Вадим Эрлихман - Стивен Кинг
Рассказ «Извините, номер верный» написан Кингом в 1993 году на основе старого сценария для Эн-Би-Си, не принятого к производству. Действительно, для телефильма он слишком печален. Вечером в большой семье писателя Билла Уайдермана звонит телефон, и кто-то явно знакомый рыдающим голосом говорит: «Помогите!» Уайдерманы в панике начинают обзванивать и объезжать родных, но выясняют, что все в порядке. Пережитые волнения не проходят даром, и глава семьи умирает от сердечного приступа. Пять лет спустя его жена, снова вышедшая замуж, случайно набирает прежний номер, слышит голос мужа и кричит: «Помогите ему!» Только тут она понимает, что пять лет назад слышала свой собственный голос. Рассказ «Опусти голову и вперед» — не более чем репортаж с серии бейсбольных матчей, в которых в составе школьной команды играл младший сын Кинга Оуэн. Тем, кто не любит бейсбол, сказать о нем нечего. Как и о рассказе «Нищий и алмаз» — адаптации индийской притчи для американского ума.
Два рассказа сборника относятся к стилизациям. «Расследование доктора Уотсона» копирует Конан Дойла, а «Последнее расследование Амни» — калифорнийские детективы Рэймонда Чандлера. Эта история повествует о детективе Клайде Амни, который неожиданно был вырван из Лос-Анджелеса 30-х годов и заброшен в Нью-Йорк 90-х. Это сделал его создатель, писатель Сэмюэл Ландри, чтобы облегчить свои страдания. Его сын умер от случайного заражения СПИДом, жена покончила с собой, сам он от потрясения заболел опоясывающим лишаем и утратил способность писать. Тогда он решил влезть в шкуру созданного им детектива — вести опасную, но веселую жизнь, вволю есть и пить, заводить романы. На долю героя остались солидный банковский счет и чудеса техники, которые не слишком его порадовали. «Я выключил этот ужасный телевизор меньше чем через два часа после того, как научился им пользоваться. Меня ничуть не удивило, что Ландри захотел покинуть этот стонущий мир, перегруженный болезнями и бессмысленным насилием, — мир, в котором обнаженные женщины танцуют в витринах ночных клубов и ночь, проведенная с ними, может убить тебя». Но Клайд привык к новой жизни и даже начал учиться писательству, чтобы однажды нагрянуть к своему создателю и отомстить ему.
С фантастикой Кинг явно расставался — в сборнике есть только один рассказ этого жанра, «Конец всей этой мерзости». Он вроде бы написан в 1988 году, но по ощущениям относится к более раннему периоду, когда мир снова сполз в холодную войну после советского вторжения в Афганистан. Герой рассказа Говард Форной помогает своему гениальному брату Бобби, наделенному чертами Дэвида Кинга. Страдая от количества насилия в мире, Бобби создал лекарство, делающее людей миролюбивыми, и при помощи извержения вулкана распылил его над планетой. Оказалось, однако, что лекарство имеет побочный эффект — от него люди впадают в детство. Осознав, что они с братом погубили цивилизацию, герой убивает Бобби и записывает их историю для будущих поколений, пока не разучается писать. Этот комический вариант «Противостояния» напоминает об опасности новых изобретений — тема настолько избитая, что даже самый изобретательный ее поворот наводит скуку.
К фантастическим можно отнести и рассказ «Дом на Кленовой улице». Обычный лондонский дом, где живут четверо детей с говорящей фамилией Брэдбери, их мать и зануда-отчим, вдруг начинает на глазах превращаться в космический корабль. Дети нашли таймер, отсчитывающий минуты до старта, и сумели заманить отчима в дом именно в это время. А потом с чувством выполненного долга смотрели, как он улетает в космическую даль. Американским детям отчима совершенно не жалко — он тиранил их маму, был англичанином и вдобавок профессором древней истории.
То есть занимался тем, что самому Кингу и большинству его сограждан, чья история насчитывает не более пятисот лет, представляется ненужным и как бы даже несуществующим. При этом история недавняя у Кинга предстает во всем блеске живых примет двадцатых-тридцатых-сороковых и так далее. Это вообще характерно для американских романов и фильмов, которые до мелочей восстанавливают быт последних поколений, а дальше лепят ошибку на ошибке — «к черту подробности!». Такая неукорененность в истории присуща вечно юной (быть может, ее лучше назвать впавшей в детство) нации, перелившей в пресловутом «плавильном котле» собственное население, а теперь рвущейся сделать то же с остальным миром.
Та же неукорененность присуща и американскому фольклору, которого, в сущности, нет. «Как же так? — воскликнут знающие люди. — А легенды техасских ковбоев и аппалачских горняков, мэнские предания о Поле Бэньяне, Братец Лис с Братцем Кроликом?» Но все это принадлежало еще непереплавленным осколкам нации и давно исчезло из обихода. Если у нас народные сказки читают дети, то в Штатах — филологи. В детстве того же Кинга, выросшего в самой что ни на есть глубинке, не было никаких Братцев-Кроликов — только герои комиксов, которых будущие поколения поменяли на Симпсонов и Рональда Макдональда (он же Пеннивайз). Понятно, что его творчество выросло не на плодородной почве народной мудрости, а на гидропонике масскультуры. В этом его слабость — лишь вслепую, наудачу ему удается пробиться к глубинным пластам страха, которых легко достигает простенькая сказка (скырлы-скырлы, на липовой ноге, на березовой клюке — страшнее этого вряд ли что-то можно придумать). Но в этом и его сила. Взрослые посмеются над детскими сказками, а вот кошмары Кинга, поверившие алгеброй психоанализа гармонию готического романа, поразят их в самое сердце.
Весь 1993 год писатель работал над большим романом «Бессонница», посвященным проблемам еще одного «меньшинства » — стариков. Он и прежде включал пожилых людей в свои книги, но глядел на них со стороны, нередко идеализируя. Теперь ему было сорок пять, и он понимал стариков гораздо лучше, хотя идеализация не исчезла. Его герой, 78-летний житель Дерри Ральф Робертс, потерял жену, умершую от рака, и с тех пор страдает мучительной бессонницей. А тут еще милый молодой сосед Эд Дипно вдруг стал воинственным борцом против абортов и до полусмерти избил жену, посмевшую с ним не согласиться. В довершение всего в городе появились трое странных лысых коротышек в белых халатах, которых видят только Ральф и его пожилая подруга Луиза. Они носят имена древнегреческих парок (хотя те женского рода), и если Клото и Лахесис прядут нить человеческой судьбы, то мерзкий Атропос ее обрывает — вернее, обрезает большими ржавыми ножницами.
Странности возникли и с самим Ральфом — он начал видеть человеческие ауры, потом научился проходить сквозь стены. А потом двое «добрых» докторов рассказали ему, что они — посланцы Предопределения. Таким же был и «злой» Атропос, носитель случайной смерти. Теперь он взбунтовался и в союзе с загадочным Алым Королем (Crimson King) побуждает Эда Дипно совершить в городе страшный теракт, способный нарушить космическое равновесие. От его рук может погибнуть в числе прочих маленький Патрик Дэнвилл, который должен сыграть важную роль в судьбе мира. Ясновидящим Ральфу и Луизе предстоит помешать этому, «потому что лишь Шот-таймеры (то есть «короткоживущие) могут противостоять воле Атропоса».
