Михаил Армалинский - Максимализмы (сборник)
По старой привычке в заглавие устраивается поэтическая строка.
Но дело не в этом. А в том, что мечты сбываются не только замедленно, но и таким формальным способом, что сбывание часто оборачивается боком. Не тем боком.
Это лишь доказывает, что богу присуще чувство юмора, который я считаю основополагающим в конструкции нашей вселенной.
Лет двадцать назад, до всякого интернета я занимался массовой почтовой рассылкой рекламных материалов об издаваемых мною книгах.
В ответ я получал письма, количество которых, по сравнению с моими рассылками было ничтожным, как тому и следует быть при почтовой рекламе.
Открывая почтовый ящик, я мечтал о дне, когда он будет забит письмами.
И вот через несколько лет мечта свершилась, и этот день наступил – мой ящик электронной почты ломится от спама.
Стратегия и тактика половой моралиСовременная любовь к тощим женщинам является отражением антисексуальных тенденций в обществе, так как обильные груди и бёдра есть воплощение сексуальности, которую мораль нацелена подавлять.
Ущемление плоти происходит с помощью установления новой эстетики, моды. Так, в эпоху Ренессанса, когда отношение к ебле было наиболее свободным и естественным, сисястые и задастые женщины считались красивыми.
Во времена притеснений секса груди и бёдра женщины лишь принимались как неизбежная часть женской фигуры и всячески драпировались, скрывались и запрещались к показу. Например – в период китайской культурной революции, когда женщины одевались в те же хламиды, что и мужчины. Или – мусульманские балахоны для женщин.
Однако для Америки сокрытие женского тела одеждой стало невозможным, ибо мораль уже не в состоянии удержать женщин от самооголения. А поэтому она зашла с тыла и нанесла удар по самому понятию красоты женского тела, утвердив, что женской красотой является не женская мякоть, а женские кости. Таким же способом мораль настояла на обезображивании пизды с помощью её бритья. Так как удержать женщин от раздвигания ног для фото-видео становится невозможным, мораль опять-таки исхитрилась и сделала самое привлекательное и женственное – лобковые волосы – символом уродства, а заодно и запах пизды и менструальную кровь: женщины бросились выскабливать пизды, забивать аромат пизды цветочной вонью и никогда не казать окрававленную пизду – всё, чтобы не оскорбить чувствительную эстетику нынешних мужчин и тем обезобразить или унизить себя, – что является главным орудием морали для подавления секса – подавление женской сексуальности.
Следующим шагом морали будет сделать пиздяные соки возбуждения символом уродства, чтобы мужчины считали красивой только сухую пизду и засовывали хуи силой, наждачно. Женщинам будет неприятно, больно, а значит – мораль снова победит, ещё одим способом ограничив сексуальную жизнь.
Женский домВсякий раз, когда я гуляю вокруг «придворного» роскошного озера, я любуюсь домами и особняками, которые выстроены вдоль его берега. Из всего их обилия я выбрал один: трёхэтажный с красной черепичной крышей. Оштукатуренные стены выкрашены белым с жёлтым, в стиле питерского Захарова. Окна прямоугольные, чередующиеся с полукруглыми наверху. Маленький балкончик. Колоннадный вход.
Причём я не задумываюсь о том, что внутри этого дома: сколько комнат и каких, что за планировка или убранство. Такой дом я бы взял, не глядя. Не глядя внутрь.
Однако, заживя в таком доме, ты начинаешь видеть преимущественно его нутро, а не ту чарующую внешность, из-за которой ты его купил. Думал, что сможешь всё внутри перестроить по твоему вкусу, но не всё оказалось возможным – старый подгнивший фундамент, слабые балки, огромная стоимость переделок и т. д.
Конечно, подъезжая к дому, ты по-прежнему любуешься им и думаешь – неужели этот роскошный особняк – мой? Но входишь в дом, а там свет потух, или ещё чего из наводнения.
Не подобное ли происходит и с женщиной, тем более, что дом – это известный психоаналитический образ женщины-пизды.
Есть тип женской красоты, который влечёт особенно сильно. Если такая женщина тебе отдаётся, то ты берёшь её, не глядя. А ещё, чего доброго, женишься без внутреннего осмотра. Вот и начинаешь жить в женщине, и чего только в её нутре ни обнаруживаешь – тут и внешность её замечать перестаёшь, ибо изнутри она не видна. Но как на выход куда с ней собираешься, она как намажется-накрасится, как вскочит на высокие каблуки, как вильнёт задом, так смотришь ты на неё со стороны и думаешь: такая баба – и моя. Потом с бала приезжаешь, входишь в неё, а в ней свет потух или ещё чего из наводнения…
Разгадка жизниУ Пастернака есть всеми перепеваемые строчки:
И прелести твоей секрет
разгадке жизни равносилен.
Правильнее было бы сказать иначе:
И прелестей твоих секрет…
Если используешь множественное число: «женские прелести», то сразу уходишь от подло-романтической неопределённости женской прелести прямо в яркую зримость пизды, зада, грудей.
Что же о «разгадке жизни», то это, при условии множественного числа, совершенно верно. Ведь подумать только о волшебном феномене: женщина разводит ноги, и мужчина (имеется в виду не гомосексуалист) повергается в смерч, водоворот, пожар чувств. Что же это за вид, который становится притягательным, как «чёрная дыра»? Изучению этого феномена, наука должна посвятить все свои ресурсы, ибо в нём действительно кроется буквальная разгадка жизни…
Не либо – либо, а и то, и тоОдин почитаемый мною поэт (я о его первой американской книге стихов ещё в Довлатовском Новом Американце восторженную рецензию писал) выдал такую расхожую чушь:
Есть любители Достоевского, есть любители Толстого, и вместе им не сойтись. Уж больно разные писатели.
Причём себя к этим любителям причисляет. Это всё равно, что сказать: «Люблю джаз и ненавижу pop-music», – или ещё лучше: «Обожаю тонкофигурных женщин и ненавижу полных». Истинный ценитель как музыки, так и женщин, и уж конечно – литературы, любит все их проявления, быть может, чуть предпочитая в одно время один вид, а в другое время – другой, но лишь для разнообразия, а не из-за отвержения одного в пользу другого.
Помню, в одном из интервью спросили Ray Charles, который работал во множестве жанров от jazz до country, – какой музыкальный жанр ему более по нраву, на что он ответил:
Я не разделяю музыку по жанрам: есть только хорошая музыка и плохая.
А когда речь идёт о двух гениях – Толстом и Достоевском, – то выбирать из них одного за счёт другого напоминает проблему убогой верности: надо, мол, выбрать одну женщину из двух красавиц, раздвинувших для тебя ноги, и быть ей верным. Так рассуждает не мужчина, а муж. А мужчина ебёт обеих.
