Сергей Степанов - Психология в лицах
Фактически Кэттелл был не первым преподавателем психологии, который вышел к студенческой аудитории. Он сам был еще студентом университета Дж. Хопкинса, когда его интерес к психологии пробудился под влиянием лекций Г. Стэнли Холла. Однако получить основательную психологическую подготовку в конце прошлого века в Америке было невозможно, и Кэттелл отправился в Германию, к В. Вундту.
Рассказывают, что, едва появившись в Лейпцигском университете, честолюбивый американец с порога заявил Вундту: «Господин профессор, вам нужен помощник, и этим помощником буду я». Достоверность этой истории спорна, но так или иначе Кэттелл стал первым американцем, приобщившимся к психологии в стенах первого и единственного в те годы психологического научного центра. Он и сам кое-чему научил Вундта, а именно — пользованию пишущей машинкой (благодаря чему, по ироническому наблюдению коллег, авторская продуктивность Вундта удвоилась).
Однако научная атмосфера, царившая в Лейпциге, не устраивала Кэттелла. Он сосредоточился на изучении индивидуальных различий во времени реакции вопреки неприятию Вундтом такого типа исследований. В 1886 г. Кэттелл покинул Лейпциг и вскоре оказался там, куда влекли его научные интересы, — в лаборатории Ф. Гальтона в Лондоне.
Здесь все его внимание поглотила проблема индивидуально-психологических различий. Гальтон полагал, что интеллектуальные функции можно объективно измерять с помощью испытаний сенсорного различения и времени реакции. Кэттелл с энтузиазмом воспринял эту идею и начал соответствующие испытания.
Тут снова следует отметить, что слово «испытание» (проверка, проба) по-английски звучит как «тест». Благодаря Кэттеллу оно обрело тот психологический смысл, который мы вкладываем в него сегодня.
В 1890 г. в журнале «Mind» увидела свет статья Кэттелла «Умственные тесты и измерения» с послесловием Гальтона, где впервые было научно обосновано практическое использование психометрических методов. «Психология, — писал Кэттелл, — не может стать прочной и точной, как физические науки, если не будет базироваться на эксперименте и измерении. Шаг в этом направлении может быть сделан путем применения умственных тестов к большому числу индивидов. Результаты могут иметь значительную научную ценность в открытии постоянства психических процессов, их взаимозависимости и изменений в различных обстоятельствах».
Таким образом, статистический подход — применение серии тестов к большому числу индивидов — выдвигался как средство преобразования психологии в точную науку. Наряду с чисто научной ценностью такого подхода Кэттелл подчеркивал и его возможное практическое значение.
Кэттелл создал серию тестов для оценки интеллекта студентов колледжей. Предложенные испытания содержали измерения мышечной силы, скорости движений, чувствительности к боли, остроты зрения и слуха, различения веса, времени реакции, памяти и даже объема легких, что тоже почему-то увязывалось с умственными способностями. Выбор Кэттеллом этих параметров для измерения объяснялся, с одной стороны, приверженностью идеям Гальтона, с другой — тем простым соображением, что элементарные функции можно измерить с большой точностью, а разработка объективных методов измерения более сложных функций казалась в то время совершенно безнадежной задачей.
Предпринятые вскоре попытки оценить эффективность подобных испытаний принесли неутешительные результаты. Индивидуальная проверка показала слабую согласованность между собой результатов отдельных тестов, а также несоответствие полученных данных независимым оценкам интеллектуального уровня, основанным на мнении преподавателей или академической успеваемости.
Этот момент принципиально важен для методологии психодиагностики. Ведь и по сей день, как и во времена Гальтона и Кэттелла, любой тест фактически представляет собой компактное испытание, по результатам которого дается расширенное толкование.
Сегодня уже никто не берется оценить интеллект по объему легких (хотя, например, между умственными способностями и временем реакции обнаруживается определенная связь). Но любая тестовая задача представляет собой модель некоей гораздо более сложной ситуации. Вопрос об адекватности такой модели продолжает оставаться крайне важным для любого теста. Мы же, безоглядно доверяя стандартизированным методикам, а то и изобретая собственные, порою не отдаем себе отчета, что воспроизводим заблуждения столетней давности.
Впрочем, старинные заблуждения удивительно живучи. Так, идеи Гальтона об улучшении человеческого рода методом искусственного отбора по сей день находят приверженцев. В свое время им отдал дань и Кэттелл. Он призывал материально поощрять браки между здоровыми и интеллектуально полноценными людьми и не останавливаться перед стерилизацией «недоразвитых». Семерым своим детям он предложил по тысяче долларов каждому (огромные деньги по тем временам), если они найдут себе пару среди сыновей или дочерей преподавателей колледжа. (Разумеется, евгенические идеи, особенно будучи заострены до абсурда их рьяными проповедниками, представляются более чем спорными. Однако не вызывает сомнения, что в психологическом отношении супружеские союзы между представителями одного социального, интеллектуального и культурного круга являются оптимальными хотя бы с точки зрения здравого смысла.)
Еще одним важным вкладом Кэттелла в психологическую науку послужили результаты его опытов по изучению объема внимания и навыка чтения.
С помощью тахистоскопа Кэттелл определял время, необходимое для восприятия и называния различных объектов — формы, буквы, слова и т. п. Установленный объем внимания колебался в пределах пяти объектов. Он оставался таким же и тогда, когда испытуемому предъявлялись не разрозненные буквы, а целые слова и даже предложения, то есть речевые или смысловые единицы, состоящие из значительно большего числа букв или знаков.
При экспериментах с чтением букв и слов на вращающемся барабане Кэттелл зафиксировал феномен антиципации («забегания» восприятия вперед).
Полученные результаты повышали статус не только экспериментальной психологии, но и общей психологической теории, ибо оба направления всегда неразрывно связаны.
Научная общественность высоко оценила заслуги Кэттелла. В 1895 г. он был избран президентом Американской психологической ассоциации. В 1929 г. председательствовал на IX Международном психологическом конгрессе (впервые проводившемся в США).
В истории психологии Кэттелл сыграл огромную роль и как организатор, и как популяризатор науки. С 1895 г. он издавал журнал «Наука», а в 1894 г. совместно с Дж. М. Болдуином основал журнал «Психологическое обозрение», в 1915 г. — журнал «Школа и общество».
