Елена Арсеньева - Репетиция конца света
Господи, до чего ее довели, что даже не прибегнуть к последнему женскому средству облегчения души – слезам!
Разве это забудешь?! Разве простишь?!
Мне бы, мне бы, мне бы, мне в небо,
Тут я был, а там я не был! —
орало за стенкой. Там реклама «Ультры» сменилась эстрадной программой.
Да... В небо – это хорошо. На вертолете, на дельтаплане, на параплане... Но на земле тоже хорошо. В тайге, на амурском утесе, на волжском откосе, на мысе Край Света... Где только не была Алена, но распластанной на продавленном диване ей быть еще не приходилось.
Причем еще не факт, что это скоро закончится. Может быть, она и умрет вот так, связанная. Может, ее бросили здесь, чтобы уморить!
Он живет по законам другим,
И ему умирать молодым! —
услужливо подсказал какой-то радиосадист.
Горло стиснуло судорогой, но тотчас Алена невероятным усилием воли заставила себя расслабиться.
Если бы кому-то остро понадобилась ее смерть, вряд ли имело бы смысл тратить столько сил. Мент-похититель запросто мог задушить ее прямо в машине, как некогда душили своих жертв пособники Любы Кирковской. Или, обездвижив шокером, изобразить-таки вариант Анны Карениной. Но он привез ее сюда... и его собеседник, вспомни, сказал: «Она мне нужна живая!»
Алена уже не в первый раз возвращалась мыслями к этому собеседнику с таким спокойным, но вместе с тем непреклонным, угрожающим голосом. Все-таки она его определенно где-то слышала. Другое дело, что звучал он тогда иначе. Мягко, вкрадчиво. Можно сказать, ласково...
Я сорвусь с земли, словно пес с цепи,
И поднимусь к облакам.
Я обойду облака, моя страна далека,
Но я найду тебя там.
О, картонные крылья – это крылья любви!
Что-то закрутилось в голове, какое-то воспоминание.
Так, напрягись, напрягись, детективщица! Попытайся связать концы с концами! Ведь ты так виртуозно проделываешь это в своих романчиках...
Голос... ласковый взгляд... длинное пальто. Ну да, точно, у мужской тени со знакомым голосом было длинное пальто!
Ну и что? У Михаила длинное пальто, но это уж точно не Михаил. Уж не столь давно они и расстались, чтобы не вспомнить его голос с полузвука, с полуслова. В том-то и дело, что слышала того человека Алена совсем недавно, но слышала недолго, голос и его владелец еще не успели зафиксироваться в памяти. К тому же известно, что настроение может преображать голос до неузнаваемости, придавая ему совершенно чужие интонации. Со своим подельником мужчина в длинном пальто разговаривал, чуть не скрежеща зубами от ярости, а с Аленой – ласково, мягко...
Черт, ну почему у нее такая дурная звуковая память? Что звуковая, что двигательная. И слуха музыкального нет. Всегда ужасно завидовала людям, способным уловить, что, к примеру, в танце виллис в балете «Жизель» фальшивит вторая скрипка.
Ласковый голос и длинное пальто...
Какой бы отвратительной ни была звуковая память у Алены, голоса своих давних знакомых она помнит хорошо и узнает запросто. Получается, с этим человеком она познакомилась не столь давно. Скорее всего, буквально на днях. Остается догадаться, с кем.
А тут и гадать нечего. Таких знакомцев у нее двое.
Алена вспомнила, как входит в свое купе СВ – и отшатывается, почти уверенная, что перепутала двери, потому что видит мужчину, который снимает длинное пальто. Это был Игорь.
Итак, Игорь – подозреваемый номер один, как бы жутко ни звучало это словосочетание по отношению к человеку, с которым ты... который с тобой...
Все нормально, все в порядке,
Я беру тебя с собой,
Я беру тебя с собой —
В темный омут с головой.
Вряд ли это Игорь, конечно!
Дальше поехали.
Длинное пальто и ласковый голос и у лукавого красавчика Александра. А еще у него стрельчатые ресницы, блудливые глаза и неотвязные губы.
Глупости! С чего бы Александру...
Не с чего. И Игорю не с чего. И никому из Алениных знакомых не с чего. Однако же...
В чистом поле васильки,
Дальняя дорога,
В чистом поле васильки,
А в душе тревога... —
глухо пропели за стенкой – словно предупредили об опасности.
В следующую минуту послышался звук отпираемой двери. Сердце стукнуло где-то в горле: это надежда всколыхнулась. А вдруг Люська решилась плюнуть на свой страх перед постояльцем и заглянуть в его комнату?
Нет!
Вспыхнул свет, и Алена с болью зажмурилась.
– Спишь? – раздался негромкий мужской голос. – Не спи, замерзнешь!
Ее и в самом деле заколотило ознобом. Но не от холода, конечно. От равнодушия, которое прозвучало в этом голосе...
Разомкнула ресницы. Невысокий человек сбросил в угол серую кургузую куртку, а когда повернулся к Алене, она чуть не подавилась криком: на голове у него была черная шапочка-чеченка с прорезями для глаз и рта.
В руках кобура. Из кобуры он достает...
Алена обмерла, но в следующую минуту увидела, что это не кобура, а футляр фотоаппарата. И ударила догадка: если бы этот человек явился ее убивать, он не прятал бы лица.
Значит, она останется в живых. И этот тип просто хочет обезопасить себя на случай неожиданной встречи с ней впоследствии.
Ладно. Ей бы только выжить, только бы выбраться отсюда! А уж там она всю нижегородскую милицию поштучно переберет, а найдет того толстощекого, который приволок ее сюда. Уж его-то она отлично запомнила, хоть только раз видела в машине. Запомнила потому, что поросячьей мордой он здорово напоминал человека, которого Алена (и вместе с ней примерно 90 процентов жителей России) презирала всей душой: бывшего премьер-министра. Того самого плешивенького молодчика, который обрушил Россию в жуткий дефолт, продав соотечественников за тридцать сребреников, а через пару лет материализовался в должности полпреда президента по Приволжскому территориальному округу... Впрочем, о соотечественниках вопрос спорный, потому что предатели не имут ни сраму, ни отечества, ни национальной принадлежности. Тем паче этот сай-ен-то-лог, так его и этак...
Спокойно, Алена. Сейчас уж точно не до политических симпатий и антипатий!
Между тем человек в маске вынул фотоаппарат и принялся снимать Алену, заходя то с одной стороны, то с другой. Чувствовалось, что искусство фотографии – для него дело почти непосильное, так долго он прицеливался, так громко сопел, так прочувствованно матерился порой и так сурово рявкал на Алену:
– Открой глаза! Кому говорят, открой глаза! Смотри на меня! Еще смотри!
Он так старался, словно хотел послать эти фотографии на конкурс под названием «Спасите наши души!».
Да уж, наверное, не просто так ее снимают! Эти фотографии предназначены для кого-то...
