Алекс Гой - Всем спасибо
Один из самых важных людей того периода моей жизни. Когда мы с ним познакомились, ему было семнадцать лет. Я старше его на четыре года. Тот самый солидный в летах начальник привел ко мне его и сказал: «Приятный мальчик. Пообщайся — может, подойдет нам. Если нет, то гони его в шею». Я решил, что подойдет, и мы подружились.
Он был красив, как Аполлон. При этом очень добр и застенчив. Когда он шел по улице, все девушки и женщины оборачивались и шептались: «Какой красавец!». Но его это почти не волновало. Секс — это не для него. Он никогда не придавал ему особенного значения, есть он — хорошо, нет его — тоже неплохо. За все годы знакомства с Федей я знал не более десятка девушек, с которыми он спал, при возможности спать с сотнями.
Я стал вечным Фединым начальником. Он участвовал практически во всех проектах, которыми я занимался. В этом и заключались наши отношения — Федя заменял сына моему подсознанию. Я старался учить его жизни, все рассказывать, делиться своими ошибками. И он не сопротивлялся, впитывая всю информацию, как губка. Он рос на моих глазах. И самым приятным было то, что я чувствовал — этого человека сделал я сам! Ольга даже ревновала меня к нему, а некоторые знакомые всерьез считали нас любовниками, настолько много времени мы с Федей проводили вместе, настолько многое я ему доверял.
И он не предал меня, ни разу в жизни я не почувствовал от него негатива в свой адрес. Не многие люди, которых я знал, годились Феде хотя бы в подметки. Это замечательный человек, добрый, отзывчивый, честный и доверчивый. Его доверчивостью я, признаться, постоянно пользовался.
Он был из небогатой семьи, но хотел красиво одеваться и не отказывать себе в развлечениях. Эти желания взяли верх над природной стеснительностью, поэтому Федя, недолго думая, согласился на мое предложение о съемке. Также быстро нашлись из числа Фединых ближайших друзей еще три парня. Штат моделей был укомплектован. Оставалось найти фотографа, и я, поразмыслив, позвонил Лехе Родионову.
Леха РодионовЛеха — экспериментатор. Ему нравится, когда его называют извращенцем, но, все же, он экспериментатор. Ему надо все попробовать и желательно всеми возможными способами. Я знаю его много лет, но мы никогда не были друзьями. Мы сходились, когда у меня начиналась тяга к неизведанному, и вписывались во все возможные «блудняки». А если вдруг поблизости не оказывалось подходящего нам по экстремальности «блудняка», то мы создавали его сами. Я всегда знал — если есть что-то необычное, то это можно смело предлагать Лехе, и он в любом случае согласится. Некоторое время он увлекался видеосъемкой, поэтому я подумал, что фото от видео недалеко ушло и главное — не умение, а желание и талант… В общем я позвонил, и он, разумеется, согласился.
***Был назначен день съемок, найдена роскошная квартира на Невском проспекте, и взят у приятеля полупрофессиональный фотоаппарат. Мы с Сашей, как два возбужденных члена, пульсировали от нетерпения и считали себя порномагнатами вселенского масштаба. Наши модели, меж тем, волновались. Им, стопроцентным натуралам, предстояло перевоплотиться в геев, причем на глазах у других людей.
Думаю, каждому из нас приходили в тот момент в голову мысли: «А вдруг я — гей? А вдруг мне понравится? А вдруг меня это все возбудит?» Не знаю уж, как остальным, но мне приходили.
Первые проблемы возникли еще до того, как затвор камеры впервые клацнул зубами на наше порно-будущее. Мы с Сашей не учли один важный нюанс — эрекцию. Как она могла возникнуть у парней, которые друг друга абсолютно не возбуждают? Несмотря на всю риторичность этого вопроса, мы не удосужились задать его заранее. Поэтому две трети времени ушло на онанизм. Представьте себе картину: четверо молодых голых парней сидят в лучах софитов и, закрыв глаза и представив красивых девочек, истошно онанируют. Рядом со всем этим бегаем мы с Сашей и кричим: «Ну, быстрее давайте, быстрее, сколько можно!» Неподалеку от этого восседает на кресле Леха с лицом фотографа из Hustler, который видел голым весь мир и его больше вообще ничего не интересует кроме шестизначного гонорара.
Нервов мы тогда потратили предостаточно. Чего только стоило уговорить парней делать друг другу минет. Они наотрез отказывались, поэтому пришлось включить креативное мышление на грани идиотизма, и предложить им открыть рот настолько широко, чтобы член не касался во рту ничего, но при этом в нем находился. Вы можете себе такое представить? Если не можете, то попробуйте позабавиться таким образом со своим партнером. Уверен, что вам понравится.
Об анальном сексе, разумеется, и разговора не шло. Вялые члены зажимались между ягодицами партнера, лица делались максимально возбужденными, и сосредоточенный Лехин палец нажимал на «спуск».
***Таким вот макаром мы отсняли первый в моей жизни порноматериал. Хотя слово «порно» к нему не особенно подходило. У меня до сих пор хранятся диски с этими фотографиями. Я иногда просматриваю их и сочувствую тем людям, которые заплатили за них деньги.
Есть такой грубый порнушный термин — «дрочибельность» контента. Он обозначает величину возбуждающих качеств фотографий или видеоматериалов для конечного потребителя. Так вот, могу вам достоверно сообщить, что наши первые фотографии были абсолютно «недрочибельны». Они, скорее, вызывали улыбку у всех, кто на них смотрел. Но только не у нас. Мы с Сашей были горды собственным продуктом, потому что он дался нам потерей множества нервных клеток. А главное, что эти фотографии у нас все-таки купили, что на сегодняшний день меня крайне удивляет. Так что на новогодние подарки деньги у меня были. И заработаны они были на производстве и продаже порноматериала. Мои первые настоящие живые порноденьги. Этот успех придал мне энтузиазм и желание заниматься таким бизнесом дальше.
Но я был не один. Еще был Саша, не особо вдохновленный тем, чтопроизошло и не бивший копытом в поисках следующих заказов. Поэтому наша работа в этом направлении остановилась, практически не начавшись. Мы продолжали развивать вэб-кам студию, которая была приоритетным для Саши бизнесом, лишь периодически обсуждая, что надо бы поснимать еще что-нибудь.
***Теперь вернемся к происходящему со мною дурдому.
Я стою посреди комнаты. Вокруг меня бегает Оля, размазывая слезы на глазах, и от души истерит. Мой телефон разрывается от желающих пообщаться со мною на темы, не терпящие отлагательств. Факт бытия, как голодная анаконда, накидывает на меня упругие петли своего тела, и сдавливает, лишая меня дыхания. А я просто стою посреди комнаты.
![Вальтер Шелленберг - Мемуары [Лабиринт]](/uploads/posts/books/239359/239359.jpg)
