Леонид Владимиров - Россия без прикрас и умолчаний
Потом редакторы прячут блокноты в портфели и расходятся восвояси, чтобы изложить подчиненным «мудрые указания партии» на следующие 14 дней. И подчиненные с новыми силами принимаются проводить эти указания в жизнь – недаром Хрущев со свойственной ему очаровательной прямотой однажды назвал журналистов «подручными партии».
III.
Рабочий день в центральной утренней газете начинается, как правило, в 11 часов. Садятся на свои места заведующие отделами и центральная фигура каждой редакции – так называемый ответственный секретарь. По должности ответственный секретарь – третье лицо в газете, после главного редактора и его заместителя.
Однако фактически ни редактор, ни замы (их в больших газетах бывает по несколько) над номером не работают, а секретарь делает всю газету.
Придя на работу, ответственный секретарь первым делом просматривает бюллетени ТАСС (телеграфного агентства Советского Союза). Лишь пять крупнейших газет СССР – «Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Литературная газета» и «Труд» – имеют собственных корреспондентов за границей. Но и они пользуются информацией ТАСС очень широко. А для всех прочих газет бюллетени ТАСС – единственный источник иностранной информации. Только в ТАСС ежедневно приходят и просматриваются в секретном отделе западные некоммунистические газеты.
Из сообщений своих многочисленных корреспондентов во всем мире и иностранных газетных статей ТАСС составляет несколько видов бюллетеней. Лишь один из этих бюллетеней, печатаемый на ротаторе лиловой краской, предназначен для воспроизведения в газетах. Давая сообщения из этого бюллетеня в номер, ответственный секретарь вправе только сокращать их, если не хочет помещать полностью. Запрещается изменять хотя бы одно слово.
Секретарь имеет доступ еще к одному бюллетеню ТАСС – так называемому «белому», хотя он печатается черной краской. Бюллетень этот содержит чуть более подробную и более правдивую информацию, однако воспроизводить ее на газетных страницах нельзя. Содержимое «белого» ТАССа служит только для контр-пропаганды – например, для полемических статей газетных обозревателей против тех или иных высказываний западной прессы. Но так как собственные иностранные обозреватели есть у очень немногих газет, то «белый» бюллетень рассылается только этим газетам.
Еще более конфиденциальные сообщения – правдивые обзоры зарубежной прессы – содержатся в «красном» бюллетене ТАСС (он, как показывает название, размножается красным шрифтом). Но этот бюллетень рассылается исключительно главным редакторам нескольких крупных газет и высшим партийным чиновникам – «для сведения». На нем стоит гриф «секретно» со всеми вытекающими отсюда последствиями (см. главу IV).
Насколько мне известно, подобная система организованной дезинформации уникальна и не применялась даже в фашистской Германии.
Понятно, что фильтрация зарубежных сообщений, многоступенчатая их проверка, цензурный контроль и прочее требуют массу времени. Даже тысяча с лишним сотрудников, сидящих в здании ТАСС на Тверском бульваре в Москве, не может справиться со всем этим достаточно быстро. Бюллетени ТАСС дают поэтому информацию суточной, а то и двухдневной давности. Сами журналисты из ТАСС придумали такую шутку.
В здании ТАСС начинает стучать телетайп. Дежурный сотрудник подходит к аппарату и читает выползающую ленту. «Париж, 25 мая. От вашего собственного корреспондента. По сообщению агентства Франс Пресс, в Москве, на Тверском бульваре, горит здание Телеграфного агентства Советского Союза...» Сотрудник бросает ленту и бежит к окну. Он видит, как к зданию подъезжают пожарные машины.
Но, как бы то ни было, у ответственного секретаря газеты нет выбора. Он может поставить в номер только один вид зарубежной информации – тот, что лежит перед ним в «лиловом» бюллетене. И эта информация попадет к читателю только на следующий день.
Для начала ответственный секретарь отбирает те зарубежные сообщения, которые пойдут на первую страницу. Их не очень много, и вся эта работа занимает десять минут. Теперь надо заполнить остальную площадь страницы.
На лежащем перед ним макетном листе секретарь отчеркивает место для будущего клише заголовка, созывает к себе заведующих отделами промышленности, сельского хозяйства и информации и начинает «творить».
— Сюда поставим передовичку (так на жаргоне журналистов зовется небольшая передовая статья).
— Мою, пожалуйста! – кричит заведующий отделом промышленности.
— Нет, мою! – восклицает сельскохозяйственный журналист. – Она вторую неделю в секретариате валяется!
— Примем соломоново решение, – мирит их ответственный секретарь. – Дадим передовую отдела школ и вузов. Во-первых, она уже скоро месяц как набрана, а во-вторых, на последнем совещании в ЦК было велено нажимать на науку.
Он вытаскивает из ящика гранку статьи, примеряет на страницу и наклеивает.
— Теперь вот здесь ляпнем крупное фото знатного токаря-пекаря товарища Пупкина, – говорит секретарь.
Окружающие даже не улыбаются, острота эта дежурная. Пупкин – издевательская «общая фамилия» для какого-нибудь «передового рабочего» или «труженика колхозных полей». Точно так же в насмешку придумана профессия – токарь-пекарь. В редакции всегда есть запас таких фотографий и восторженных репортажей о героях труда. Выпустить без них газету невозможно – одно время это пытался делать зять Хрущева Алексей Аджубей, тогда главный редактор «Известий», но даже он немедленно получил выговор за «безыдейность» газеты.
Такими материалами, предназначенными отнюдь не для чтения, а только для идеологического начальства, заполняется весь остаток первой страницы. Склеенный макет отсылают в типографию и делают предварительный оттиск. Пробежав его еще раз, ответственный секретарь отправляет страницу на чтение цензору – у газет цензоры «свои», они сидят в том же здании.
Интересно, что отправка цензору сверстанных страниц – дело противозаконное. Официально цензор может читать материал лишь после того, как под ним есть подпись главного редактора. Но дело происходит примерно в полдень, главного еще и в помине нет, он будет читать и подписывать весь номер часов в пять, в шесть вечера. Если ответственный секретарь не «загрузит» цензора раньше, газета получит разрешение цензуры только ночью. А до получения заветного штампа «разрешается в печать» ни один заведующий отделом не может уйти домой – вдруг по его материалам возникнут у цензора какие-нибудь вопросы?
Поэтому ни в одной газете эта «формальность» не соблюдается. Страницы верстают по очереди и тотчас отсылают цензору на чтение.
