Теодор Гладков - И я ему не могу не верить…
Михаил Сергеевич вызвал в вагон Артузова.
— Я выбрал тебя, — как можно спокойнее сказал Кедров Артуру, когда тот вошел в вагон. — Возьмешь несколько бойцов, паровоз с платформой и доберешься до моста. Уничтожь его и возвращайся в Обозерскую. Таков мой приказ. Я не вижу иного средства сдержать наступление противника.
На лице Артура Кедров не прочитал никаких иных чувств, кроме полного понимания и готовности выполнить боевое задание. Ничего не надо было добавлять — об отсутствии взрывчатки Артур и сам знал. Потому он и задал один-единственный вопрос:
— Когда выступать?
Кедров вынул из кармана часы на никелированной цепочке, щелкнул крышкой, прикинул время и с сожалением ответил:
— Немедленно. Через час может быть же поздно. Я полагаю, смысл приказа тебе ясен. Откровенно говоря, я не представляю, как ты обойдешься без взрывчатки. Можно ли использовать снаряды?
Артур в раздумье покачал головой.
— Без взрывчатки, конечно, трудно. Но есть другой способ: мост деревянный, а в пакгаузе я приметил керосин. Я просто сожгу мост. Ни пешие, ни конные не пройдут. Восстановят, конечно, быстро, но день провозятся.
— Тогда — действуй, молодой декан! — И Кедров крепко обнял Артура.
И вот уже на полных парах локомотив с командой на платформе мчит к мосту. В голове Артура и сопровождающих его бойцов одна мысль — не опоздать! Только бы разъезды противника уже не перешли этот проклятый мост, они могут разобрать пути, и команда окажется отрезанной от своих. Это не помешает ей выполнить задание, но будет означать верную гибель. Впереди темным пятном на сером фоне показался мост.
— Зажечь факелы! — приказал Артур. Вспыхнули в руках бойцов желто-алые огни. Это было сигналом и машинисту: он сбавил ход и стал осторожно подгонять платформу к мосту.
— Поливай! — отдал Артузов новую команду, и в тот же миг с той стороны ударили ружейные выстрелы. Вражеский разъезд! Но теперь он не страшен, мимо платформы по узкому настилу кавалеристам не прорваться. Роли заранее распределены: часть бойцов открыла заградительный огонь по противнику, остальные поливали керосином доски настила и бревна опор. И вот уже затрещал змейки пламени, разбегаясь по всему сооружению, запахло дымом и гарью, потом все загудело, и ввысь взметнулись длинные языки набиравшего силу огня. Мост пылал!
— Всем на платформу! — подал команду Артур.
Отстреливаясь из драгунок, бойцы отбегали от охваченного бушующим пламенем моста и прыгали на платформу. Последним вскочил на нее Артузов. Издавая пронзительные победные гудки, старенький паровозик мчал подрывную команду к Обозерской…
Артузов не мог, конечно, тогда предвидеть, что в ближайшие месяцы ему придется уничтожить еще два моста — уже во вражеском тылу. Теперь же он задумался вдруг, почему Кедров, прощаясь, назвал его молодым деканом? Потом вспомнил, что слово это в старину, кроме общепризнанного, имело еще и другое значение: служитель или борец за веру.
Сразу стало ясно, какой смысл вложил Кедров в прощальную фразу: он должен был отправиться на задание с верой в победу.
Так начались боевые действия на Северном фронте. Был образован штаб фронта, в котором Артур Фраучи-Артузов стал начальником инженерного отдела.
В обязанности Артузова и сотрудников его отдела входили инженерное обеспечение войск, организация диверсий во вражеском тылу и т. п. Может быть, поэтому Артузову пришлось заниматься и контрразведывательными делами. Постепенно именно эта работа стала для него самой интересной, а затем и главной.
В боевом девятнадцатом…
Осень 1919 года для Республики Советов выдалась не менее, а, может быть, более тяжкой, нежели предыдущая. В августе — сентябре грозно нацелилась на Петроград белогвардейская армия Юденича. С юга неудержимо рвались к Москве и достигли уже опасной близости полки Деникина.
То был враг зримый. Но существовал ещё и невидимый, хотя и достаточно ощутимый: и в Москве, и в Петрограде активно действовали в подполье контрреволюционные заговорщики. Со штабами Юденича, Деникина, Колчака они поддерживали тайную связь, снабжали их шпионской информацией.
В 1918 году ВЧК разгромила многие контрреволюционные организации, но самая разветвленная и опасная из них — белогвардейско-кадетский «Национальный центр» уцелела, хотя и понесла серьезные потери. Операция ВЧК по его ликвидации началась летом 1919 года в районе Петрограда. Она потребовала мобилизации всех сил чекистского аппарата, привлечения воинских подразделений и вооруженных рабочих отрядов. Главным руководителем операции был Ф. Э. Дзержинский. Вместе с другими чекистами принял в ней участие и А.X. Артузов. Для него она стала серьезной школой и политической, и профессиональной. Но как он оказался в ВЧК?
Все началось с того, что для укрепления Военконтроля Реввоенсовета республики с Северного фронта был отозван М. С. Кедров. Он возглавил эту организацию, выполнявшую в Красной Армии роль контрразведки. Вместе с ним прибыл в Москву и Артузов. Его назначили начальником бюро Военконтроля в Московском военном округе, а затем начальником так называемой «активной части» всего Военконтроля. Немалое число сотрудников этой организации было враждебно настроено к Советской власти. После основательной чистки ее аппарата решением ЦК РКП(б) от 19 декабря 1918 года фронтовые чрезвычайные комиссии и органы Военного контроля были преобразованы в единый орган — Особый отдел. Тем самым борьба со шпионажем и контрреволюцией сосредоточилась в одних руках. В сложившейся обстановке невозможно было отделить шпионаж империалистических разведок от подрывной деятельности внутренней контрреволюции.
Первым руководителем Особого отдела ВЧК стал М. С. Кедров.[1] А.X. Артузов был назначен особоуполномоченным отдела.
* * *Той же осенью 1919 года на ответственную работу — вначале членом Президиума, а затем заместителем председателя — окончательно пришел в ВЧК видный партиец Вячеслав Рудольфович Менжинский. С этим умнейшим, исключительно образованным человеком Артузову выпало счастье работать рука об руку долгие и славные годы…
Время было такое: все приходилось схватывать на лету, с полуслова понимать самые сложные вещи, смотреть, видеть, слышать, улавливать все стороны и нюансы возникающих проблем, мгновенно оценивать обстановку. А обстановка к осени 1919 года накалилась до предела.
— Феликс Эдмундович только что познакомил меня с телеграммой Роста, — обратился Менжинский к Артузову. — Черчилль объявил против нас крестовый поход. Феликс Эдмундович говорил, что действительно насчитал четырнадцать стран, которые по призыву сэра Уинстона — потомка Мальборо — двинутся против нас. Несомненно, поднимет голову и засевшая в Москве контрреволюция: офицерье, буржуазия, вся нечисть, вплоть до охотнорядцев. Они постараются изнутри поддержать поход Антанты. В этом сомневаться не приходится.
