Анатолий Толмачев - Калинин
В это время Калинину шел шестьдесят третий год. Выборы прошли с огромным подъемом. Больше девяноста восьми процентов избирателей проголосовали за политику партии. Выборы показали, что в советском обществе сложилось подлинное единство людей, строящих новое общество.
Однако именно в 1937 году начали проявляться ограничения партийной и советской демократии. Именно в это время Сталин заявил, что по мере дальнейшего продвижения Советского государства вперед классовая борьба в стране должна обостряться. Это было ошибочное положение. К тому времени выросло и окрепло морально-политическое единство народа. В стране победил социализм. Этап наибольшей остроты классовой борьбы был пройден уже тогда, когда страна, решая вопросы коллективизации, беспощадно боролась с кулаком.
Ошибочный тезис Сталина дал повод к массовым репрессиям. В число репрессированных попали и многие ни в чем не повинные люди, честные коммунисты.
В 1937 году жертвами произвола пали ближайшие друзья и верные соратники Калинина — Енукидзе, Правдин, Шотман, Акулов, погибли такие выдающиеся военачальники, как Уборевич, Якир, Тухачевский.
Родные и близкие арестованных писали в НКВД, добивались приема, а когда это не удавалось, шли к Калинину, просили устроить прием у Сталина.
29 июня 1937 года жена арестованного А.В. Шотмана пишет Калинину: «Единственно, что у меня осталось, это поговорить с ним (со Сталиным. — А.Т.)… Я уверена, что Сталин меня примет, так как он, вероятно, меня еще помнит по Финляндии, где я принимала участие в переправе его за границу в 1912 году…»
Напрасная уверенность! Сталин не захотел разговаривать с революционеркой и женой революционера.
Летом 1937 года был арестован секретарь ЦИК Иван Акулов.
Калинин знал его еще по революционному Питеру. В период подготовки к выборам в IV Думу Акулов был членом исполнительной комиссии Петербургского комитета большевиков, а в 1917 году создавал военную организацию в Выборгском районе, поднимал войска на помощь революции. С 1935 года Акулов — один из ближайших коллег Калинина — секретарь ЦИК.
И вдруг арест!..
Один из друзей Михаила Ивановича, В. Трофимов, писал ему: «Сегодня (23 августа 1937 года. — А.Т.) при посещении семьи Акуловых я узнал, что Иван арестован. Я не могу отделаться от этого кошмарного удара. Но вместе с тем не могу допустить мысли, что Иван — предатель партии и Родины. Вот уже тридцать лет я его знаю, но всегда я знал его как убежденного ленинца… и как честного человека. Что же случилось? Может быть, он стал жертвой клеветы? Эта мысль не дает мне покоя…»
Не давала покоя эта мысль и Калинину. И, по свидетельству близко знавших его людей, он пытался — и не раз — говорить со Сталиным, Сталин отмахивался:
— Ты, Михаил Иванович, всегда был либералом…
Так называл Сталин чудесное свойство Калинина быть всегда чутким и человечным, строго следовать голосу законности и велению сердца, если решается человеческая судьба.
После санкционирования Сталиным предложений НКВД о приговорах тем или иным партийным работникам или военным деятелям было уже невозможно сделать что-либо. К тому же решение суда Военной коллегии не подлежало обжалованию даже в Президиуме Верховного Совета СССР.
Там, где это было возможно, Калинин вмешивался и добивался отмены несправедливо суровых наказаний.
В мае 1937 года к нему обратилась колхозница М.И. Семенова с просьбой освободить ее от уплаты трех тысяч рублей за проданную перед вступлением в колхоз корову. Внимательно разобравшись в деле, Михаил Иванович направил председателю колхоза «Революция» Ивановской области, где работала Семенова, письмо. В нем, в частности, говорилось:
«С точки зрения закона и Устава колхоза это решение является правильным, однако, несмотря на это, мне кажется, что ее просьбу следовало бы удовлетворить. Она одинокий и преклонных лет человек и, судя по всему, не в состоянии уплатить три тысячи рублей даже и при шестилетней рассрочке. Применение принудительного взыскания, как это предполагает сделать судоисполнитель, к престарелой колхознице политически будет неправильно.
Таким образом, на деле, кроме судебной волокиты, ничего не получится.
Поэтому прошу Вас обсудить на собрании колхозников этот вопрос и сообщить им, что я лично считал бы возможным, в виде исключения, освободить ее от уплаты денег за корову. О решении прошу меня уведомить.
М. Калинин».
В начале 1938 года Калинин разбирается с делом А.Г. Икрина и затем пишет в Свердловский обком партии:
«Ко мне обратился с жалобой на неправильное исключение из партии и снятие с работы зав. Еланским райзо гр. Икрин А. Г.
При личных с ним переговорах у меня создалось впечатление, что он честный человек. Поэтому прошу Вас в насколько возможно ускоренном порядке разобраться с его делом исключения из партии. При разборе его надо принять во внимание как его неопытность, так и всю сложность той обстановки, в которой он очутился при выдвижении его на работу зав. райзо. При этом необходимо строго отделить вопрос о том, есть ли в его бывшей работе элементы преступности или просто неумение разобраться в том или ином вопросе.
Очень прошу Вас сообщить о том, как будет у Вас решено его дело.
С коммунистическим приветом.
М. Калинин».
В 1939 году один из родственников Мордухай-Болтовских попытался устроиться в Управление строительства Соликамского гидроузла. Стройка находилась в ведении НКВД, и его на работу не брали. Тогда внук Мордухай-Болтовского решил написать письмо Калинину.
Ответ пришел почти немедленно: «Ходатайство о приеме на работу поддерживаю». Помог ему Михаил Иванович и прописаться в Ленинграде. Но тут из управления НКВД Ленинградской области к Калинину поступает письмо, извещающее «всесоюзного старосту», что гражданин Александр Иванович Мордухай-Болтовский скрыл от него, Калинина, что был в свое время осужден и что, следовательно, правом проживания в Ленинграде он не пользуется. Под сообщением — подпись заместителя начальника управления Гоглидзе — цепного пса Берия и такого же, как он, негодяя. Калинин ответил:
«Получил Ваше письмо по поводу гражданина Мордухая-Болтовского А.И. При рассмотрении его ходатайства о прописке мне было известно, что он был в 1935 году осужден особым совещанием на 3 года.
Я лично хорошо знаю не только А.И. Мордухая-Болтовского, но и всю их семью больше 50 лет.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин».
Позже, уже во время Великой Отечественной войны, в беседе с писателем Пришвиным, когда речь зашла о Мордухаях, Калинин сказал, что, к чести всех членов семьи генерала Мордухай-Болтовского, никто из них не присоединился к контрреволюции.
