Вадим Пигалев - Баженов
И еще одна особенность была в педагогической деятельности Ухтомского. Он — один из тех, кто позволял себе в сдержанных тонах говорить то, что думает, а не то, что требовалось от человека его положения. Собственно, этим и отличались просвещенные умы первопрестольной столицы. В последующие годы эта тенденция разрастется как снежный ком, что вызовет раздражение правительства и желание монарха держаться подальше от этого «развратного» города, помешанного на бредовых мыслях о республиканском строе, парламентских выборах, равенстве людей.
Гражданская позиция Ухтомского повлияла на умы и судьбы многих его воспитанников. Лекции Дмитрия Васильевича хоть и были иногда далеки от практики строительного дела, но они будоражили творческую мысль учеников, заставляли серьезно задумываться над жизнью. Достаточно сказать, что из школы Ухтомского вышел знаменитый русский архитектор М. Ф. Казаков.
Василия Баженова приняли в архитекторскую команду, руководимую 36-летним князем, в 1753 году. Приняли, но не зачислили. В списках учеников Ухтомского он нигде не значится. Василий, судя по всему, определен вольным слушателем. Дмитрий Ухтомский достаточно высоко оценил способности Баженова, но, зная о его бедственном положении, предпочел освободить своего воспитанника от обязательных занятий и часто предоставлял ему возможность подработать. По просьбе казенных учреждений и частных лиц он направлял Василия в качестве газеля (подмастерья) на стройки для составления смет, для осмотра зданий, нуждающихся в перестройке или ремонте.
Юный Баженов отличался от других соучеников способностями живописца. Это дало ему возможность общаться с известными мастерами. Он стал помощником таких талантливых живописцев, как Иван Вишняков и Иван Адольский, которые участвовали в те годы в оформлении Головинского дворца, сгоревшего во время пожара. «…И давали мне 60 коп. на день», — пишет Баженов. Испытывал Василий и стремление к самостоятельным работам. Он, в частности, сделал в эти годы замечательный рисунок. Натура — сложная композиция на евангельские темы, шедевр резного искусства. Над этим огромным уникальным крестом несколько десятилетий бескорыстно трудился Григорий Шумаев, плавильщик с Монетного двора. Работу старого мастера решили перенести в Сретенский монастырь. Перед тем как разбирать крест, Василий Баженов тщательно срисовал его, изучив до мельчайших подробностей все его детали.
НА ЗАНЯТИЯХ
В конце занятий Ухтомский любил рассуждать на общие темы, говорить о задачах искусства, о долге архитектора, а также отвечать на волнующие учеников вопросы.
— В наших с вами беседах я уже много раз ссылался на великого Витрувия, мужественного воина Юлия Цезаря и гениального римского архитектора. Я это сделаю и на сей раз. Я зачитаю вам его бессмертные слова о долге архитектора и всякого человека, взявшего себе за цель — служить искусству. Витрувий пишет: «Надо быть и одаренным, и прилежным в науке, ибо ни дарование без науки, ни наука без дарования не в состоянии создать совершенного художника. Он должен быть человеком грамотным, умелым рисовальщиком, изучить геометрию, всесторонне знать историю, внимательно слушать философов, быть знакомым с музыкой, иметь понятие о медицине, знать решения юристов и обладать сведениями в астрономии и в небесных законах».
До сознания Василия долетали лишь отдельные фразы. Он был погружен в свои мысли.
«Талант»… «гений»… Что сие значит? — размышлял Баженов. — Только ли в этом дело? Есть ли что-то важнее таланта? В чем секрет совершенства?.. Ведь были же древние иконописцы, владевшие кистью не лучше, чем ныне живописцы. Почему же наши предки ватмевают порой более поздних живописцев, виртуозных братьев по кисти? В чем секрет?..»
— Некоторых из вас, — продолжал Ухтомский, — интересует вопрос: чем возможно истолковать и как надлежит понять, что непревзойденная московская школа живописания так быстро пришла к упадку в эпоху объединенного Российского государства?
В самом деле, друзья, что сталось с мастерством живописцев? Почему в новое для России время они утратили былое величие? Почему так обеднели эмоции, духовное содержание образов? Почему так мало оказалось верных высокому художеству? Мне, честно признаться, и самому не раз приходилось задумываться над этим. На сей раз давайте вместе подумаем. Для того чтобы на эти вопросы ответить, нам надобно историю своего отечества вспомнить… То было время, когда заканчивалась долгая борьба за единую Русь. Произошло венчание на царство богоизбранника Ивана IV. Митрополит Макарий, а также прочие влиятельные лица, члены избранной рады, стремились художество использовать с целью утверждения исконности прав венчанного государя и прославления его деяний. Искусство стало делом государственной важности. Живописцы потеряли былую свободу для своего развития. Созерцательные возвышенные мотивы в их творчестве уступили место историческим сюжетам, кои стали обсуждаться на церковных соборах государственной властью, оговариваться в законодательных документах. Изменения подобного рода, я думаю, не могли не сказаться на искусстве вообще. Мне сдается, что живописцы эпохи Грозного утратить столь быстро секреты мастерства не могли… Причина, надо полагать, в другом. Возможно, она кроется в новых задачах, в изменившихся формах работы. — Ухтомский сделал длительную паузу, постоял у окна, затем продолжал: — Мне хотелось бы, однако, предостеречь вас от неправильных выводов. Не следует забывать, друзья мои, что искусство много утратило от былого, но в плане историческом оно стало более значимо. Отсутствие трепетной души, эмоций в трудах живописцев нового времени — явление закономерное. Всякому фрукту свой сезон. Созерцательное, чувственное художество рано или поздно должно было обогатиться разумом. Этого требует время. К этому я призываю и вас, мои будущие коллеги. Мы живем с вами в более трудную, но и, несомненно, более прекрасную эпоху, когда Россия, сохраняя христианское благородство, обращает свой взор к идеям Руссо и Вольтера, когда дикая страна украшается городами и удивляет мир шедеврами искусства. Петр Великий пробудил русского человека и основал на Неве город, способный поразить взор любого искушенного европейца. Правда, великолепный в своем блеске и красоте город далек от традиций российского зодчества. Этот разрыв, не пренебрегая классической европейской архитектурой, быть может, надлежит заполнить вам и тем самым еще паче прославить отечество наше…
В конце лекции Ухтомский сообщил своим воспитанникам, что в ближайшее время в стране произойдут замечательные события: в Петербурге откроется Российская академия художеств, а в Москве — первый в России университет. К организации последнего Ухтомский имел прямое отношение. Ему поручено частично разобрать здание Главной аптеки у Воскресенских ворот, привести его в надлежащее состояние, а помещение Osteria (что-то вроде ресторана, кофейни, клуба) переделать в зал для университетских собраний.
