Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 6. У Лукоморья
На спинку стула повешен пиджак. Лауреатский значок, три ордена Ленина, два ордена Трудового Красного Знамени, орден «Знак Почета»…
На бумажке подсчитываем, сколько всего чугуна сварил мастер за тридцать лет тут, на Магнитке. Получается: двенадцать с половиной миллионов тонн…
Мой третий земляк Константин Хабаров живет в этом же доме, этажом выше главного мастера. У Хабарова тоже звание: обер-мастер – два таких звания на Магнитке. А начинал он с Шатилиным на той самой Шестой печи в сорок третьем году. В пятнадцать лет у этой печи получил орден Трудового Красного Знамени. Все искусство Шатилина многие годы было у него на глазах. А что работа у домны – искусство, то тут спорить не следует. У печи сегодня десятки сложных приборов, и все-таки обязательно человеческий глаз через синее стеклышко должен угадывать, что происходит в этой махине.
Хабарова Магнитка посылала строить и пускать домны в индийском Бхилаи. Построили, сдали в работу. А два года назад 9 февраля мастера Константина Хабарова срочно позвали в Москву: «Немедленно самолетом – в Индию». В Бхилаи индийские доменщики что-то недоглядели, и в одной из печей образовался «козел» – беда, хуже придумать нельзя. Столб чугуна поперечником более восьми метров застыл. Ситуация: домну надо ломать и заново строить. В газетах шум – остановилось огромное производство. Завтра проблема будет обсуждаться в парламенте. И тут прибывают на помощь четверо доменщиков. Двор залит чугуном, хаос, неразбериха. Непросто было даже узнать, в чем дело. За сутки был поставлен «диагноз», и директору комбината Инжиндру Синху твердо сказали: «Сегодня 12 число… 20 февраля домна будет работать». Бородатый директор удивленно пожал плечами: «Даже график… Как можно шутить…» Двести часов внутри печи непрерывно шла невидимая работа, оценить которую по-настоящему могут только доменщики. Сначала по крупинке, потом кубометрами с помощью кислорода «выскребали» чугун. Константин Хабаров не спал подряд четверо суток. 20 февраля печь дала новую плавку.
«Нам предложили огромные деньги. Отказались: за помощь не берем денег. Повезли нас показать Индию. Месяц путешествия. Побывали на заводах, построенных немцами и англичанами. Радостно было видеть: наши домны в Бхилаи – лучше. И встречали нас немцы и англичане как больших мастеров: «Вы с Магнитки?!» Приятно было отвечать англичанину, который глядит на тебя с уважением: «Да, мы с Магнитки».
Я назвал только троих с Магнитки – своих земляков. А ведь у многих из нас есть земляки на Магнитке. Всем миром строили. Хорошо строили. Недаром слово «Магнитка» означает для нас гораздо больше, чем просто железо и сталь. Да и «кузниц» у нас прибавилось: «Липецкая Магнитка», «Череповецкая Магнитка», «Казахстанская Магнитка»… Трудно начинать было.
Снимок сделан с помощью военных летчиков. Командир вертолета – Евгений Бельский.
Фото автора и из архива В. Пескова. 22 февраля 1967 г.Стоит поразмышлять…
Так выглядят сверху комбайны, если их оставили зимовать без крыши. Выше колес занесены снегом. Ясно, что снег нашел лазейки и в нутро каждой машины. Честное слово, так жалко их, будто это живые существа застыли в сугробах. При такой жизни срок службы комбайнов очень недлинный; даже простую лопату бросить на зиму под снегом – и то недолго послужит. Тут же сложная, дорогая машина.
Что же, надо звать кого-то к ответу?.. Не будем спешить называть конкретного Ивана Ивановича. Мы его просто не знаем. Мы не знаем даже, что за хозяйство: совхоз, колхоз? Снимок сделан с вертолета на пути из Челябинска в Магнитогорск. Мы надеемся: конкретный Иван Иванович, взглянув на снимок, сам отзовется и расскажет, какая нужда заставляет вот так хранить дорогие машины. Есть надежда, что отзовется не только «Иван Иванович». В чем дело, почему дорогая техника зимует у нас под сугробами? Подобные снимки можно ведь сделать и в Смоленской, Черниговской, Воронежской, Рязанской, Пензенской и других областях. Что за причина? Лесу у нас не хватает построить навес? Плотники перевелись на Руси? По бедности не можем строить? Вряд ли. Простой подсчет показывает: навес построить дешевле, чем губить и снова покупать дорогие машины. А может, нет? Может, и есть хозяйская выгода с техникой именно так обращаться? Может, машинам зима вовсе и нипочем и беспокойство это – наивное и ненужное?
Хотелось бы знать мнение колхозных председателей, механиков, комбайнеров. Может быть, откликнутся из Министерства сельского хозяйства? Так ли, как надо, мы сберегаем машины?
Фото автора. 26 февраля 1967 г.Мгновение
Мы привыкли к фотографии и не принимаем ее как чудо. А ведь чудо подлинное. Ну разве не удивительно: еще не побывав на Луне, мы уже знаем, как выглядят лунные камни! Разве не чудо: сидя в зрительном зале, мы путешествуем в джунглях. Или простой случай: фотограф, вернувшись из подмосковного леса, рассказывает историю, которую встречают не очень доверчиво. «А вот смотрите…» – И показывает снимок…
Природа неисчерпаема на загадки и удивительные явления. Тысячи разных случаев, приключений, ошеломляющих неожиданностей и примеров красоты встречаются нам в природе. Слова часто не могут передать увиденное глазами. «Эх, если бы снимок…» Но фотографический аппарат мы часто по лености оставляем висеть на гвозде или чаще всего не бываем готовы к мгновенной съемке.
Был у меня поучительный случай. На реке Воронеж ловили с приятелем рыбу. Каждое утро вместе с удочками я клал в лодку фотографический аппарат. Стояла погожая осень, в лесу ревели олени, а я тайно надеялся: выйдут на берег… Но олени на берег не выходили. Возвращаясь в деревню, я уносил из лодки облепленный чешуей футляр с фотографическим аппаратом. Он начал надоедать мне – ничего интересного на реке не встречалось. Но однажды в туманной, поросшей ольхами низине мы услыхали заливистый лай. Кого-то гнала собака. Чувствуем: зверя гонит. Забыли о поплавках. Слушаем: ближе, ближе… И вот на другом берегу, как раз против лодки, выбегают из чащи олени: рогатый самец и самка. С минутку поколебались, но, услышав собаку, кинулись в воду. Плывут прямо на нас. Розовый от восхода плес. В нем медленно движется рогатая голова. Тишина, только рыбьи круги и от плывущих – большие стеклянные волны… Мы сидели до крайности огорченные – корма, где обычно лежал аппарат, на этот раз была пустой…
Такой же случай, если я даже очень его искал бы, вряд ли повторится. Но ведь кто-то может увидеть такое. Возможность делать редкие снимки очень большая, поскольку число людей с фотоаппаратами у нас сейчас огромное – несколько миллионов.
