Юлий Буркин - Просто насыпано
– А ты кто, вообще, такой?
– Писатель.
– Писатель?! – Изумились они. – Чем докажешь?
Надо же, именно для этой поездки на фестиваль я сделал себе несколько визиток.
– Стойте, сейчас покажу.
Я достал визитки. Они прочли: «Писатель-фантаст».
– Класс! – еще сильнее обрадовались они. – С писателем мы еще не пили! Тем более, с фантастом.
Они завели меня в один из рыночных ларьков. К тому моменту я уже понял, что они – рэкетиры из банды, которая является «крышей» этого рынка. Перепуганный хозяин ларька быстро накрыл на стол, выставив водку, свежие овощи и шашлыки.
– Ребята, меня друзья ждут, – пытался отвертеться я.
– Скажи спасибо, что живой, – отвечали «ребята». – Расскажи лучше что-нибудь, раз писатель.
Я рассказал им пару анекдотов, от которых они чуть не умерли.
Выпили.
Еще анекдот.
Выпили.
Еще, еще…
Минут через двадцать, рассказав с десяток анекдотов и всосав с перепугу почти флакон водки (а ведь я и до того был слегка пьян), я взмолился:
– Меня друзья ждут, отпустите!
И меня отпустили. Сказали, что им понравилось пить с писателем.
Я добрался до квартиры Пули. Хотел позвонить, но меня шарахнуло током. Рассердившись, я стал бить в дверь сейфа ногой. Сейф открылся, и я упал в него. Больше я ничего не помню.
Сергей и Олег решили, что я вышел на улицу, купил бутылку водки и жадно, из горлышка, в одиночку выпил ее. Мудила. А как еще можно было объяснить то, что из квартиры я вышел почти трезвым, а вернулся через двадцать минут – никакущий?
Проснувшись утром, я почти ничего не помнил и был уверен, что меня ограбили. Проверил. Деньги были на месте. Все-таки народ наш литературу уважает.
Надпись на ноге и прыжок с вертолета
Примерно в это время я познакомился с Танькой. Она здорово меня выручила, ведь после Эльки я все еще был в полудепрессивном состоянии и не знал, куда себя девать.
Было лето. Меня, как бывшего редактора городской газеты, а ныне писателя, пригласили выступить на вечере северского клуба «Зеркало». Я пел песни. Мне было одиноко. Я осматривался. И увидел довольно симпатичное молодое женское лицо. После выступления я вышел покурить на крылечко. Девушка стояла там же и курила. Я, не долго думая, предложил: «Давайте, возьмем шампанского и поедем ко мне». «Давайте, – не стала ломаться девушка. – Только мне нужно за пропуском домой зайти, а то обратно не попаду». (Северск – закрытый город.)
Заехали за пропуском. Поймали тачку. Примчались ко мне. Пили и трахались. Она рассказала, что у нее сложности с любимым.
Рано утром, часов в восемь, мы вышли на улицу. Я купил ей букет цветов. Мы решили прогуляться пешком. Не прошли и квартала, как рядом с нами остановилась машина, открылась дверца. Таня охнула и подошла. Она перекинулась парой слов с сидящим за рулем. Машина уехала. Таня вернулась ко мне:
– Это был мой любимый. Я не знаю, как он тут оказался… Теперь между нами все кончено.
… Недели через две я вновь оказался в Северске и решил зайти к ней, хотя ни о чем таком мы не договаривались. Просто я запомнил, куда мы ездили за пропуском. Звоню. Открыла Таня, одетая в спортивный костюм. Сказала обрадованно, но сдержанно:
– А, это Вы, Юлий Сергеевич. А я ждала Вас…
– С чего это вдруг? – засмеялся я.
– Не верите? Надеюсь, вы не думаете, что я пишу это каждый день?..
С этими словами Таня подтянула вверх штанину, и я увидел надпись сделанную авторучкой на ее икре: «Этой ноги касался сам Юлий Буркин»…
Она купила меня этим.
Потом, на день рождения, я подарил ей цепочку с бляшкой, на которой была выгравирована эта фраза… Иногда, чтобы сделать мне приятное, Таня носила эту цепочку на ноге и даже хвасталась окружающим.
Но все-таки отношения, которые у нас сложились, правильнее было бы назвать сексуально-дружескими. Мы никогда не лезли с ней друг другу в души, мы просто помогали друг другу коротать нелегкие дни, да отчим ее чинил мне древний «Форд»[5], который я в тот период купил.
… Стоп. Два слова о «Форде». Купить-то я его купил, а вот ездить еще не умел, и мой сослуживец Коля Данцов взялся меня обучать. Первый сеанс обучения решили провести вечером в лесу. Это было тем паче удобно, что машина у меня стояла тогда в гараже, арендованном на самой окраине города.
Итак, в назначенное время мы встретились у гаража. Темнело. Коля оказался в дупель пьяным. Я сказал:
– Коля, ты – урод. Как мы будем учиться, если ты – пьян?
Он ответил:
– За рулем-то будешь ты, а я буду сидеть справа и давать команды. Дорогу я эту знаю. Поехали!
С дуру я согласился. Мы вывели машину из гаража, и двинулись прямиком в лес по грунтовке.
– Быстрее! – покрикивал Коля. – Газуй! Чего ты плетешься, как черепаха!
Было уже темно. С непривычки и от тряски я мало что разбирал впереди, хотя фары и были включены. Я даже дороги практически не видел. Но, подстрекаемый Колей, разгонялся все сильнее и сильнее.
И вдруг Коля заорал:
– Направо! Направо!!!
– Куда направо?! – перепугался я.
– Направо! Поворачивай скорее!!! Тут поворот, я помню!
И я повернул. Позднее выяснилось, что поворот направо был метров на двадцать дальше…
На скорости километров в восемьдесят мы въехали в чащу и запрыгали по кочкам. Перед носом машины замелькали деревья, и я, виртуозно маневрируя, чудом избегал столкновения с ними. Я хотел остановиться, но со страху вместо тормоза давил на сцепление и газ. Машина взревывала и я, вновь пугаясь, отпускал педали…
Внезапно мы выскочили на открытое пространство, влетели на какую-то насыпь и, как вкопанные, остановились.
– Ну, ты-ты-ты даешь… – сказал Коля. Хмель его как рукой сняло. Я не стал вдаваться в подробности, кто дает, кто не дает, кто прав, кто виноват и тому подобное. Меня и самого трясло. Мы вышли из машины. При свете полной луны перед нами предстала чудовищная картина. Мы находились на железнодорожной насыпи, «Форд» лежал на брюхе поперек рельсов, а его передние и задние колеса висели в воздухе.
Внезапно вдали послышался звук приближающегося поезда.
– Пиздец! – заорал Коля. – Помогай!
Он кинулся за машину и стал пытаться столкнуть ее с насыпи… Я тоже в панике схватился за бампер. Если нам и посчастливилось не убиться, несясь на автомобиле по лесному бездорожью, то здесь мы легко могли заработать по грыже: «Форд» весил две с половиной тонны.
Звук поезда становился все ближе.
– Бесполезно! – закричал Коля. – Бежим!
Мы скатились с насыпи и, забежав поглубже в лес, обессиленные упали на мох.
– Машине пиздец, поезду пиздец, а нас посадят, – констатировал Коля.
Меня била дрожь.
