Альфред Рессел - По дорогам войны
Шел первый час ночи. Если им посчастливится, к пяти часам они могут быть уже у ручья. Для такой операции самое удобное время, когда ночь уже на исходе и до рассвета рукой подать. Часовые устали, их одолевает сон, да и тьма вокруг - ничего не видно.
- Василь, пойди сюда, - позвал Сохор Балога, и они оба вместе с проводником тихо растворились в ночи.
За сараем они свернули влево, проскользнули мимо каких-то строений и совершенно неожиданно очутились перед темной избой, в которой тускло горела подвернутая лампа. В помещении, склонившись за столом, сидел немецкий солдат. Вероятно, писал или читал. В этот момент из-за угла показался часовой. Постояв минуту, он повернулся и исчез. Разведчики отползли немножко назад, чтобы лучше разглядеть вход. Часовой в овчинном полушубке прохаживался перед входом от левого к правому углу дома, время от времени останавливался, притоптывал на месте и вновь возвращался к дверям.
- Так что? - шепотом произнес Сохор, обращаясь к Балогу. Глаза его горели возбуждением. - Сборный пункт сведений?
Василь лежал, прижавшись к земле, всецело поглощенный наблюдением. Он решительно кивнул в знак согласия. Разведчики отползли от дома и возвратились к сараю. Теперь Сохор знал, что делать.
- Мы возьмем его прямо в доме, - сухо, по-деловому произнес Сохор. Все теперь зависит от вас. Работайте без выстрелов и без крика. - Он прямо посмотрел в глаза разведчику Грозинчаку и медленно, делая ударение на каждом слове, поставил ему задачу: - Ты, Пало, займешься часовым, да так, чтобы он не пикнул. Потом встанешь вместо него. За "языком" пойду я с Василем. Остальные вступят в бой в случае необходимости. Молниеносность обеспечит успех, а бесшумность - возвращение.
Все перебрались к Балогу. Пало подполз к углу дома и залег за кустами. Когда часовой пошел в противоположную сторону, Пало продвинулся еще ближе. Часовой, глубоко засунув руки в карманы полушубка, в большой не по размеру каске на голове и с винтовкой за плечом, приближался к роковому углу. Пало решился: теперь или никогда! Как только немец дойдет до угла и повернется, он прыгнет на него. Часовой приближался медленно. Вот он уже на углу, постучал нога об ногу, повернулся и пошел.
Однако Пало не тронулся с места. Он рассказывал потом, что его что-то удержало от прыжка, а что - трудно передать словами. Остальные разведчики сидели на корточках в стороне, готовые подняться в любой момент.
Неожиданно со стороны деревни послышались голоса. Скрипя снегом, кто-то торопливо шел. Два немецких офицера подошли к домику и вошли внутрь. Пало лежал в снегу в нескольких шагах от немецкого часового. Сохор с Василем, прижавшись к заборчику, из-за кустов наблюдали за освещенным окном. Офицеры склонились над столом, козырьки фуражек закрывали их лица. В стороне застыл унтер-офицер. Затем один из офицеров подошел к телефону и стал с кем-то разговаривать. Через полчаса офицеры ушли.
Мы ждали еще минуты две. Когда часовой на углу повернулся и медленно пошел назад, Пало рванулся, будто его подбросила неведомая сила. Через мгновение он со страшной силой сдавил немцу горло так, что тот вытаращил глаза и открыл рот. Часовой отчаянно жестикулировал руками, тихонько всхлипнул и свалился на землю. К нему сразу подбежали разведчик Томек и оба сапера. Они обмотали голову немца тряпкой и быстро потащили его в сарай. Когда он пришел в себя, ему связали руки.
- Спокойно, - прошептал Томек. Немец шел послушно, нисколько не сопротивляясь.
Пало надвинул себе на голову каску немца, надел полушубок и продолжал прерванное дежурство перед домом.
Сохор с Василем вошли в дом.
