Андрей Шляхов - Андрей Миронов
Снова не обошлось без проблем. Когда до премьеры оставалось совсем мало времени, из Театра сатиры ушла Татьяна Васильева, которая репетировала роль Раневской. Старая история – испортились отношения с Плучеком и находиться в театре стало невозможно. Васильева перешла в труппу Театра имени Маяковского. Плучек передал роль Раневской Раисе Этуш, дочери блистательного актёра Владимира Этуша, и весь спектакль пришлось «выстраивать» под новую Раневскую. Тяжело пришлось всем – и актёрам, и режиссёру.
В январе 1984 года, в положенный срок, «Вишнёвый сад» был показан на Малой сцене Театра сатиры, до того бывшей большим репетиционным залом. Актёрский состав впечатлял: Андрей Миронов (Лопахин), Анатолий Папанов (Гаев), Раиса Этуш (Раневская), Михаил Державин (Епиходов), Ольга Аросева (Шарлотта), Георгий Менглет (Фирс), Луиза Мосендз (Варя), Роман Ткачук (Симеонов-Пищик)…
Старания не пропали зря – спектакль понравился. В первую очередь – своей душевностью. Он был похож на дружеский разговор со зрителями, именно такое складывалось впечатление. «В. Плучек поставил в Театре Сатиры чеховский „Вишнёвый сад“, – писала театровед Татьяна Шах-Азизова. – Можно было ожидать зрелища острого, гротескного, озорного, на что актёры этой сцены такие мастера, а спектакль получился камерным, тихим, лиричным. К тому же поставлен он на Малой сцене, и полукруг её, близко подвинутый к нескольким рядам кресел, уже диктует особый стиль и тон, интимный и доверительный… Вслушиваясь в музыку чеховской пьесы, режиссёр строит спектакль как музыкальное произведение… Условия игры в спектакле для всех едины: мягкость тона и лёгкость рисунка, отсутствие риторики и нажима, интерес к тому, что у человека „внутри“, чёткость каждого лица и подчинённость его целому – „настроению“ и ансамблю…
Пока в актёрском ансамбле „Вишнёвого сада“ свободнее всех А. Миронов в роли Лопахина. Доверившись тексту пьесы и замечаниям Чехова, режиссёр и актёр увидели Лопахина человека с „тонкой и нежной душой“. То, что случится с ним на торгах – нечаянное предательство, покупка сада – произойдёт как бы помимо воли, словно вырвется наружу тайная, деловая стихия его души. В борьбе этих двух стихий – „сердца“ и „дела“ – диалектика образа, его драматизм, его движение к монологу после торгов, ставшему кульминацией спектакля… Спектакль Плучека не из тех, где смысл открывается сразу, в зримой метафоре, в бьющей глаза тенденции. Разгадка его, наверное, в том саде души, который цветёт на пологе сцены, – его нельзя вырубить, но можно, как высший дар, иметь или не иметь, иметь – и потерять…»[58]
В мироновском Лопахине борьба интересов духовных и деловых отходят на второй план перед тем небывалым восхищением, которое Лопахин испытывает по отношению к Раневской. Миронов тонко сыграл рефлексирующего «хозяина жизни», буквально вывернув перед зрителями его душу. Здесь нет постепенного снятия слоёв, медленного освобождения от оболочек. Актёр показывает зрителю образ и почти сразу же даёт увидеть изнанку. И становится ясно, насколько противоречив, насколько сложен его Лопахин, насколько он чисто по-человечески интересен и самому актёру, и зрителям.
«Лопахин Миронова, можно сказать, интеллигент в первом поколении, – писал журнал „Театр“. – Пожалуй, его больше тянет к миру прекрасного, чем к миру деловому. Хотя сам Лопахин талантливого Миронова не талантлив. Возможно потому, что занимается не тем, чем хочет, не так, как хочет, будто по принуждению. Энергию, с которой он сажал „маку тысячу десятин“, составлял план превращения вишнёвого сада в дачные участки, отчаянно торговался с купцом Деригановым во время продажи с аукциона имения Раневской, – эта энергия исходила не изнутри, а откуда-то извне. Словно его кто-то завёл, а остановиться он уже не в силах. Так воспринимаются знакомая пружинистая мироновская походка и незаинтересованный остекленевший взгляд его героя, когда речь – о делах. Но он не безразлично подчиняется законам нарождающегося общества, которое сам же и представляет, общества, сметающего на своём пути всё, что мешает, всё, что не приносит прибыли, в том числе духовное и поэтичное, невзирая на их самоценность. Лопахин Миронова, как может, сопротивляется своей судьбе. Раневская ему не просто симпатична и вызывает сочувствие. В отличие от многих других Лопахиных, он любит её втайне, какой-то юношеской, робкой любовью, которая в нём вспыхнула давно, ещё когда он был „мальчонком лет пятнадцати“ и „молоденькая, такая худенькая“ Любовь Андреевна утешала его после увесистой оплеухи лопахинского отца»[59] .
В октября 1981 года в Театре сатиры состоялась премьера спектакля «Бешеные деньги», поставленного Мироновым по пьесе Александра Осторовского. Миронов не только был режиссёром, но и сыграл роль биржевика и промышленника Саввы Василькова, энергичного дельца, который идёт к своей цели напролом, поскольку знает, осознает, что он – сильнее всех. Убедительный получился образ. Сам Миронов говорил о Василькове: «В характере этого человека виден тип дельца новой формации, „делового человека“. Очень жизненный тип людей сильных, достаточно циничных, достаточно бездуховных, но в высшей степени энергичных, волевых, обладающих очень сильными профессиональными навыками. Фигура страшная в нравственном проявлении, в своих принципах. И это не сатирический персонаж. Ибо его сущность скрыта, замаскирована, может быть, бессознательно замаскирована».
Как же всё-таки жаль, что Андрею Миронову так и не удалось сыграть Гамлета! А не уйди он так рано, какого бы потрясающего Короля Лира мог бы увидеть мир!
Никакого пафоса – просто сожаление. Обидно, чёрт возьми!
Глава 16. Восьмидесятые – от Олимпиады до перестройки
Восьмидесятые годы поначалу ничем не отличались от семидесятых. Генеральный секретарь Леонид Брежнев продолжал править огромной страной и бороться за мир во всём мире. В рамках этой борьбы 12 декабря 1979 года на заседании Политбюро Центрального Комитета КПСС было принято решение о вводе советских войск в Афганистан, положившее начало десятилетней войне, которую советское правительство предпочитало называть как угодно, но только не войной. Считалось, что ограниченный контингент советских войск помогает афганскому народу строить социализм.
Об Афганистане официальная пропаганда вспоминала нечасто. Куда больше говорили о XXII летних Олимпийских играх, которые прошли в 1980 году и стали главным событием года. Кстати, примерно за месяц до получения звания народного артиста РСФСР (как уже упоминалось, произошло это 18 декабря 1980 года) Андрея Миронова наградили медалью «За трудовую доблесть» с формулировкой: «За большую работу по подготовке и проведению игр XXII Олимпиады в Москве».
