Борис Соколов - Тухачевский
Нелюбовь Тухачевского к православию заметили и в гимназии, что грозило стать серьезным препятствием для продолжения образования. На педсовете священник жаловался: «Тухачевский Михаил не занимается Законом Божьим». По свидетельству уже упомянутого В. Г. Украинского, он «не верил в Христа и на уроках Закона Божьего допускал некоторые вольности в отношении к преподавателям. За это его несколько раз наказывали и даже удаляли из класса». Тот же мемуарист утверждает, будто гимназическое начальство только на пятом году выяснило, что Тухачевский ни разу не причащался и не был на исповеди. Отца вызвали в школу, потребовали воздействовать на сына. В результате Михаил все-таки исповедался и причастился, но оставаться в пензенской гимназии ему стало опасно — из-за сложившейся репутации «смутьяна» могли в любой момент исключить. И якобы именно поэтому родители решили перебраться в Москву, где Михаил продолжил учебу в 10-й гимназии. Не исключено, что переезд действительно был связан с желанием избежать скандала. Но могла быть и более прозаическая причина. Николай Николаевич не без основания полагал, что гимназии в Первопрестольной дают образование куда более высокого уровня, чем в Пензе. Особенно ощутимой разница становилась именно в старших классах, а дети подрастали. К тому же как раз в последнем, 4-м, классе пензенской гимназии Михаил учился особенно плохо. Здесь ему не нравилось — будущий полководец давно мечтал сменить гимназический мундир на кадетский.
Елизавета и Ольга Тухачевские так объясняют, почему брат не горел желанием грызть гранит гимназической премудрости: «С малых лет Миша просил отца отдать его в кадетский корпус, но отец был против. Он уступил этим просьбам только после того, как у Миши появились переэкзаменовки и тот дал слово учиться отлично, если ему разрешат стать кадетом. В корпусе Миша учился превосходно, переходил из класса в класс с наградами».
Тут необходимо небольшое отступление. В кадетском корпусе Тухачевский проучился всего год, в выпускном классе, и никак не мог переходить из класса в класс, с наградами или без. Зато в московской гимназии, где пробыл два года, он действительно стал учиться лучше и при переходе из класса в класс получил похвальный лист. Можно предположить, что отец поставил сыну условие: сначала доказать перемену отношения к учебе в гимназии и тем самым серьезность своих намерений, и лишь потом поступать в кадеты.
Могла быть и еще одна причина, побудившая Николая Николаевича уступить. Эту причину вполне материального свойства доходчиво изложил друг и первый советский биограф Тухачевского генерал Александр Иванович Тодорский, которому посчастливилось вернуться из ГУЛАГа живым: «Семья с трудом сводила концы с концами… Михаил заканчивал 6-й класс гимназии. До получения аттестата зрелости оставалось два года, а до выхода в люди были еще целые годы университетской учебы. Только минимум через шесть лет он мог стать на ноги… Этот срок можно было сократить наполовину, поступив в военное заведение».
Глава вторая
«Надетая на вас форма — это пожизненно»
Известный советский генерал-диссидент Петр Григоренко всего один раз был на приеме у заместителя наркома обороны маршала Тухачевского. Вот что он услышал от человека «с аристократическим, так хорошо знакомым по портретам лицом: "Запомните, что надетая на вас форма и всё, что с ней связано, — это пожизненно". — Последнее слово он подчеркнул». Любовь к свободе, в конце концов, заставила Григоренко отказаться от генеральского мундира и всех привилегий, связанных с высоким званием, и сменить военную службу на правозащитную деятельность. Тухачевский же, приступив 16 августа 1911 года к занятиям в последнем, 7-м классе 1-го Московского императрицы Екатерины II кадетского корпуса, впервые надел военную форму. И уже не снимал ее вплоть до последних мгновений жизни (правда, незадолго до смерти маршальский мундир ему пришлось сменить на поношенную красноармейскую гимнастерку). В военной профессии он нашел свое жизненное призвание.
1-й Московский кадетский корпус представлял собой привилегированное заведение. Здесь хорошо было поставлено преподавание не только специальных военных, но и общеобразовательных предметов. 18-летнего юношу увлекло военное дело. Он вполне привык к спартанскому быту в стенах корпуса, охотно занимался строевой подготовкой, ходил в бойскаутские экскурсии-прогулки, будучи физически сильным и ловким, был первым в гимнастическом классе… Рассказывали даже, что Тухачевский мог, сидя в седле, подтянуться на руках вместе с лошадью.
Год выпуска Тухачевского, 1912-й, был годом столетия Отечественной войны 1812 года. Соответственно и темой выпускного сочинения у кадет стала «Отечественная война и ее герои». Им устроили экскурсию на Бородинское поле, да не простую, а в условиях, приближенных к боевым: с раз ведкой, марш-броском, с полевыми кухнями… Тухачевский все экзамены сдал на «отлично» и 1 июня 1912 года получил заветный аттестат. Его имя было занесено на мраморную доску почета. Еще в корпусе Михаил составил словарь пословиц и поговорок, относящихся к военному делу: «Смелый приступ — половина победы», «Бой отвагу любит», «Крепка рать воеводой», «Умей быть солдатом, чтобы быть генералом». Как видно, юный кадет продолжал мечтать о будущем генеральстве.
В бытность Михаила в кадетском корпусе умер его дед-генерал. Много лет спустя Тухачевский рассказал свояченице о его завещании: «Дед перед смертью захотел видеть меня… Когда я приехал и вошел к нему, дед указал, чтобы я сел на край кровати, и, подняв уже с трудом свою длинную и костлявую руку, положил ее мне на плечо: "Ты мне пообещай три вещи, Мишук, — сказал он. — Первое, что ты окончишь училище фельдфебелем. Второе, что будешь умеренно пить. И третье, что окончишь Академию Генерального штаба. Постарайся выйти в Семеновский полк. В Семеновском служил с начала его основания, при Петре, наш предок Михаил Артамонович Тухачевский. Вон там, в бюро, в верхнем ящике его портрет-миниатюра, я его дарю тебе, ты на него и лицом похож…"» И внучатый племянник выполнил все дедовские заветы.
В августе 1912 года Тухачевский поступил в Александровское военное училище в Москве. В более престижные петербургские училища, вроде элитного Павловского, он поступать не стал: жизнь в столице империи, вдали от родителей была не по карману. Учился юнкер Тухачевский истово: надо было закончить курс одним из лучших, чтобы иметь возможность выбрать вакансию в гвардейском полку и тем самым дать хороший старт карьере. Уже в училище он особенно тщательно штудировал военные дисциплины, с прицелом на будущее поступление в Академию Генерального штаба. Сбыться этой мечте помешали Первая мировая война и революция.
