Вера Панова - Из американских встреч
— Пустить колядовать!
Коляд, коляд, колядница,
Добра з медом паляница,
А без меда не така,
Дайте, дядько, пьятака!
И давали ребятам — кто пирогов, кто кусок колбасы, кто сала. А не пустит хозяйка в дом и гостинцев не вынесет — ей в отместку поют под дверью:
У дядьки-дядька
Дядина гладка,
Не хоче вставать,
Колядки давать!
И с счастливым звоном улепетывают по визжащему серебряному снегу…
Сейчас, возможно, вывелись колядки, не знаю. Как вывелись многие другие обычаи, христианские и языческие. Как старинная одежда вывелась. Много перемен в наших селах, что украинских, что русских. Но пусть в памяти старой женщины живет все до капли, что ей дорого.
— А в богатый сочельник мы варили борщ, и чтоб он не был вдовец готовили ще жареную рыбу, або кисель добрый из вишен, из слив… А на рождество бывала у нас свинина с капустой и холодец свиной, и коржики сдобные, и пироги с маком… А когда я молодая была, всегда мы, дивчата, под Новый год гадали: бросали за ворота сапог або валенок, клали гребешок под подушку, бумагу жгли на сковородци и на тень дивились… А тут хиба рождество, хиба тут Новый год!
Это не очень справедливо: зимние праздники празднуются в США многошумно, капитально. Мы прилетели в средине ноября, до рождества оставалось почти полтора месяца, но подготовка к нему уже началась. Через месяц она достигла высшей своей точки. Мне понравились иллюминированные деревья на чикагских улицах: обнаженные осенние деревья были унизаны тысячами маленьких, неярких электрических огней и в бледных нимбах шеренгами убегали в даль улиц. Но не деревьям принадлежит главная роль в этих делах.
Главная роль принадлежит магазинам. Рождество в США — триумф галантерейной, игрушечной и всякой иной дребедени, стандарта, хлама, грошового блеска, живущего один день. Ни в какой другой сезон так не нажиться на хламе, потому что традиция велит американцам делать на рождество подарки. Все дарят всем. Члены семьи преподносят друг другу подарки. Знакомые преподносят друг другу подарки. Реклама в журнале: муж и жена с радостными лицами сидят за столом, в руке у мужа пачка долларов, доллары улетают прочь длинной стаей, муж и жена улыбаются, показывая зубы: «Мы не жалеем денег на рождественские подарки!»
Уважающие себя магазины держат специально рождественских зазывал. Куда ни пойдешь, всюду вдоль небоскребов похаживают Санта-Клаусы, по-нашему Деды Морозы. Среди занятых, торопливо идущих людей, одетых в скромные цвета — в серое, черное, коричневое, людей гладко бритых и однообразно подстриженных, эти Деды Морозы, или Санта-Клаусы, бросаются в глаза своей неприкаянностью, своими петушино-красными колпаками и белыми вспененными бородами из пакли. В руке у деда колокольчик. Позванивая им, дед напоминает прохожим об их обязанностях. Позаботился ли ты, прохожий, о рождественских подарках для родственников? Для друзей? Для добрых соседей?.. Кадры Санта-Клаусов черпаются из безработных и студентов, желающих подкормиться на этом пире коммерции. Работа не тяжелая, но противная.
Сотни тысяч мужей и жен толкутся в гудящих универмагах. В небесах и на земле сияют слова: «Спешите купить подарки! Скорей! Позаботьтесь о вашем завтрашнем дне: всё дешевое будет раскуплено!»
«Дорогая леди, если вы купите у нас дюжину чулок, тринадцатую пару вы получите бесплатно».
«Покупайте подарки в магазинах Лернера!»
Что ж, кто-то так привык, и душа его лежит к этой жизни.
Но что здесь полюбить старой женщине, пришедшей из великих просторов нашей страны? «Що мени оце Чикаго?» Сквозь грохот чужого мира несет она в себе другую любовь.
— …А белье у нас прали в речке. Пойду на Псел, и гуси мои за мной: га-га-га!.. Выполоскаю и на траве расстелю, в хату внесешь — оно сонечком пахнет и воздухом…
О старое дерево, пересаженное в Чикаго с Полтавщины, все твои корни остались там…
— …Что вы думаете, не можу научиться по-мериканськи. Внуки как начали говорить, то сразу на мериканськом языке. Дочка выучилась. А я — ну что: ну, гуд найт; гуд монин; тэнк ю вери мач — то значит мерси, спасибо вам, дякую; плиз — будь ласка, пожалуйста. И все почти. Они балакают, а я как глухонемая…
— Ни, бросила бы! Так вот моя доля: зять, мериканец, пьет дуже. Совершенно как мой покойный чоловик, никакой разницы. Як бы я на них не заробляла гроши, они б пропали, дочка с внуками. Мне семьдесят четвертый год; уже до смерти работать и на себя, и на них.
— Еще спасибо, тэнк ю вам вери мач, что лифт. Нажмешь кнопку и едешь. Вот только коридоры эти ногами вышагивать…
По коридору шла молодая негритянка в передничке и наколке. С любопытством осматривая нас быстрыми круглыми глазами, сказала старой женщине:
— Гуд монин, мэм.
— Монин, монин, — устало отозвалась украинка. — Ну, дай вам бог всего, заговорилась я… — сказала она мне и покатила дальше свой столик.
1964
Комментарий
Впервые: Новый мир. 1964. № 7; Из рассказов об Америке // Ленингр. правда. 1960. 31 дек.; 1961. 1 янв.; Люди за океаном // ЛГ[1]. 1961. 17 янв; Трое мальчишек…[2]: У старого художника; США, Нью-Орлеан, улица Бурбонов; Перемещенное лицо.
Отрывок «Москва — Париж — Нью-Йорк» (загл. редакционное) обнаружен в архиве Пановой и публикуется впервые (ЦГАЛИ[3]. Ф. 2223, оп. 1, ед. хр. 53, л. 1–8).
Цикл рассказов «Из американских встреч» («У старого художника», «США, Нью-Орлеан, улица Бурбонов», «Перемещенное лицо») был написан Пановой после поездки в США в составе делегации Союза писателей СССР. В делегацию входили также Эд. Межелайтис, К. М. Симонов и Е. С. Романова. Программа поездки была насыщенной и напряженной: Нью-Йорк — Вашингтон — Новый Орлеан — Спрингфилд — Чикаго — Буффало — Бостон — Нью-Йорк. Это была одна из первых после долгого перерыва писательских поездок в США, целью которой являлось восстановление прерванных и налаживание новых контактов в области издательской деятельности и художественной культуры.
Поездка по Америке продолжалась около месяца (с 18 ноября по 14 декабря 1960 г.), и за это время делегация посетила крупнейшие университеты США, многочисленные музеи, театры, концертные залы, научно-исследовательские и культурные центры, редакции больших газет и журналов, издательств, обнаруживших определенную заинтересованность в восстановлении и развитии культурных связей с Советским Союзом.
20 декабря 1960 г., через несколько дней после возвращения из Америки, Панова отправила новогоднее поздравительное письмо сотруднику ЦГАЛИ М. Г. Петровой. К письму приложены рукописные записи из дневника: «За границей я было начала вести дневник. Задумано было широко и богато, — писала Панова, — но терпения хватило только на одну запись. Мне вдруг не захотелось ее выбрасывать, пусть она у вас лежит, ладно?» (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 2, ед. хр. 70).
