Ольга Минаева - Иван Кулибин. Иван Ползунов. Ефим и Мирон Черепановы
Несмотря на особое отношение императора, домашние Кулибина не на шутку всполошились, когда у них в квартире появился фельдъегерь из дворца. Нехорошие предчувствия томили и самого мастера, однако они, к счастью, не подтвердились. Император тепло приветствовал старика, а потом попросил, чтобы тот придумал, как поправить покосившийся шпиль над Петропавловской крепостью. О том, чтобы Кулибин лично выполнил эту сложную и опасную работу, император и не помышлял. Однако мастер с помощью одного-единственного рабочего все сделал сам – несколько раз они взбирались на самый верх крепостной колокольни, закручивали ослабевшие болты, привинчивали стальные листы. Вскоре шпиль вновь горделиво выпрямился. Павел I остался доволен, поблагодарив старого мастера, он вспомнил, что тому не впервой забираться на умопомрачительную высоту. Пятый год подряд Кулибин проверял и заводил дворцовые часы, не получая за это ни копейки. Император велел назначить Кулибину за это отдельное жалованье – 1200 рублей в год, а также единовременно выплатить ему за четыре года долг – 4800 рублей.
На вольные хлеба
Руководство академической мастерской отнимало много времени и сил, отвлекая Кулибина от любимого дела – изобретательства. В январе 1787 г. он попросил тогдашнего директора Академии княгиню Е. Р. Дашкову освободить его от руководства мастерской. Просьба Кулибина вскоре была удовлетворена. Он был освобожден от занимаемой должности, его лишили жалованья, однако Дашкова попросила Кулибина выполнять все просьбы академиков в частном порядке. Изобретателю оставили квартиру при академии и назначили вместо жалованья «пенсион» – те же самые 300 рублей в год. Кулибин на эти условия согласился и остался в Петербурге продолжать изобретательскую и инженерную деятельность. Это продолжалось до 1801 г. В тот год Кулибин вновь подал прошение, теперь уже на имя Александра I, взошедшего на трон после дворцового переворота. Изобретатель попросил царя выдать ему 6000 рублей для оплаты долгов и разрешить уехать в Нижний Новгород. Монарх уважил просьбы Кулибина: «Снисходя ревности его и долговременной службе, Государь позволяет старцу провести остаток дней в мирном уединении на родине». Александр I велел назначить Кулибину пенсию – 3000 рублей в год. Молодой император также решил дать прославленному мастеру аудиенцию. Приняв его во дворце, Александр I поблагодарил Ивана Петровича за все, что он сделал для Отечества, тепло попрощался с ним и осведомился, что тот собирается делать в Нижнем Новгороде. Выяснилось, что у Кулибина есть незаконченные проекты, которыми он и займется. Царь ссудил ему 6000 рублей, обещав ежегодно вычитать по тысяче рублей из пенсии. Кулибин был счастлив – работы, которые он себе наметил, стоили немалых денег.
Александр I у бюста Екатерины II. Художник В. Л. Боровиковский.
На дрова и под сукно
Вскоре после прибытия в Нижний Новгород жена Ивана Петровича умерла во время родов. Кулибин очень болезненно переживал это, считая себя виновником ее кончины. Однако через некоторое время он в третий раз женился на местной мещанке, впоследствии у них родились три девочки. Всего же у Кулибина было двенадцать детей.
