Людмила Бояджиева - Житие и страсть Жоржа Сименона
«Я не верю в брак и никогда не верил. Не поеду и на свадьбы других детей. Что касается Терезы, то нет никакой необходимости в подтверждении наших отношений, тем более, что я не разведен с Дениз».
Случайно, найдя дневник дочери, он обнаруживает, что на свадьбе Марка у нее была случайная связь с молодым человеком, которого она едва запомнила.
«Тебе семнадцать лет. Тебе довелось пережить первый печальный сексуальный опят в ванной комнате с весьма соблазнительным мужчиной, который, однако, переходит от женщины к женщине, словно кукушка оставляя за собой ребятишек. А мне так хотелось бы для тебя иного посвящения, чем то, которое ты получила в ночь всеобщего безумства между туалетом и раковиной, когда вокруг бродили полупьяные люди!» — пишет он дочери.
«Если не ты, то все равно, кто» — ответила она.
В феврале 1969 года Сименону исполняется шестьдесят шесть лет.
В Эпаленже, который строил как дом для детей и внуков, Жорж провел уже шесть лет. Но это были тяжелые годы и он постоянно вспоминает китайскую поговорку: «когда дом построен, в него приходит беда».
Он должен признаться себе: счастья не получилось.
Пережитое не прошло даром, у Сименона усиливаются головокружение, появляются спазмы кишечника, особенно остро проявляющиеся перед написанием трудного романа. Тереза преданно ухаживает за ним.
Принцип отношения Сименона к детям остается прежним: они свободны поступать так, как считают нужным. Он не изменяет его даже по отношению к Мари — Джо — существа хрупкого, ранимого, нуждающегося в опеке и руководстве. Совет любимого отца она, скорее всего, приняла бы. Он мог оградить ее от болезненных ошибок. Но совета нет — Мари — Джо свободна выходить по вечерам куда пожелает, и задерживаться сколько душе угодно. Возможно, такое безразличие любимого отца, его нежелание предостеречь, задевает ее. Она пользуется предоставленной ей свободой слишком неумело. Однажды Мари — Джо привели из ночного клуба Женевы, где находиться в ее возрасте запрещалось.
— Ты не сердишься? Прости меня, Дэд. — Говорит Мари — Джо, пытливо взглянув на отца. Как бы она хотела, что бы он устроил ей взбучку, кричал о том, как боится за нее и строго запретил уходить ночами из дома. А он лишь понимающе улыбнулся.
«Она выглядит виноватой и я не читаю морали: девочка сама поняла, что поступила нехорошо. А это главное.» — решил Сименон. И сильно ошибся.
Срывы происходят снова и снова — Мари — Джо сбегает по ночам, что бы провести время в сомнительных клубах. Она ждет взрыва отца, но тот остается убежденным сторонником «свободы».
Дениз сменила машину и шофера. Она прибыла в Эпаленж в блеске обретенной хирургическим методом красоты и нового экстравагантного туалета. Она просит у мужа аудиенции тет–а–тет в его кабинете.
— Ты ведь остался моим другом? — устремила она на ужа взгляд обольстительницы и, покосившись на закрытую дверь, продолжила:
— Обещай мне, что согласишься с предложением, которое я должна тебе сделать.
— Но…мне необходимо знать, о чем пойдет речь…
— Обещай, что не откажешь мне, и не будешь задавать вопросов.
Выпив залпом свой стакан виски, Дениз решительно объявила:
— Мне немедленно нужны двадцать пять тысяч франков.
— Кто–то шантажирует тебя?
Она заплакала, изображая трогательную беспомощность.
— Пойми, я хотела начать новую жизнь. Начать все заново и без прежних ошибок. Но… но я так доверчива, — она всхлипнула.
— Кто же воспользовался твоей доверчивостью?
— Мой шофер требует, что бы я купила ему такой же автомобиль, как у меня. На карте вся моя жизнь.
— Он угрожает тебе? Позволь мне разобраться с этим подонком!
— Он вовсе не подонок. Как–то я познакомилась в казино с приличным мужчиной, настоящим джентльменом. Все шло прекрасно. Однажды он увидел твое фото и спросил: «Вы жена Сименона?» И, знаешь, что он сделал? Встал и поклонился: «Извините, что покидаю вас».
— А потом стал альфонсом, уступив твоим просьбам остаться… Можешь мне ничего не рассказывать, знакомая история.
Он подписал чек и смотрел в окно, как садится в автомобиль нарядная, добившаяся своего женщина. Чужая, совершенно чужая.
12
Через несколько дней позвонили из клиники. Сообщили, что к ним доставлена раненная мадам Жорж Сименон с окровавленным лицом, разбитым бутылкой. Порезы легко зажили, и она поселилась в Женеве в «Президент–отеле» вместе с властным и наглым мужчиной. Сименон позвонил ей:
— Люкс в «Президент–отеле» не для постоянного проживания. Я готов купить тебе квартиру, где ты захочешь.
— Что? Квартиру?! Не смеши меня. Сам живешь во дворце, а жену хочешь заткнуть в квартиру? Я присмотрела виллу неподалеку от французской границы. Прелестный дом с садом, а рядом особняк гонщика «формулы‑1»! Он похож на маленький замок!
Сименон купил понравившуюся Дениз виллу, но из предосторожности на свое имя. При этом оформил обязательство оставить ее в распоряжении Дениз на любой срок.
— Ты жадина, мистер Великий писатель, — отреагировала она, забирая бумаги.
— Просто не хочу, что бы ты завтра подарила дом какому–нибудь проходимцу.
Дениз сделала основательный ремонт в новом жилище, на фасаде которого теперь золочеными буквами горела надпись «Вилла «Дениз»»
Сименон наводит справки и узнает, что его жена живет с неким мужчиной, носящим титул «мажордом мадам Сименон».
Он узнает так же, что этот человек женат и жена с детьми живет во Франции. Ди познакомилась с ним в «Президент–отеле», когда он работал коридорным на этаже.
Очевидно, у «мажордома» большие аппетиты, Сименону сообщают из банка, что жена безжалостно «потрошит его счет». Чеки, подписанные Дениз, так и сыплются в Лозаннский банк
Сименон получает лавину счетов за мебелировку, ковры и прочую обстановку и украшения, в которых Дениз себя явно не ограничивала. Не ограничивала она себя и в спиртном. Осенью, не прожив в новом доме и полугода Дениз отправляется в лечебницу в Авиньоне, которую открыла знакомая по Пранжену медсестра. Очевидно, приступы душевной болезни мучили ее.
У Мари — Джо новое увлечение — она занимается чечеткой. Покупает фрак, шапокляк, как у Фреда Астора и готовит спектакль к Рождеству. На представление приглашена вся обслуга и домочадцы. В подвальном этаже, превращенном в театр, сооружена сцена с атласным занавесом, освещенная театральными софитами. Высокая и стройная семнадцати летняя красавица исполняла чечетку, а затем пела, аккомпанируя себе на гитаре. Она очень одарена, эта малышка, ей удается все, за что бы она не взялась: стихи, песни, музицирование, танцы, рисование. Настоящая гордость отца.
