Николай Зенькович - Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля.
Именно Чазов убедил Михаила Сергеевича организовать всё так, чтобы высшее руководство страны стремилось приезжать на отдых в Ставропольский край. Горбачёв сразу уловил, какое преимущество это ему сулит. Для этих целей под его нажимом строительными силами 9-го управления КГБ за короткий срок на месте пионерского лагеря в Кисловодске была возведена шикарная госдача.
А. Коробейников:
— Кавказские Минеральные Воды — это место, куда «руководящие старцы» наведывались ежегодно, а то и по два раза в год. Организация их досуга редко обходилась без личного участия Горбачёва. Подарки и сувениры гостям — привычная ставропольская норма.
Работает на Ставрополье талантливый художник П. Гречишкин. «Разоряли» его местные партийные лидеры безбожно — каждому высокопоставленному москвичу принято было дарить его картину. Иногда за них художник получал гроши.
Горбачёв без конца подчёркивает, что не любил угодников. Лукавит — ещё как любил! Конечно, внешне он мог и покривиться от грубого, открытого проявления угодничества. Ему действительно противно было посылать всё новые и новые оды Л.И. Брежневу по разным поводам. И в то же время он буквально давил нас, заставляя искать свежие слова, ещё никем не использованный эпитет для возвеличивания генсека. Это же относилось и к поздравительным открыткам почти всем членам Политбюро ЦК КПСС. Готовились они тщательно, но явно не от души, а на всякий случай: авось пригодится.
Не хочу приводить здесь приторных посланий Горбачёва на имя генсека. Да и вообще не стал бы упоминать об этом, если бы Михаил Сергеевич в своей книге «Жизнь и реформы» не писал о том, что его неприятно поражало ещё словесное угодничество Хрущёву.
Любил лесть и доносы
В. Казначеев:
— Горбачёв всегда был непревзойдённым мастером интриги. Запустив её в политику, он сталкивал руководителей крайкома, горкомов и райкомов, секретарей парткомов, хозяйственных работников. Как-то мы были в Москве и вечером прогуливались по Красной площади. Шёл разговор о разном, в том числе и о взаимоотношениях партийных работников. Вдруг он остановился и в пылу откровенности выпалил: «Интрига — великое дело в политике!» И этим пользовался постоянно. «Разделяй и властвуй» — любимый его афоризм, при помощи которого добивался он намеченного. Случалось, приезжал в Пятигорск к концу дня и отправлялся в Бекешевку к секретарю райкома, куда приглашал многих партработников, в том числе и меня. После нескольких стаканчиков водки у всех развязывались языки. Горбачёв внимательно слушал пьяные речи, стараясь понять, кто чего стоит в глазах низового партийного звена. Как говорится, «мотал на ус», чтобы при случае использовать тот или иной аргумент в свою пользу.
Только со временем я заметил в его характере две особенности. Первая — любовь к грубой лести. Наверное, большинство руководителей во все времена любили лесть, хотя и старались скрыть этот порок от людских глаз. Но Горбачёв предпочитал прямую, неприкрытую, преувеличенную лесть в свой адрес. Его привлекало не содержание хвалебных слов, а явное унижение человека, вынужденного так прямолинейно извиваться перед ним. Другая особенность— неистребимая склонность к выслушиванию доносов. Горбачёву хотелось знать об интересующем его человеке буквально всё, даже очень личное, интимное, спрятанное. Человек, во всех смыслах порядочный, активно работающий, может в один момент потерять в глазах Горбачёва свою репутацию. Стоит только кому-то из окружения Михаила Сергеевича подбросить одну-две нелестные фразы, сказанные в адрес такого человека, к тому же, если они ещё и задевали в какой-то мере самолюбие Горбачёва, то это переворачивало всё его представление о нём. Всё, что было им сделано ранее, даже лично для Горбачёва, теряло в глазах Михаила Сергеевича всякую цену и значение. Я неоднократно был свидетелем, когда Горбачёву доносили. Он сразу же снимал очки, бросал все дела, выходил из-за стола и выслушивал доносчика самым внимательным образом. Затем обязательно звонил домой Раисе Максимовне и пересказывал услышанное.
В речах же Горбачёв громил лесть, угодничество, подхалимство, мол, зачем это. А в жизни благоволил угодникам, подхалимам. Патологическая жадность, выдающаяся за рационализм, стремление быть богаче всех, одетым лучше всех, иметь шикарные дома, «самые-самые» автомашины да и многое-многое другое сопровождают его всю жизнь.
Наедине со мной он зло смаковал даже мелкие недостатки других, при этом им владела беспредельная зависть. Безмерно раздражали руководители края, которые пользовались уважением и любовью окружающих. О великолепном артистизме, наигранности, умении производить впечатление, казаться человеком энергичным, деятельным, самостоятельным и совершенно искренним хорошо знали его сослуживцы. Народ же не подозревал об этом и принимал выступления Горбачёва за чистую монету.
Русский человек задним умом крепок. Мудрая народная поговорка приходит на ум всякий раз, когда слушаешь очередные нелестные высказывания в адрес бывшего генсека, принадлежащие людям из его бывшего близкого окружения. Короля, как известно, делает свита. Приближённые видели недостатки своего патрона. Пытались ли они хоть когда-нибудь в мягкой, товарищеской форме указать ему на них — в узком кругу, в подходящей ситуации? Тем более, что развитие критики и самокритики в партийной среде прямо предусматривалось Уставом КПСС, объявлялось мощным средством борьбы против благодушия, зазнайства, высокомерия.
К сожалению, многие из тех, кто впоследствии «разоблачали» бывшего генсека, тоже приложили руку к его восхвалению, созданию вокруг личности первого секретаря крайкома обстановки вседозволенности и пустозвонства. Не был исключением и В.А. Казначеев. Эту тонкую деталь, на мой взгляд, подметил лишь один Николай Тимофеевич Поротов. Другие мои собеседники данную щепетильную тему предпочитали не затрагивать, на поставленный прямо вопрос уходили от ответа с помощью затейливой словесной эквилибристики.
Н. Поротов:
— Настоящих друзей у него не было. Приближённые, которым он благоволил, — В.С. Мураховский, И.С. Болдырев, В.А. Казначеев, А.А. Инжиевский, Б.М. Володин, А.А. Никонов, В.И. Калашников, В.С. Маркарьянц и некоторые другие, использовавшиеся им для осуществления своих замыслов прежде всего личного характера, получали соответствующие восхождения в различные должности краевых партийных и советских органов, а впоследствии других регионов и центра страны. Разумеется, в ответ на это они всячески его прославляли. Так, его выдвиженец В.А. Казначеев, будучи вторым секретарём крайкома КПСС, предоставляя слово для выступления на пленумах, активах, не только называл его должность первого секретаря крайкома КПСС, но и подчёркивал, что он является членом ЦК КПСС, депутатом Верховного Совета СССР.