Полжизни провел Кулибин на берегах Невы – в родном городе мастера мало кто помнил, большинство знакомых уже умерли. Лишь бывший ученик, ныне часовой мастер Пятериков радостно встретил Кулибина, их дружба сразу же возобновилась. Кулибин приобрел небольшой дом и продолжил работу. По воскресным дням во главе многочисленного семейства он направлялся в церковь к обедне. Худощавый невысокий старик с окладистой белоснежной бородой, одетый в суконный кафтан, черные штаны, заправленные в сапоги, привлекал всеобщее внимание – столько с его именем было связано легенд и слухов. Нижегородцы шушукались, что Кулибин ведет себя чудно, говорит тихо, никогда не ругается, водки не пьет, не курит, все время возится на реке с каким-то странным «суденышком». Из этого делался вывод, что Кулибин – колдун, знается с нечистой силой. Неизвестно, доходили ли досужие разговоры до ушей самого Кулибина, однако если и доходили, изобретатель не придавал им ровно никакого значения. Ну, болтают бездельники и пусть болтают, Кулибину было не до них. Под неоконченными проектами, о которых он докладывал Александру I, Кулибин прежде всего подразумевал самоходное судно, строительство которого он начал еще в царствование Екатерины II. Изобретатель долго трудился, и в конце концов судно было построено. Устройство «водоходного судна» по его замыслу было следующим. Один конец каната на судне обвивался вокруг гребного вала, а другой привязывался на берегу к неподвижному предмету. Течение реки давило на лопасти колес, которые приходили во вращение и наматывали канат на гребной вал. Таким образом судно начинало перемещаться против течения. Конечно, это изобретение не было совершенным, однако это все же было лучше прежней бурлацкой тяги. Его испытание прошло в присутствии всего нижегородского бомонда во главе с губернатором. Все подтвердили, что судно Кулибина полностью отвечает своему названию и назначению – с приличной скоростью ходит против течения без парусов и весел. Губернатор отправил соответствующее донесение в Петербург. Министр коммерции граф Румянцев перенаправил документ вкупе с описанием самоходного судна и его чертежами в департамент водных сообщений, тот – на экспертизу голландцу на русской службе инженер-генералу Францу Деволану (этот выдающийся человек принес очень много пользы своей второй родине). Деволан пришел к выводу, что устройство судна с гидротехнической точки зрения одобрено быть не может. Заключение титулованного инженера было доставлено в Нижний Новгород Кулибину. Мастер отправил свои контрдоводы в столицу. По-видимому, там убедились в их основательности, иначе вряд ли Кулибин получил бы из государственного казначейства 6000 рублей, потраченных им на строительство судна. Однако о заказе таких судов речь не шла. Не проявили практического интереса к судну Кулибина и нижегородские купцы. Эта косная братия привыкла к труду бурлаков и не захотела менять человеческую тягу на механическую. Тем более без отмашки начальства.
Водоход Кулибина.
Несколько лет судно Кулибина простояло в сарае городской ратуши и в конце концов «по негодности» было продано с аукциона… на дрова. Разумеется, изобретатель опечалился – столько трудов пошло насмарку. Но не в обычае Кулибина было предаваться унынию, вскоре он вновь засучил рукава и в 1813 г. завершил еще одну свою задумку – проект железного моста через Неву. Мост изобретатель спроектировал из 3 решетчатых арок, покоящихся на четырех промежуточных опорах. Длина моста была около 280 м, освещаться он должен был кулибинскими фонарями. Иван Петрович предусмотрел все, включая железные ледорезы. Кулибин мечтал снова перебраться в Санкт-Петербург и лично руководить строительством моста. И опять закипела переписка. По мнению инженер-генерала Августина Бетанкура, Нева отличалась значительной глубиной и высокой скоростью течения, потому прочные постоянные мостовые конструкции на ней возводить было невозможно. Кулибин пытался чертежами и расчетами доказать обратное, но Бетанкур упорно стоял на своем. История докажет, кто был прав в том споре: впоследствии на Неве будут построены три постоянных моста на каменных устоях. Однако тогда возобладала точка зрения Бетанкура – чертежи Кулибина положили под сукно.
