Марк Цыбульский - Владимир Высоцкий в Ленинграде
"Моя жена правильно говорит, что из всех мужчин, которые бывают у нас в доме, Володя был единственный сильный представитель нашего пола. Он был мужчина, он был настоящий мужчина в полном смысле этого слова. Он умел дружить. Он умел относиться к женщине так, как должен относиться мужчина.
Перед тем, как я женился на Ире, я сказал Вове, что я женюсь. Он спросил: "Богатая девочка?" Я говорю: "Нет, Володя, не богатая".
Через неделю он мне позвонил: "Встречай меня, я не на машине, так что встречай меня на вокзале".
Я утром пошёл на вокзал, и Володя вышел с громадным чемоданом. Я говорю: "Ты надолго, что ли, с таким чемоданом?" — "Сейчас узнаешь".
Мы приехали ко мне, Ира уже жила у меня. Он привёз чемодан полный вещей для Иры. — "Давай, меряй!"
Ира, стесняясь, начала всё это мерять. Володя руководил: "Так, здесь подошьёшь. Сейчас модно вот так! Это немножко ушьёшь… Вот так!"
Это был День Лицея. Мы потом все поехали в Пушкин. Был какой-то необыкновенный зимний день. Мы шли по Царскому Селу, и какая-то прошла мимо нас группа молодых людей, у одного была гитара. Этот мальчик вдруг поворачивается: "Владимир Семёнович, это Вы?" — "Да". — "Владимир Семёнович, автограф, будьте любезны!"
Что-то такое Вова ему написал, и потом вдруг побежал. Там какая-то замёрзшая речка или пруд, я не помню… Он так прокатился и говорит: "Видишь, как меня народ любит? Узнают!"
Потом мы приехали в город на такси, по-моему… Он говорит: "Поедем к "Астории". Я говорю: "Володя, зачем тебе сейчас "Астория"? Поехали, обедать уже пора". — "Нет-нет-нет! К "Астории"!"
Он снял "люкс" на втором этаже, всё было молниеносно сделано. И с нами был ещё Сева Абдулов. И был накрыт там стол, и мы пировали. Все были так счастливы, и он так радовался, когда людям было хорошо. Удивительный был человек! Удивительный…"[248]
А вот что об этой поездке рассказывал В. Абдулов:
"1977 год. (Это ошибка — описываемые события произошли в 1976 году, а в октябре 1977 года В. Абдулов находился в больнице после тяжёлой травмы — М.Ц.) Октябрь. Высоцкий приобрёл "Мерседес". В тот же вечер он приехал к Абдуловым на улицу Немировича-Данченко, объявил ещё с порога:
— Сева, мы отправляемся в Питер. И никаких возражений. На такой машине ты не ездил.
— Спасибо, — спокойно говорит Абдулов. — Я об этом только что мечтал.
— Мечтал? — Высоцкий озабочен. — Но ведь, постой-ка, ты даже не мог знать!
— Тем не менее мечтал попасть в Питер. Не угадаешь, зачем.
Он покусывает губу, глаза в серьёзном прищуре. Всеволод уверен: при феноменальной цепкой памяти Высоцкого все варианты будут просчитаны мгновенно, и опережает ответ Володи буквально на секунду:
— Завтра — День Лицея, 19 октября.
— День Лицея! Ура!
…Утром въехали в Питер. Ни до, ни после такого Ленинграда не видел. Отмытое до мраморного блеска небо, нет даже обычной ленинградской дымки. Город словно окунули в голубую чашу с голубым воздухом… Мы едем в Лицей возбуждённые, радостные. И вдруг — бац! Лицей закрыт: вечером будет какое-то мероприятие. Люди стоят, смотрят, переговариваются потихоньку. Мы среди них, но говорить ни о чём не хочется. Молчим. А потом короткий взгляд одной из сотрудниц чудесным образом нашёл в толпе опечаленное лицо Володи. Она быстро повернула голову, что-то сказала остальным. Они даже не совещались, просто подошли и спросили:
"Кто с Вами, Владимир Семёнович?"
…Нам разрешили посидеть за партой Поэта, показали всё, что можно было показать. И слова здесь, в стенах Лицея, звучали музыкой, отражённой от старых стен, как от прошлого времени. Эхо пушкинских дней. И мы молчали наедине с Пушкиным, и расставание было нелёгким. Володя в пояс поклонился нашей доброй спутнице, поцеловал ей руку".[249]
НА ВЫСТАВКЕ В. ПЛОТНИКОВА
Один из последних в этот год приездов поэта в Ленинград был связан с посещением выставки известного фотографа и фотохудожника В. Плотникова, с которым Высоцкого связывали приятельские отношения.
С Высоцким В. Плотников познакомился в январе 1967 года. "Познакомила нас Галя Дроздецкая, душа и организатор вечеров клуба самодеятельной песни "Восток" при Доме культуры пищевиков на улице Правды".[250] "Я сделал смешной снимок — микрофон вместо носа. Показал Высоцкому, ему фото понравилось.
Потом он долго жил в гостинице "Октябрьская", когда снимался в "Интервенции" у Геннадия Полоки. Мы встречались довольно часто, хотя разница в возрасте была значительной. Мы не были друзьями, но наши отношения были, можно сказать, выделяющиеся.
Из "Книги отзывов" выставки В.Ф. Плотникова
В конце октября 1976 года Высоцкий побывал на моей первой персональной выставке в Ленинграде, и в книге отзывов осталось его четверостишие:
Приехал я на выставку извне,
С неё уже другие сняли пенки.
Да! Не забудут те, кто на стене,
Тех, кто у стенки…" [251]
К этому четверостишию, как мне думается, необходимо сделать пояснение. Высоцкий приехал "извне", поскольку во время открытия выставки он был с Театром на Таганке на гастролях в Югославии и Венгрии, и вернулся в Москву только 14 октября.
В книге отзывов автограф Высоцкого не датирован. Датировка осуществлялась на основе предыдущей и последующей записей, поэтому дата 26 октября, которая обычно используется публикаторами, подтверждена не на сто процентов.
ВТОРАЯ ПОПЫТКА ВИКТОРА КРОХИНА
25 ноября 1976 года состоялось последнее выступление Высоцкого в ВАМИ, которое стало и последним его концертом в Ленинграде вообще (во всяком случае, на сегодняшний день о других его выступлениях в этом городе информации нет). Э. Крейнин, конечно, не мог не воспользоваться очередным приездом Высоцкого, чтобы не пригласить его снова выступить в стенах Алюминиево-магниевого института.
Возникает вопрос: а зачем Высоцкий приезжал тогда в Ленинград? Полагаю, что это было связано с пробой Высоцкого на роль Степана в фильме режиссёра И. Шешукова.
Вспоминает оператор фильма А. Зверева: "Высоцкий приезжал на пробы всего один раз. Он спел песню, которая потом вошла в картину. Те сроки, которые он поставил режиссёру, конечно, были нереальны — он готов был сниматься один день в месяц. Конечно, он был очень занят, но ему предлагалась главная роль и ждать его так долго режиссёр не мог. Поэтому дело не пошло. Он записал песню и уехал. Песню записывали прямо здесь, в комнате, даже не в тонателье".[252]
