Владимир Шморгун - Красный сокол
И вот на Калининском фронте появилась неприятельская группа летчиков-истребителей из эскадры «Мельдерс», призванной заменить поредевшие ряды Люфтваффе. Эта эскадра за двадцать дней начала Великой Отечественной войны уничтожила, в основном на аэродромах, около пятисот советских самолетов, потеряв только три. Командир эскадры Вернер Мельдерс в двадцать восемь лет получил звание полковника и Железный крест с бриллиантами за сбитый сто первый самолет противника «МИГ-3», которым управлял Герой Советского Союза Степан Супрун, удостоенный после гибели второй Золотой медали Героя. Сам Мельдерс трагически погиб в авиакатастрофе, но его имя было присвоено эскадре, по-прежнему наводившей ужас на советских летчиков.
О появлении группы «Мельдерс» доложили компетентным лицам в Москву. Но пока там думали и гадали, что предпринять, полк штрафников ощутимо растаял, и командование предложило его реабилитировать, восстановить всех оставшихся в живых в правах и званиях. Федоров составил отчет за два месяца командования полком по совместительству и представил всех уцелевших пилотов к наградам и званиям на одну ступень выше прежней.
Всю эту представительскую процедуру он поручил начальнику штаба Волкову. Но все подбитые и уничтоженные самолеты противника штрафникам не засчитали. В том числе и командиру, имевшему к тому времени восемнадцать лично сбитых самолетов и пять в группе. Волков принадлежал к нелетающим авиаторам и ревниво скрыл этот факт при рассмотрении рапорта в штабе фронта, свалил командира в одну кучу с провинившимися пилотами. Да и сам Конев, подписывавший приказ о награждении, посчитал, что орден Александра Невского достаточно полно отражает боевые заслуги командира полка, который оставил у него неприятный осадок. Надо же, пришлось отменить приказ о расстреле каких-то разгильдяев.
Появление группы немецких асов, самолеты которых были разрисованы игральными картами от вальта до туза, растеребили старые испанские раны. Там «Кондор» его волновал, здесь «Мельдерс» обеспокоил. Он узнал, что Супрун погиб именно от огня летчиков этой эскадры, и теперь загорелся померяться силами с предводителем группы «картежников».
«Картежники» появлялись на том или ином участке фронта внезапно, активно включались в работу и наводили, так сказать, порядок в небе, добиваясь полного господства в воздухе, то есть перелома ситуации на участке в свою пользу. Воздушные короли и джокеры таким способом заменяли значительные силы истребительной авиации, отозванной на отдых или под Сталинград.
Превосходно владея техникой пилотирования, «картежники» распоясались до того, что в одиночку залетали на прифронтовые аэродромы и сбрасывали вымпел с кичливым вызовом на поединок по всем правилам рыцарского этикета. Об этих дуэлях Иван Евграфович прослышал, когда побывал по долгу службы на Воронежском фронте. Теперь вот «картежники» объявились и на участке дислокации Третьей воздушной армии.
По сведениям одного командира полка какой-то «червовый туз» дважды прилетал на их аэродром и оба раза улетал победителем поединка. На третий раз в полку не нашлось храбреца встретиться с ним один на один. Узнав об этом, Федоров решил сразиться с ним. Нечего и говорить, что уставом поединки не предусмотрены, а командирам его ранга вступать в такой бой запрещалось без острой на то необходимости, диктуемой обстановкой.
Когда Громов брал беглеца под свою защиту от НКВД, то он пообещал конструктору Лавочкину и наркому Шахурину беречь как зеницу ока летчика-испытателя с Божьей искрой. Но назначенный командиром штрафников в нестандартной обстановке, когда назначать оказалось некого, а приказ Верховного «Ни шагу назад» как-то нужно было претворять в жизнь, Федоров получил право личным примером воспитывать летчиков с клеймом военного трибунала. В первом же боевом сражении эти колобродники рассыпались в разные стороны, бросив своего командира на произвол судьбы. Но он не стал упрекать их в трусости; два заваленных «юнкерса» и подбитый «мессер» лучше всяких нравоучений помогли ему сколотить работоспособный коллектив летчиков, оставивший заметный след в негласной истории фронта. Этот отряд после его расформирования послужил ядром для создания по образцу немцев особого полка асов под эгидой главного управления ВВС.
Командиры частей и соединений не были заинтересованы в этой идее, неохотно отдавали свои лучшие кадры для сомнительного эксперимента «по образцу немцев». Учиться у врага считалось предосудительным. Низкопоклонство перед врагом?
Политические органы и контрразведка бдительно следили за подобными «крамольными» поползновениями отдельных командиров перенимать стратегию и тактику неприятеля в свою пользу, хотя сам Сталин в том же приказе «Ни шагу назад» призывал «поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу». Но, что позволено Царю, то запрещалось другим. Поэтому каждый здравомыслящий командир учился у врага втихаря, не афишируя свое «низкопоклонство», рискуя, между прочим, своей честью и добрым именем.
Громов ценил Ивана Евграфовича именно за риск, мужество брать на себя ответственность за свои действия.
Долго не появлялся «Червовый туз» над аэродромом, где дважды одерживал победу в поединке, а на третий — удалился порожняком. Наконец он прилетел и сбросил кусок фанеры с наклеенной запиской: «Руссише камарад! Немецкий летчик Беерен Брок вызывает на дуэль любого заслуженного летчика Красной Армии скрестить мечи ТЕТ-А-ТЕТ».
Прочитав такое, честолюбивый ас восхитился лаконичным посланием и поспешил в самолет, стоявший наготове. Круживший на высоте «мессер» выждал, когда взлетевший Як-1 набрал высоту и пошел на сближение. Взлетая, Иван Евграфович больше всего опасался подвоха со стороны противника — быть атакованным сразу при взлете, когда и скорость не та, и угол для атаки, мягко выражаясь, тошнотворный.
Немец оказался благородным: дал набрать высоту и спокойно выйти на лобовую встречу. Еще больше поразился Иван, когда немец покачал крыльями, приблизившись на выстрел, и отвернул в сторону, за невидимую черту поединка. Такая уверенность противника насторожила бывалого летчика и обрадовала: законы рыцарских поединков он чтил с юности и стремился подражать мушкетерам Дюма в повседневной жизни. Железный крест Третьего рейха поддерживал в нем веру в честное, уважительное отношение воинов друг к другу, не — взирая на классовую и национальную рознь. И он тоже, качнув крыльями, отвернул в другую сторону.
Разойдясь, самолеты снова стали сближаться. «Червонный туз» открыл огонь с дальней дистанции. Не прекращая огня, он давил на газ и на психику, выжимая из мотора нарастающий вой, переходящий в визг. Молниеносно оценив скорость «мессера», Иван сделал «горку», уйдя таким манером от сближения в лоб и прицельного выстрела. Заложив глубокий вираж, он на миг оказался сзади противника и сверху ударил короткой очередью из пулемета по хвостовому оперению «худого», как прозвали между собой, перекликаясь в эфире, советские летчики «Мессершмитт Вф-109». Обладая преимуществом в скорости, немецкий ас ушел по дуге вверх и оттуда спикировал на «толстячка» с короткими крыльями, как снисходительно отзывались немцы о «яках».