- Руки вверх! - негромко произнес Сохор. Унтер-офицер, сидевший на стуле, испуганно повернулся к двери, удивленно взглянул в черные дула двух пистолетов и поднял руки. Сохор угрожающе кивнул в сторону двери, а когда они переступали порог, шепнул немцу:
- Тихо, иначе мы тебя прикончим.
Они быстро вывели его на улицу. Там Пало с Василем заткнули пленному рот кляпом, чтобы он не вздумал кричать, и потащили его к сараю. Тем временем Сохор вбежал в дом, быстро забрал карты и документы, лежавшие на столе, перебросил через руку шинель немца, тихо прикрыл за собой дверь и растворился в темноте. Все это произошло в течение двух минут. В сарае унтер-офицеру связали руки. Их пленником оказался обер-ефрейтор Ганс Шультце. От него разведчики узнали, что в соседней комнате во время похищения спали его два товарища. Это для Сохора и Василя было неожиданностью. Они многозначительно переглянулись и улыбнулись.
Назад мы возвращались довольно быстро, как на крыльях. Спешили как можно быстрее выбраться из района деревни в поле и в лес. Там было наше спасение. Нам предстояло идти лесом и кустарником, по крутым склонам вверх и вниз, по ущельям и оврагам, километр за километром на восток к Герцувате, а потом снова прямо на север и через минное поле к своим. Перед нами был долгий и трудный путь. Сохор предусмотрел все. И то, что в случае неудачи мы пойдем далеким кружным путем на восток к лесу у Чертыжной.
- Слушай, Василь, - неожиданно сказал Сохор. - Знаешь, что-то мне не нравится. Как-то все у нас слишком гладко получилось.
Пленные вели себя спокойно. Мы прошли уже порядочное расстояние. Балог, склонившись к Сохору, прошептал:
- Надо держать ухо востро...
- Проверь у них кляпы и свяжи их одной веревкой, - сказал Сохор.
Операция, действительно, прошла спокойно и по плану. Надпоручику представилась возможность осуществить ее быстрее и лучше, и он не упустил этой возможности. Нам повезло в том, что не раздался ни один выстрел и не пролилось ни капли крови. Пока немцы разгадают причину исчезновения двух их солдат, пройдет какое-то время. Мы надеялись, что это случится нескоро, а пока необходимо было как можно дальше оторваться от преследователей. Через час мы планировали быть под Герцуватой, а в течение следующего часа пройти лесом к сторожке. Об усталости никто не позволял себе думать. Мы шли настолько быстро, что порой не хватало дыхания. Тогда делали короткие остановки.
Из четырнадцати километров нам оставалось пройти только четыре. Они нам казались вечностью. Мы едва волочили ноги, которые будто свинцом налились. Пот застилал глаза. Появилось такое ощущение, будто у меня вот-вот что-нибудь лопнет в голове или в сердце. Один из пленных, не выдержав бешеного темпа, начал пошатываться из стороны в сторону. Василь немножечко освободил пленным рот для дыхания. Мы подходили к сторожке. В одном месте, где намело особенно много снега, мы устроили в сугробе небольшой привал. И это спасло нас. Сначала мы услышали скрип снега, а потом до нас донеслись приглушенные голоса. Из серых сумерек вынырнули темные фигуры немецких солдат. Когда они проходили мимо нас, Сохор и Томен переглянулись. Дело в том, что до их слуха отчетливо долетели обрывки разговора. Один из солдат спросил своего соседа: "А ты знал Шультце?" Шультце! Речь шла о нашем пленнике. Нет, они не ошиблись и готовы были присягнуть, что слышали эти слова. У них, как ни у кого, был натренирован слух на немецкую речь. Значит, в Бодружале обнаружили исчезновение двух солдат и командование объявило на фронте тревогу. Дозор, который только что нас миновал, очевидно, получил задачу воспрепятствовать переходу нашей разведгруппы через линию фронта.