Последняя мечта не сбылась
Тем временем у него возникла проблема – на этот раз чисто бытового свойства. Видавший виды дом, купленный Кулибиным при переезде в Нижний Новгород, пришел в полную негодность. Для приобретения нового у Ивана Петровича не хватало наличных средств. Это может показаться странным – за свои изобретения он получал приличные деньги, долгие годы ему выплачивали неплохое жалованье. Казалось бы, мог скопить хотя бы на хороший дом. Однако и расходы у Кулибина были значительные – требовалось содержать большую семью, много денег отнимали его изобретения. Словом, распродав все, что только можно было, Кулибины приобрели поблизости от старого дома-развалюхи небольшой участок земли с прекрасным видом на Волгу и начали строительство нового двухэтажного дома – по плану Ивана Петровича. В 1813 г. строение подвели под крышу, и тут же случилась беда – у соседей вспыхнул пожар, пламя живо перекинулось на дома Кулибиных – старый и новый. Оба сгорели дотла со всем имуществом. Кулибины превратились в бездомных погорельцев. Сначала их приютил Алексей Пятериков, потом – старшая дочь Елизавета, вышедшая замуж за чиновника Попова, которого Кулибин очень любил и уважал. Семья их жила неподалеку от Нижнего в селе Карповка. Вскоре мастеру из «Общественного призрения» выдали ссуду в 600 рублей. На них он купил ветхий домик и переселился в него. В многочисленные щели задували волжские ветра, но все-таки это было хоть и убогое, но свое собственное жилье. Кулибин вновь мог приняться за работу. Однако развернуться ему мешало безденежье. 17 мая 1816 г. он писал своему старшему сыну Семену в Петербург, где тот служил в Министерстве финансов и имел чин статского советника. Письмо представляло собой горестную жалобу на то, что старик погряз в долгах и даже «служительницам по найму года за три не платил». Далее Иван Петрович пишет: «Вот каковы, любезный сын, отца твоего обстоятельства. Больно мне нестерпимо то, что я значил в Петербурге и чем нахожусь в любезном своем отечестве». Жалобы на крайне «стесненные обстоятельства» продолжались и в других письмах сыну. Кулибин не только жаловался на болезнь и тяжелые условия жизни, но и просил сына похлопотать, передать через кого-нибудь записку царю о его изобретениях и материальном положении. Однако все попытки Семена помочь отцу оказались безуспешными. Тогда-то доведенный до отчаяния перспективой близкой нищеты Кулибин и принялся за изготовление некоей таинственной машины. Никто, кроме старого испытанного друга Пятерикова, не знал, что это за машина. Как-то Кулибин объяснил ему, что вот уже более 40 лет занимается созданием perpetuum mobile – вечного двигателя. Своему другу он объяснил, что люди начиная с глубокой древности бились над решением этой задачи. Почему же ему на склоне лет не попробовать? Кулибин рассказал Пятерикову, что еще в годы царствования Екатерины Алексеевны немецкий механик Фридрих Гейнгле прислал в Петербургскую академию наук описание и чертежи вечного двигателя. В своем письме он испрашивал разрешения посвятить свою машину императрице. Та отнеслась к проекту весьма сочувственно, поручив Кулибину проверить механизм. По словам Ивана Петровича, он состоял из 12 мехов, расположенных внутри колеса. 6 мехов наполнялись ртутью или водой и должны были своей тяжестью заставлять колесо вращаться. При этом жидкость переливалась в другие 6 мехов, которые в свою очередь поворачивали колесо. Кулибин пришел к выводу, что такое колесо все равно не может вращаться вечно. Но все-таки по чертежам Гейнгле создал действующую модель и представил ее академикам. Они подтвердили правоту русского механика. Однако, приехав в Нижний, Кулибин и сам вдруг загорелся идеей создания perpetuum mobile. Тем более что свободного времени у него было хоть отбавляй. И вот на склоне лет он решил такую машину создать. В мыслях изобретателя было использовать ее для подъема речной воды «на гору» с целью водоснабжения нижегородцев. После Кулибина осталось великое множество вариантов конструкции этой машины. С 1797 г. мастер вел особый дневник, посвященный вечному двигателю, – 10 тетрадок по 24 страницы каждая. Вечный двигатель стал последней мечтой конструктора, к сожалению, несбыточной – законы природы было не под силу переписать даже гениальному изобретателю.
