Альфред Хейдок - Страницы моей жизни (сборник)
– Не оскорбляй служителя святой церкви!
Вдруг Кунрад сбросил маску спокойствия, схватил монаха за горло и злобно зашипел:
– Сейчас же скажи, где моя сестра, или я прикажу тебя повесить!
– В таком случае ты никогда не узнаешь, где Гертруда, и предстанешь перед церковным судом.
– Ты будешь повешен не перед толпами зрителей, а в одиночку. И десяток моих воинов поклянутся на суде, что ты сам это сделал.
Аргумент был настолько убедителен, что отец Сильвий заколебался:
– Оставишь мне жизнь и отпустишь на свободу, если я укажу, где Гертруда?
– Отпущу не раньше, пока Бээр, живой или мёртвый, не будет в моих руках.
– Хорошо, дай мне провожатых, и я их поведу, и скорее, чем ты думаешь, Гертруда будет здесь.
Он ушёл, сопровождаемый воинами. Но не успели они вернуться вместе с Гертрудой, как в зал вбежал воин и доложил Кунраду, что из леса выехал отряд всадников и двигается по направлению к замку. Это были, как он думал, сам Бээр и отряд его охотников. Кунрад моментально оценил обстановку.
Бээр не знает о взятии замка и, ничего не подозревая, возвращается домой. Полетели приказания.
Одного из пленных воинов замка, что должен бы дежурить у ворот, поставили на прежнее место и приказали ему, как действовать. Отряд возвращавшихся охотников, предводимый Клаусом-Бледным, увидел у ворот замка знакомую фигуру и, ничего не подозревая, вступил во двор. Как только закрылись ворота, с балкона над парадной дверью загремел голос:
– Бросайте оружие! Вы в ловушке! Замок взял я – рыцарь из Абранэ. Из каждого окна на вас направлены стрелы.
Это было так неожиданно, но в то же время так убедительно, что для сомнений не оставалось места – надо сдаваться. Послышался дробный звук падающих на вымощенный камнями двор мечей, копий, боевых топоров и ножей. Потом раздалась вторая команда:
– Слезайте с коней и держите их за поводья, пока мои воины не соберут и унесут оружие.
На пороге главного входа появилась массивная фигура самого Кунрада-Вешателя в латах и с мечом в руках.
– Отец! Я здесь! – воскликнула Гулда и ринулась к отцу.
Клаус-Бледный, стоящий рядом с Гулдой, несмотря на свой неповоротливый ум, успел к этому моменту отдать себе ясный отчёт обо всём происходящем и сделал безошибочный вывод, что кому-кому, а ему от победителей пощады не будет.
Решение созрело мгновенно. Схватив левой рукой стан Гулды, он занёс стилет, спрятанный в складках одежды, над грудью Гулды и закричал:
– Рыцарь из Абранэ, поклянись на своём мече, что пощадишь мою жизнь, или я заколю твою дочь.
Но это был день карающей руки судьбы, иначе называемой кармой, и поэтому не суждено было совершиться злодеянию. Гунар стоял по другую сторону Клауса и со связанными у кистей руками прыгнул и вцепился в занесённую руку Клауса.
Краткое замешательство, и на помощь Гунару бросились другие. Гулда вырвалась и бросилась к отцу. Когда отец и дочь крепко обнялись, обезоруженный и связанный Клаус уже лежал на земле.
– Дочь моя, – дрогнувшим голосом произнёс рыцарь, – возвращаешься ли ты ко мне опозоренной?
– Нет, отец, от позора меня спас… – но она не успела договорить.
Кунрад заметил всадника, который не повиновался приказу и остался понуро сидящим на лошади. Остановив на нём взгляд, он гневно закричал:
– Бээр, убийца! Почему не слезаешь с коня и не просишь на коленях у меня пощады?
– Отец, он мёртв. Его убил Гунар, – пояснила дочь.
– Кто этот Гунар?
– Это тот, кто сегодня утром спас меня от позора и убил Бээра. Сейчас он снова спас мне жизнь.
– Веди его сюда.
Гулда взяла юношу за руку и вместе с ним предстала перед отцом.
Пытливо смотрел Кунрад на юношу. Расспросил о подробностях его битвы с Бээром и пожурил за неумение владеть мечом. Гулда стояла рядом и не спускала глаз с Гунара, и отец это заметил.
Узнав, что в отнятом у Гунара мече Клаус признал меч работы Торвальда, сейчас же велел отыскать его в куче отобранного оружия и, когда его принесли, тщательно осмотрел и положил перед собою. После этого он отдал приказание:
– Труп убийцы и разбойника больших дорог Бээра повесить на задней стене замка. Клауса, истязателя и вора, повесить рядом. Обоих не снимать, пока не сгниют петли и сами они не упадут.
Обычные исполнители такого рода приказаний сразу же взялись за дело и увели коня с мёртвым всадником и Клауса-Бледного.
В установившейся затем тишине снова торжественно зазвучал голос Кунрада:
– Я, Кунрад из Абранэ, выполняю клятву, данную мною сегодня, и отдаю свою дочь Гулду тому, кто спас ей жизнь и честь и убил её похитителя. Но я не могу выдать свою дочь за простого крестьянина и поэтому возвожу её спасителя в рыцарское достоинство.
– Гунар! Становись на колени и читай молитву, какую знаешь.
Коленопреклонённому Гунару Кунрад нанёс три удара своим мечом плашмя по спине. Затем поднял его, поцеловал и сказал:
– За то, что заступился за честь девушки, за отвагу и смелость – даю тебе в приданое моей дочери весь этот взятый мною замок со всеми его владениями, землями, реками и озёрами. Отныне ты – рыцарь Гунар из Эглая, даю тебе меч Торвальда для защиты своих владений и правого дела.
Потом он обратился к пленным воинам и замковой челяди и сказал:
– Вот ваш новый хозяин и повелитель, слушайтесь его.
Подозвал отца Сильвия и приказал:
– Зажигай огни в капелле, облачайся для совершения брачного обряда моей дочери и рыцаря из Эглая. После этого – ты свободен на все четыре стороны.
Сестре своей он сказал:
– Ты была хорошей хозяйкой у меня дома. Будь ею сегодня на свадьбе моей дочери. Приказывай поварам, слугам и служанкам. Пусть выкатывают из погребов бочки с пивом. Пусть накрывают столы не только в столовой, но и во дворе для народа из деревни. Пусть ищут музыкантов. В эту ночь никто не будет спать.
Зашумел двор. Поднялась суета. Захлопали двери. Загремели замки на амбарах. Гунар, с мечом Торвальда в руках, стоял как зачарованный.
То, что творилось вокруг, казалось нереальностью. Был он сегодня утром пастухом, к полудню стал героем, сражавшимся с драконом, похитившим царевну. Потом – тень смерти рядом… Нет, это не могло быть правдой!
Но именно в этот момент, когда свободная от меча рука потянулась к глазам, чтобы протереть их, прогнать обманчивый туман, – тёплая ладонь Гулды коснулась этой руки, и он услышал её голос:
– Гунар, в капелле уже зажигают огни, отец Сильвий пошёл облачаться. Тебе нужно переодеться, в сундуках замка найдётся приличное для тебя одеяние, пойдём!
Рука Гулды была тёплая и нежная, и сама она смотрела ему в глаза и вся сияла. И это была реальность. Она заботилась о нём, приглашала… И как она красива!
