Ефрем Филофейский - Моя жизнь со Старцем Иосифом
И еще один раз, на праздник Пятидесятницы в 1989 году, Старец посетил отца Ефрема во сне. Когда они горячо поцеловались, Старец ему с радостью сказал: «Я хочу передать тебе экклезиологию». Отец Ефрем давно не видел Старца таким радостным. Самым удивительным было то, что отец Ефрем не знал слова «экклезиология».
* * *
Старец Иосиф являлся всем нам. В дни, когда мы служили по нему сорокоуст, однажды, после Божественной литургии, я пошел отдохнуть. Тогда я имел видение, которое не было сном, я был на грани сна и бодрствования. Я увидел, что оказался в некоем прекрасном зале, пронизанном атмосферой таинства. Там ощущалась сильная благодать и было много света. Там был трон, как будто некоего владыки, и на нем я увидел Старца. Он на нем стоял. Он не был владыкой, но стоял на нем как Старец, только он был моложе и сиял духовной красотой. Он был исполнен жизни, весь светился, лицо его испускало лучи, искрилось. Справа от него был отец Арсений, слева — отец Афанасий. И когда я смотрел на Старца, он виделся мне когда Христом, когда Старцем. Отец Арсений виделся Пресвятой Богородицей, а отец Афанасий — Иоанном Предтечей. Как бывает на иконе: Христос, Пресвятая Богородица и честной Предтеча. То я видел этих трех святых отцов, то — Христа, Богородицу и честного Предтечу. Глядя на это, я удивлялся. Старец, казалось, о чем-то беспокоился, ему словно хотелось, чтобы пришли его духовные чада. Я же как будто шел туда издалека, и там, откуда я шел, казалось, не было стены. Был вечер, мы входили туда. Войдя первым, я подошел к Старцу. Он сказал:
— Кто пришел, кто пришел? Может быть, придут еще и другие.
— Старче, это я.
— Кто ты?
— Ефрем.
— О! Как я рад, что приходят мои чада!
Он посмотрел, кто идет следом. Это был отец Харалампий. Пришел один, за ним шел другой, за ним — третий. Я их не видел, они были далековато. А Старец очень радовался. Он весь светился, весь сиял. Царила атмосфера священнодействия. И в то время, когда Старец пребывал в этом трепетном волнении, я пришел в себя.
Когда я пришел в себя, то думал, что был со Христом. И этот образ не оставляет меня до сих пор. Как я это видел, так это и пребывает во мне. Как будто это было некое таинство. Таинственным было это дело. Как нам это понять? Так я получил извещение о том, какое дерзновение имеет Старец.
Теперь, в наше время, кто может стать святым? А тот подвиг, который совершал Старец, мы даже в мечтах своих не можем исполнить. И мне хочется спросить, где мы сегодня можем увидеть таинства Божии? Сегодня все это людям неведомо.
* * *
В 1978 году, когда я был уже в монастыре Филофей, преставился один мой хороший послушник, отец Иов. Вскоре после этого было у нас всенощное бдение на праздник честного Предтечи. К этому святому я испытываю, так сказать, слабость, потому что в его день я появился на свет. На этом всенощном бдении я очень сильно чувствовал честного Предтечу, чувствовал очень живо. С огромной радостью я праздновал на этой службе его память. Закончилось бдение, мы пошли отдыхать, уснули, и мне было откровение.
Я видел, что отправился из нашего монастыря с кем-то невидимым. Это был ангел-хранитель отца Иова. Мы с ангелом как будто взяли брата Иова и повели к Старцу, в пустыню, в наши каливы в скиту Святой Анны. Я видел, что мы пришли туда. Я как будто вспотел от трудной дороги и зашел в свою каливку переодеться. Наш спутник взял отца Иова и повел к Старцу, который был в своей каливе.
Сменив одежду, я пошел к Старцу положить поклон, сказать ему, что мы привели брата, а затем поговорить с ним и о другом. Я вошел и увидел Старца сидящим на полу, как он обычно это делал, рядом с ним — старец Арсений, а за Старцем Иосифом были и другие люди. Но поскольку была ночь и Старец совершал бдение в своей каливе, я, положив поклон, возложил его руку на свои уста, на лоб и на оба глаза для благословения. Я сказал:
— Старче Арсение, и вам положить поклон?
— Нет, мне не клади, только Старцу. Мне поклон не нужен.
— Нет, и вам я положу поклон.
Тогда я начал душевно, не устами, разговаривать со Старцем Иосифом. Мы понимали друг друга неким очень таинственным образом. Наверное, так общаются люди в ином мире. Я его спросил:
— Старче, где Иов?
— Внутри, в особой комнате.
— И ангел с ним?
— Да, они вместе.
— Старче, они прошли?
— Прошли. Хочешь, я тебе его приведу назад?
— Нет! Если они прошли внутрь, если ангел взял его на Небо, то все в порядке.
И во время этого разговора со Старцем я пришел в себя. Я проснулся и душевно чувствовал себя так прекрасно, так счастливо и блаженно, что не могу этого выразить. И душевно и телесно я был в состоянии благодати Божией, духовной сладости. Это было неким удостоверением, неким доказательством того, что увиденное было от Бога и что оно произошло в действительности.
Из этого можно видеть, что Старец свыше покрывает нас своими молитвами, защищает нас, просвещает и ожидает каждого из нас, чтобы устроить нас поближе к Богу, поближе к своему собственному месту, которое он получил от Бога как наследство, как некое воздаяние за свои подвижнические труды. В этом месте он ожидает каждого из нас. Пока мы еще здесь, он старается так устроить нас там, чтобы мы составили одну общину, одну обитель в Царстве Божием.
* * *
Старец любил море и деревья. Возможно, поэтому я его видел на Гавайях в 1987 году в апельсиновой роще. Там были высокие деревья, полные плодов. Висели апельсины, местами яблоки, а над ними я увидел Старца и отца Арсения, счастливчика, рядом с ним. [77] Отец Арсений оглядывал окрестности. Старец, увидев меня, обрадовался. А я, увидев его, положил поклон и сказал:
— Старче, дашь мне один апельсин?
— Только один? Они все твои, дитя мое.
Он мне насыпал столько апельсинов, сколько я мог взять руками, а отец Арсений сказал:
— Малой, мы вырастим еще и другие деревья.
Если бы он был жив, он взял бы меня за ухо: «Малой, ты тут?»
Я увидел их вдвоем, поскольку Старец с отцом Арсением молились о том, чтобы после смерти было поделено между ними воздаяние за духовный подвиг, чтобы быть после смерти в одном месте. Это — признак любви и доверия между ними, поскольку разделяется на обоих не только все хорошее, но и плохое. Я хотел помолиться о том же с отцом Харалампием, но Старец нам не позволил.
* * *
Еще один раз я видел Старца в том же году во сне, после своего келейного бдения.
— Как, Старче, учил меня ты, так и я теперь учу в своей обители.
Он был радостным и выглядел молодым.
— Дитя мое, знаешь, когда вы оказываете послушание, тогда помогаете и мне в моих прошениях и молитвах. Мне лучше пред Богом, когда и вы благоугождаете Ему своим послушанием. Мои молитвы лучше слышны и просить мне легче, если я ходатайствую о людях, которые понуждают себя.
