Борис Маркус - МОСКОВСКИЕ КАРТИНКИ
Он чувствует, что на него все смотрят. И соответственно держит выправку. Движением рук регулирует движение транспорта и пешеходов. На руках белые перчатки, в правой руке полосатый черно-белый жезл. И не только руками он регулирует, но и поворотом туловища. Вот он стоит, подняв жезл строго вверх, и автомашины видят его лицо или спину, значит им путь закрыт. Потокам же, пересекающим перекресток, можно двигаться. До тех пор, пока он не повернется к ним лицом или спиной и не покажет разрешенное движение. Очень интересно у него получаются все эти повороты, все эти манипуляции рукой с жезлом. "Стоп!", — рука вверх и лицо к потоку. "Разрешаю движение!", — и рука плавно полукругом идет сверху по часовой стрелке и замирает перед грудью. Постовой при этом красиво поворачивается вправо. Можно долго стоять и любоваться. Особенно отличался своим грациозными отточенными движениями милиционер, стоящий перед Моссоветом на Советской площади. Одно время там стояла девушка-милиционер. Так на этих артистов мы бегали специально смотреть. Красивая работа. Виртуозные движения. Другие тоже умели красиво регулировать движение. Но эти были просто особенными.
Зимой регулировать движение было трудней. Все-таки в форменной шинели или шубе не очень-то повертишься. Но приходилось, и они вертелись. И ведь в течение целой смены без перерыва. Оставить пост можно было, если приходил сменщик и вставал на время на пост. Кстати, этих милиционеров-регулировщиков так и называли постовыми.
Где-то в конце двадцатых или самом начале тридцатых годов на главных улицах города, таких, как Тверская или Мясницкая и Арбат, установили семафоры. В отличие от железнодорожных, никаких поднимающихся указателей не было. Сверху не очень высокого столба укреплена была горизонтальная доска-перекладина.
На концах перекладины были круги. Все это сооружение было выкрашено в белый цвет с красной окантовкой. И круги тоже были красные. Всему транспорту, на который был направлен спереди или сзади семафор запрещалось движение. Поэтому, если вся эта штуковина была повернута лицом к потоку машин, то они останавливались и ждали, пока штуковина не будет повернута милиционером вдоль их потока и против поперечного. Столб вращался постовым милиционером. Для этого на столбе были сделаны ручки.
Вскоре это новшество перестало удовлетворять милицию. Все-таки требовался физический труд и постоянное дежурство милиционера. Стали появляться новые усовершенствования. На крупных перекрестках, на больших площадях в центре перекрестка повесили удивительные "фонари". Это были перевернутые четырехгранные пирамиды, обращенные своими гранями к улицам перекрестка.
Каждая грань — трапеция имела вписанный в нее круг, расцвеченный по разному. Сверху сравнительно большой сектор был выкрашен в красный цвет — "Стоп! Ехать запрещено!" Нижний такого же размера сектор был зеленым — "Путь свободен. Ехать разрешено!" По обоим бокам между главными секторами были сравнительно узкие желтые секторочки. Это означало "Внимание! Приготовьтесь к остановке или к движению". По кругу непрерывно ходила большая хорошо видная издали черная стрелка. Она показывала, какой сектор в данный момент должен быть принят транспортом. Скорость движения стрелки была рассчитана на возможность свободного прохода потока через перекресток. На всякий случай невдалеке находился дежурный постовой милиционер, который мог вмешаться, если возникала конфликтная обстановка.
Появление светофоров вызвало большой интерес у москвичей. Сначала светофоры вешали в четырехстороннем исполнении в центре перекрестка, как описанные выше часовые цветовые. Такие светофоры нам знакомы. Это были свисающие в центре длинные черные металлические ящики с тремя круглыми стеклами на каждой стороне: красный наверху, желтый посередке и зеленый внизу. Если на взаимно противоположных сторонах светофора зажигалось какое либо стекло, то на соседней грани загорался другой цвет.
Желтый же горел одновременно на все стороны. Над стеклами были укреплены большие козырьки, защищающие стекла от снега, а главное, защищающие их от яркого солнечного света, чтобы цвет был хорошо виден издали даже в яркий солнечный день. Потом установили светофоры на столбах по углам улиц, совмещая с висящим посреди перекрестка. Очевидно, это помогло одновременно регулировать и движение пешеходов, которые часто были невнимательны к висящему в центре светофору.
Совсем уже недавно появились и специальные только для пешеходов предназначенные маленькие светофорчики. Иногда они были подобны большим. Иногда изображали или красных стоящих человечков ("Стоп!") или идущих зеленых. Эти смешно ногами перебирали ("Проход свободен! Идите!"). Сначала светофоры включались и переключались милиционерами, стоящими у пультов управления на одном из углов перекрестка. Позднее переключение перевелось на автоматическое.
Как эксперимент, одно время движение по Садовому кольцу было отрегулировано так, чтобы могла осуществляться так называемая "зеленая волна". Переключение светофоров было рассчитано так, чтобы поток автомобилей, пройдя через один перекресток, мог подойти к следующему как раз перед переключением на зеленый цвет. Таким образом уменьшились или были вовсе исключены простои на Садовом кольце перед перекрестками. В условиях перенапряженного движения это было очень важно. На очень оживленных перекрестках автоматические светофоры совмещались с наблюдением и регулированием движения из специальных стеклянных будок, возвышающихся над тротуарами.
Пожарные едут!
В повседневный городской шум, доносящийся с улицы в нашу квартиру, вдруг врывался звон колокольчика и звуки горна. Это пожарная команда. Это нельзя ни в коем случае пропустить. Мы дружно подбегаем к окнам, распахиваем их как раз, когда машина приближается к ним. Это же удивительное зрелище! Красная, вся абсолютно красная машина со сложенной выдвигающейся лестницей, укрепленной на ней вместо кузова. На машине сидят пожарные. Все они в брезентовых куртках, на головах у них удивительные шлемы с завитыми украшениями наверху. Совсем, как у древних римлян, или у рыцарей. Впереди рядом с шофером сидит пожарник в такой же одежде и отчаянно звонит в колокол, подвешенный у кабины. А раньше было совсем здорово: впереди пожарной машины скакал всадник в каске и с большим факелом. Потом всадники исчезли. Наверное, скорости автомобилей увеличились, и лошади было трудно скакать впереди машин. Ведь здесь важна скорость, а не красота. Сзади машины укреплена огромная красная катушка с серым толстым шлангом или, как еще его называют, с рукавом. На концах рукава с одной стороны медный блестящий наконечник, который называют чудным словом "брандспойт". Кстати, и начальник у них тоже на "бранд" начинается. Только он зовется "брандмейстер", а городской начальник уже не "брандмейстер", а "брандмайор". Звучит здорово! Я уже узнал, что по-немецки слово "бранд" означает пожар. А почему надо наших пожарных по-немецки величать? Перенесли с тех времен, когда впервые появились?
