Елена Лелина - Павел I без ретуши
Двор императора
Из «Юношеских воспоминаний» Евгения Вюртембергского:
…тетушкин кабинетец, который находился в отдаленнейшем уголке дворца [Михайловского замка]… внезапно сменился величественным зрелищем залы, или, скорее, длинной галереи, где каждое воскресенье собирались военные чины двора. Офицеры всех гвардейских полков и высший генералитет выстраивались по чинам, и мне было назначено самое первое место. Возле меня стояли трое братьев Зубовых — Платон, Валериан и Николай; за ними много других генералов, к ним примкнул и Дибич. Ближе всех к противоположным дверям, откуда ожидался император, стояли все вновь произведенные в чины, все имеющие принести за что-либо благодарность и новички, ожидавшие представления… Немного спустя вошли великие князья и стали впереди офицеров своих полков; затем граф Пален сделал смотр всему представляемому персоналу и, в ожидании императора, поместился во главе его.
Лишь только распахнулись двери, слово «Государь!» пробежало по всему собранию и заставило всех инстинктивно вытянуться в струнку. […]
Как только император удалился из аудиенц-залы, тотчас все хлынуло в покои, где собрались для парадного представления дамы и где я должен был ожидать великих князей Александра и Константина, покуда еще занятых своей службой, чтобы вместе отправиться в сборную комнату царской фамилии.
Тут-то я имел случай наглядеться на этот блестящий, очаровательный кружок, и восхищение, в которое он поверг меня, совершенно изгладило из моей памяти неприятные часы раннего утра. Никогда не виданное великолепие туалетов поразило мои взоры, и высокое понятие дало оно мне о блеске русского двора и о несметном богатстве русских вельмож. Глядя на изящные формы дам и на их своеобразные костюмы, сверкавшие золотом, серебром и драгоценными камнями, я приходил к убеждению, что здесь обычаи давно прошедших веков и новейший вкус сочетались в общее стремление доставить красоте, к какому бы виду она ни принадлежала, подобающую ей дань удивления.
Из «Путешествия в Петербург» Жана Франсуа Жоржем:
При дворе не существует ни одной должности без военного чина; например, всякий камергер — генерал-майор; заведующий царской кухней — полковник; кучер императора — майор; кавалеры орденов Св. Андрея и Св. Александра Невского — генерал-лейтенанты; различие этих рангов подчеркивается во время торжественных народных церемоний, и в особенности на Новый год. В этот день император дает в обширном мраморном зале своего Зимнего дворца обед на триста или четыреста персон: великих князей, вельмож империи, князей, министров, фельдмаршалов, митрополитов, епископов, лейтенантов, кавалеров двух первых орденов, рыцарей Большого креста и генералов ордена Св. Иоанна Иерусалимского. Этот стол имеет форму полумесяца; в центре, на эстраде, находится стол, за которым сидит один император под богато украшенным балдахином, с короной на голове. Обед роскошно сервирован; все состоящие на государственной службе являются в парадных мундирах. Эта трапеза длится час. Лишь в этот день император обедает публично. В остальные дни он принимает пищу в обществе императрицы, царской фамилии и приглашенных вельмож. […]
Смена лиц на высших должностях империи и при дворе так часта в настоящее царствование, что в С.-Петербурге никого не удивляют падения и возвышения. За шесть месяцев моего пребывания там почти все лица, занимавшие высшие должности, были сменены; перебывало три генерал-прокурора. Эта полная неуверенность и быстрая смена держат в вечном страхе тех, кто занимает данную должность; часто они относятся небрежно к своим главным обязанностям, чтобы окружить себя всем, что может ослепить государя. Разве можно построить прочное здание на таком зыбком фундаменте? […]
В продолжение шести месяцев моего пребывания в С.-Петербурге при дворе не было ни одного бала, ни одного празднества или торжественного раута, ни одного собрания; тем не менее немногие дворы обладают таким обществом, как будто нарочно созданным для удовольствий и радостей жизни. Не говоря уже об императрице, супруги великих князей Александра и Константина очень интересны, обладают прелестными лицами и отличаются любезностью, которая не поддается описанию. […]
Развлечения… августейших особ сводятся к театру и прогулкам. Некоторые дни назначены для приема у императрицы; собираются в шесть часов вечера; император намечает тех, кто должен удостоиться этой чести, и присутствует там сам. Государь не любит ни балов, ни пышных развлечений; поэтому вельможи и частные лица позволяют себе их очень редко. На Масленице один француз, очень нуждавшийся в деньгах, намереваясь добыть их, объявил, что ему было разрешено устраивать праздник и бал дважды в неделю с прохладительными напитками и т. д. Офицерам гарнизона было запрещено появляться там; император велел объявить, что танцы несовместимы с военными упражнениями, которые происходят ежедневно с восходом солнца. Расходы этого француза намного превысили его сбор, и он был посажен в тюрьму на хлеб и воду до уплаты своего долга. […]
В царствование Екатерины II одежда высших военных чинов, камергеров и придворных была весьма богата; при Павле I роскошь была совершенно уничтожена: военный мундир является единственной парадной одеждой. Великие князья носят только форму тех полков, которые им принадлежат или шефами которых они состоят; император носит гвардейскую форму; каждый камергер имеет мундир, присущий его должности; рыцари Большого креста и командоры ордена Св. Иоанна Иерусалимского носят форму ордена — последняя одна из самых распространенных и почетных с тех пор, как Павел I стал великим магистром. […]
Существует обычай, который не может нравиться послам иностранных дворов: когда в воскресные и праздничные дни их предупреждают через церемониймейстера, что будет царский выход, они к одиннадцати часам утра собираются в большом зале дворца; министры и русские вельможи образуют ряд справа, иностранные послы выстраиваются слева. Император, идя с императрицей и августейшей семьей к обедне, проходит между этими двумя рядами; возвращаясь, он обыкновенно говорит несколько слов с иностранными послами; если он не проходит обратно, то аудиенция считается оконченной и начинается разъезд. В продолжение шести месяцев нашего пребывания в С.-Петербурге его величество ни одного раза не проследовал обратно. Нам сообщили причину этого: когда Павел I недоволен некоторыми дворами, он не возвращается через эту залу, так как не может не высказать своего недовольства послам этих дворов. Если Павел хочет отличить кого-нибудь, кто должен быть ему представлен в те дни, когда он не проходит обратно, то он зовет его в свой кабинет; таким образом представлялись до получения публичной аудиенции депутаты Великой Германской приории. В царствование Екатерины II устраивались при дворе торжественные рауты, на которые приглашались иностранные послы. При Павле I в императорской резиденции таких раутов более не бывает, иногда он разрешает их в то время, когда двор находится за городом.
