Вячеслав Удовик - Воронцов
Смерть нежно любимой супруги так потрясла Семена Романовича, что он тяжело заболел. Друзья опасались за его жизнь и рассудок. Но на руках у Семена Романовича были осиротевшие Миша и Катя. Ради них он превозмог горе и перенес на них свою нерастраченную любовь. Больше он не женился.
Семен Романович намеревался перевезти со временем прах супруги на родину. Он обратился с Александру Романовичу с просьбой, чтобы тот построил в Мурине церковь-усыпальницу. Проект церкви выполнил известный архитектор Н. А. Львов, которого связывали с братьями Воронцовыми давние дружеские отношения. Усыпальница была построена. Однако перезахоронение останков Екатерины Алексеевны не состоялось. А поэтому над церковью-усыпальницей была сооружена колокольня, а колокольню увенчала ротонда. В 1790 году церковь была освящена во имя Святой Великомученицы Екатерины. Двери этой церкви открыты для верующих и в наши дни.
В Лондон Семен Романович приехал 22 мая (2 июня) 1785 года. С этого времени Англия стала для Миши страной его детства и юности, а для Кати — новой родиной.
Вскоре по просьбе короля и королевы Англии Миша и Катя были им представлены. «Их величества, — писал Семен Романович, — остались довольны детьми моими и вчера отзывались мне о них с большою похвалою. Они находят, что Катенька миловиднее и забавнее, но что у Мишеньки более кроткое и интересное выражение лица: это совершенно верно, потому что действительно ребенок этот имеет в себе нечто, выказывающее доброту и разумность, что и делает его очень интересным»1.
Семен Романович решил наилучшим образом подготовить сына к служению на благо отечества, а дочь — к достойному исполнению обязанностей хозяйки дома. Он сам руководил их воспитанием и образованием. В первую очередь он позаботился, чтобы Миша и Катя владели родным языком и хорошо знали русскую литературу и историю. И в отличие от многих своих сверстников, которые предпочитали общаться по-французски, Миша говорил свободно не только по-французски и по-английски, но и по-русски.
В учебную программу Михаила входило изучение и классических языков — греческого и латыни. И много-много лет спустя, на склоне своего жизненного пути, Михаил Семенович любил читать в подлиннике Тита Ливия, Тацита, Юлия Цезаря, помнил наизусть стихи Горация и Вергилия.
В расписании занятий Михаила были математика, изучению которой отец придавал особое значение, естественные науки, архитектура, другие виды искусства. Михаил научился владеть разным оружием, стал неплохим наездником. Для расширения кругозора сына Семен Романович водил его на заседания парламента и светские собрания, осматривал с ним промышленные предприятия, бывали они и на русских военных кораблях, бросавших якорь в английских гаванях.
Семен Романович считал, что России не избежать революции, подобной той, какая произошла во Франции. Он писал Александру Романовичу, что это будет «война не на жизнь, а на смерть между теми, которые ничего не имеют, и владельцами собственности, а так как последних гораздо меньше, то, в конце концов, они погибнут». Мы революцию не увидим, но Михаил увидит, «а поэтому я решил обучить его какому-нибудь ремеслу, слесарному или столярному, чтобы, когда его крепостные скажут ему, что они его больше не хотят знать, а земли его разделят между собой, он мог зарабатывать себе на жизнь честным трудом и иметь возможность сделаться одним из членов будущего пензенского или дмитровского муниципалитета»2.
Как видим, Семен Романович не считал несправедливым, что российские крестьяне освободятся он крепостной зависимости и отберут у помещиков землю. Его заботило только то, чтобы в новой России сын мог трудом, хотя бы и ремесленным, зарабатывать себе и своей семье на кусок хлеба и чтобы заслужил право на участие в политической жизни страны.
Большую роль в духовном развитии Михаила сыграл священник посольства Яков Иванович Смирнов. Мальчик получил от него первые познания в православии вере, прислуживал ему в алтаре, пел на клиросе. Глубокая христианская вера Михаила Семеновича обуславливала его поведение и в важных, и в обыденных делах.
Причетником в посольской церкви был Николай Михайлович Лонгинов. Семен Романович заметил способности и деловитость дьячка и помог перейти на светскую должность здесь же в посольстве. Впоследствии, при содействии Семена Романовича, Николай Михайлович был определен в ведомство вдовствующей императрицы Марии Федоровны, а в 1812 году он стал секретарем императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I. Дружеские отношения связывали Николая Михайловича с обоими Воронцовыми — с Семеном Романовичем и Михаилом Семеновичем — долгие годы. Сохранилась их переписка.
Как и многие мальчики, Михаил с удовольствием отвлекался от учебы и чтения книг на верховую езду и шахматы. Немалых успехов добился Михаил в игре на альте. Но настоящий восторг вызывали у него прогулки по морю на небольшой яхте. В любую погоду отправлялся он в плавание в одиночку или в компании простых рыбаков. Он даже мечтал стать моряком.
В гостях у русского посла бывали известные политические деятели, ученые, представители мира искусств Англии. Михаил присутствовал при беседах отца с гостями и узнавал немало интересного. С особым радушием принимали в доме посланцев далекой России. Таким желанным гостем стал в 1788 году двадцатипятилетний подпоручик лейб-гвардии Преображенского полка Федор Васильевич Ростопчин, путешествовавший по европейским странам для совершенствования своего образования. В грозном 1812 году генерал от инфантерии граф Ф. В. Ростопчин станет московским генерал-губернатором. Широкую известность получат выпускавшиеся им антифранцузские листовки («афишки»). И хотя Федор Васильевич был на двадцать лет моложе Семена Романовича, между ними установились дружеские отношения. Впоследствии такие же отношения установились и между Ростопчиным и Михаилом Семеновичем.
В 1790 году в доме Семена Романовича гостил молодой Николай Михайлович Карамзин, который прославится впоследствии как писатель и историограф. Возможно, что Карамзин привез рекомендательное письмо от А. Р. Воронцова или от кого-то из друзей Семена Романовича, а поэтому смог быстро сблизиться с хозяином дома. В своей книге «Письма русского путешественника» Карамзин рассказывает: «Но всего чаще обедаю у нашего посла, графа С. Р. Воронцова, человека умного, достойного, приветливого, который живет совершенно по-английски, любит англичан и любим ими. Всегда нахожу у него человек пять или шесть, по большей части иностранных министров. Обхождение графа приятно и ласково без всякой излишней короткости. Он истинный патриот, знает хорошо русскую историю, литературу и читал мне наизусть лучшие места из од Ломоносова. Такой посол не уронит своего двора; за то Питт и Гренвиль очень уважают его»3.
