Александр Бушков - Сталин. Ледяной трон
На следствии Бухарин подробно рассказал, что по инициативе Троцкого «подпольщики» разработали тот самый, уже упоминавшийся план поражения СССР в войне. Троцкий предлагал после поражения отдать Германии Украину, Японии – Дальний Восток, а вот потом, «укрепившись»… вызвать в Германии революцию и «вернуть все с прибытком».
Повторяю снова и снова: это всего-навсего повторение Брестского мира, задуманное теми же людьми!
А впрочем, хитроумный Бухарин рассчитывал одним выстрелом убить целую кучу зайцев. Немцев он с самого начала намеревался кинуть: «Мы рассчитывали, что немцев надуем, и это требование (о передаче Украины. – А. Б.) не выполним». Кроме того, он собирался после поражения предать суду и расстрелять кучу военных, чтобы «решить проблему бонапартизма».
Ох, не так уж и прост был Николай Иванович… Несомненно, он и его группа всерьез опасались своих сообщников-военных, справедливо подозревая, что в случае успеха переворота располагающие реальной силой товарищи генералы, вроде Тухачевского и Примакова, могут задать резонный вопрос: а на кой им черт теперь эта кучка штатских болтунов?! А посему генералов следовало как раз и выставить главными виновниками замышлявшегося поражения и быстренько прислонить к стенке… По собственному, уже упоминавшемуся выражению Коли Балаболкина: «В революции первым тот побеждает, кто другому череп проломит».
(Пикантности ради, чтобы показать всю фантасмагоричность тогдашней жизни, стоит упомянуть, что в 1930 г. была раскрыта крестьянская организация «Правый оппортунизм», которая вела агитацию от имени… Лжебухарина! Ну разумеется, в смутные времена никак не обойтись без самозванцев, это не только отечественная тенденция…)
Сплошь и рядом при аресте всплывали старые грешки. После ареста Павла Дыбенко его обвиняли еще и в том, что он, будучи завербован Охранным отделением в 1915 г., выдавал жандармам большевиков. Разумеется, это могло оказаться и выдумкой следователей, но все же не стоит с порога отметать такой вариант, объявляя его заведомой чушью. После всего, что нам уже известно об агентуре жандармерии в рядах всех и всяческих революционных течений, это было бы, по меньшей мере, неосмотрительно…
Особенно если вспомнить, какие грешки числились, например, на совести высокопоставленного военного генерала Тодорского. В 1918 году, командуя 5-м Сибирским корпусом, он сдался в плен немцам и был ими назначен начальником гарнизона Кременца. В качестве такового издавал грозные приказы, в которых угрожал расстрелом за небрежное выполнение немецких оккупационных указов. Один из «реабилитаторов», не моргнув глазом, пишет, что впоследствии Тодорский этих приказов «стыдился». Краснел, надо полагать, как гимназистка. В самом деле, пустячок – всего-то пойти на службу к оккупантам и служить им в качестве чего-то вроде полицая… Милые шалости!
Разумеется, эти темные пятна из биографии Тодорского еще не означают, что он готов был впоследствии автоматически примкнуть к любому заговору против Сталина. Но кое о чем они все же говорят – в первую очередь о том, что взрослый человек, офицер был достаточно неустойчив, чтобы спокойно пойти на полицейскую службу к недавнему противнику. В то время как, напомню, другие организовывали отпор этим самым тевтонским оккупантам и вели против них партизанскую (пока что) войну. Есть кое-какие основания называть Тодорского классическим попутчиком: по причине жизненных обстоятельств такие могут и служить какое-то время определенной силе… но где гарантия, что при перемене ситуации они вновь не проявят те же самые душевные шатания?
Вот еще одна интересная биография. Александр Георгиевич Лигнау, бывший генерал-майор царской армии. В 1918 г. служил заместителем военного министра в марионеточном правительстве гетмана Скоропадского на Украине. С июля 1919-го по январь 1920 г. – у Колчака, начальником снабжения 1-й Сибирской армии. В обоих местах оказался не случайно, а в силу убеждений, как сам показывал: «После Октябрьского переворота, считая большевистский режим для себя неприемлемым, я демобилизовал дивизию и, оставаясь верным своим монархическим убеждениям, перешел в правительство гетмана Скоропадского на должность помощника военного министра, т. к. на Украине в то время монархические тенденции выявились наиболее ярко. После падения Скоропадского я вел работу у Колчака, видя в его стремлениях будущее осуществление монархического принципа».
Каким-то чудом обернулось так, что Лигнау после разгрома Колчака всплыл в Красной Армии, в качестве преподавателя военно-учебных заведений. Механизм этой метаморфозы убежденного монархиста мне решительно непонятен, а дополнительной информации отыскать не удалось. Зато известно, что в 1921 г. наш герой списался со своим бывшим сослуживцем, который стал генералом в армии независимой Латвии, с просьбой оказать протекцию и помочь в эту армию поступить (совершенно непонятно, как это сочеталось бы с теми самыми монархическими убеждениями).
Латышский генерал, в общем, был не против, но в Латвию Лигнау не перебрался по чисто бытовым причинам: жена не захотела с ним туда ехать. Скрепя сердце, остался в СССР и продолжал преподавать. В 1931 г. был впервые арестован за соучастие в подпольной офицерской организации, отсидел несколько лет, вернулся на военно-преподавательскую работу, в 1937 г. его подмели окончательно…
Допустим, он и в самом деле не был ничьим шпионом, как твердил на следствии. Но все же, положа руку на сердце: вам не кажется, что человек с такой вот биографией попросту ненадежен? И в то непростое время нельзя было позволить себе роскошь держать в рядах РККА столь мутного субъекта? Поскольку от ненадежных и мутных следовало решительно избавляться – пусть даже обвинениями в шпионаже, нисколько не соответствующими истине…
Это еще один аспект проблемы, который мы упускаем из виду; в преддверии большой войны шла чистка. Избавлялись от зыбких, подозрительных, ненадежных. Избавлялись методами, которые нам сегодня справедливо кажутся неприемлемыми, несправедливыми и чрезмерно жестокими, но у каждого времени свои критерии и методы…
Вот, к примеру, насквозь культурная и демократическая Франция. Во времена Первой мировой войны там, зачищая Париж, без суда и следствия арестовали несколько сот уголовников – всех, кто по делам оперативного учета проходил как злостный рецидивист. Отвезли в один из фортов, согнали в ров и выставили пулеметы… В сегодняшней Франции невозможна даже бледная тень подобной чистки, но тогда было другое время, требовавшее других подходов и решений. И подобных примеров множество – устанешь перечислять.
