфете у нас стоят кучера, у толстого фиолетовые рукавицы за поясом, а у другого на руке с кнутом клетчатая варежка (знаменитый «центр» Добужинского), «повторенная» клетчатыми окнами в стене дома. [54]
Обнимаю вас.
Ваш В. Набоков.
Жена шлет вам обоим привет.
20
Добужинский — Набокову
28 XII 44
Дорогой друг Владимир Владимирович,
наконец послал Вам «Блоху». Я долго ждал выхода книжки 2-м изданием в расчете, что репродукции будут приличнее и не стыдно будет ее дарить. Но хоть действительно напечатано лучше, все-таки я не очень доволен (цвета грубы). Но уже 3-го издания, пожалуй, и не дождаться, поэтому уж примите сие.
Я и невежливо долго не реагировал на присылку Вашего Гоголя. [55] Не сердитесь! Дедикас [56] меня тронула, можно сказать, до слез. Я так рад, что книга, как я часто слышу, очень хорошо прошла, дошла и уколола! К сожалению, хоть и стараюсь вчитаться, мне при моем все-таки дилетантском знании языка, дается это медленно. [Далее вычеркнуто: А что за беззубая критика была г. Слонима! [57]] […] помогаю так, как мы бы могли. Вы, конечно, понимаете, каково было наше душевное состояние и как мы были счастливы, получив недавно из Парижа от сына ответную телеграмму и открытку — все в его семье благополучно, а о младшем сыне ничего не знаем после того, как Литва стала частью «Союза». [58]
Мы были так рады узнать от Ал. Ив., что Вы оба сейчас в деревне и что сможете оправиться наконец и если не забыть ужасы, по крайней мере не видеть.
Если Вы захотите простить нас и прислать два слова, будем очень счастливы. Пишу почти в канун Нового года. И дай Бог, чтобы новый год был лучше этого ужасного года.
Шлем Вам самые сердечные пожелания. — Ваш.
21
Набоков — Добужинскому
24. XII 1945
8, Craigie Circle
Cambridge
Дорогой Мстислав Валерьянович,
люблю Лиловую Даму, [59] люблю вашу Блоху, желаю вам веселых праздников.
Грустно, что так редко удается мне вас видать! Я по-прежнему поглощен энтомологией, много рисую (с помощью различных инструментов).
Бросил курить и необыкновенно растолстел. Не собираетесь ли вы в наши чопорные края?
Мы оба очень кланяемся вам обоим.
Ваш В. Набоков.
[нарисованы три бабочки]
22
Сирину
Конец января 49
Дорогой Владимир Владимирович,
всегда, когда вижу М. М. Карповича, стараюсь от него что-нибудь узнать о Вас, но он беден сведениями и теперь, будучи в N.Y., мне дал лишь Ваш адрес. [60]
Пишу Вам вот по какому поводу: композитор Лурье Арт. Серг. увлекся мыслью написать музыку на «Арапа Петра В[еликого]», думал сделать из этого маленькую оперу [61]. [Далее вычеркнуто:, но до нее очень далеко, т. к. ни он, ни я, к которому он обратился, не можем, конечно, ничего придумать. А тут именно надо придумать какое-то ни было действие.]
Он меня посвятил в этот проект, но Арап [- есть лишь осколок какой-то загадки, незаконченный Пушкиным акт] только отдельные стоячие картинки (чудесные, конечно), лишь завязка, но как догадаться, что как двигалось дальше, какова могла бы быть дальнейшая развязка? — Тайна, непостижимая тайна! Вы так раскрываете… Кажется, у Пушкина есть намеки. Это хоть кощунственно придумывать что-нибудь…
