Владимир Новиков - Накануне и в дни испытаний
- Готово, - сказал Борисов хрипловато и, пошатываясь, пошел от печи.
Мостовой кран подхватил ковш. Подручные сталевары разделали выпускное отверстие. Хлынула тугая струя раскаленного металла. А в стороне, прислонившись к подкрановой балке, с цигаркой во рту стоял Александр Борисов и спокойно наблюдал за плавкой.
Другой случай. Сталевар электропечи Алексей Оглезнев, один из зачинателей скоростного сталеварения на заводе, придя однажды на работу, увидел, что в смене только двое подручных. Другой сталевар и еще один подручный заболели. А смена - двенадцать часов. И так вышло, что из других бригад нельзя взять людей.
На печи Оглезнева шел окислительный процесс, а на соседней - плавление. Если что-то произойдет, завод сорвет выполнение специального заказа. Тревожная ситуация. Начальник смены подошел к сталевару:
- Что будем делать, Алексей Яковлевич?
Оглезнев ответил не сразу. Обошел участок, посмотрел, все ли есть у другой печи, поговорил с подручными:
- Будем работать на двух печах сразу. Ничего не поделаешь - война.
Сталевар и подручные действовали самоотверженно и виртуозно, других слов не подберешь. Кто знает металлургический процесс, хорошо представляет, что значит втроем сварить и принять почти одновременно две плавки сразу.
Такие люди, как А. Борисов и А. Оглезнев, были в каждом цехе, на каждом участке.
Вспоминаю начальника газовой станции Г. А. Находкина. Когда ни придешь, днем или ночью, он всегда в цехе. Не просто обеспечить газом, получаемым от сгорания дров, всю металлургию, все термические цехи двух заводов. Находкин был постоянно озабочен. Перебои с топливом случались в ту пору часто. Газовщики приспособили несколько генераторов для работы как на дровах, так и на угле. При переработке дров образовывалось большое количество смолы. Эту смолу обезвоживали и использовали как мазут, получая дополнительное топливо. Всегда немного прокопченный, но гордый и невозмутимый, Находкин всю войну уверенно нес на своих плечах обязанности руководителя очень беспокойного хозяйства. И после войны он возглавлял этот же участок, проработав на нем почти сорок лет. Беззаветный труженик был награжден орденами Ленина, Красной Звезды и другими наградами.
Не могу забыть еще одного человека - главного энергетика завода Рязанова. В свое время в вечернем институте он преподавал нам теплотехнику. Тихий, нешумливый, он, казалось, ни на час не покидал завод. С конца 1941 года по весну 1943 года, когда я почти постоянно находился в Ижевске, Рязанов каждую ночь заходил ко мне, присаживался на краешек стула и тяжело вздыхал.
- Тяжело? - спрашивал его.
- Тяжело, - отвечал он.
- Но пока дышим?
- Пока дышим, - отзывался Рязанов глуховатым голосом и добавлял: Наверное, до утра дотянем: дрова идут по графику (300 вагонов в сутки), железнодорожники говорят, что еще и два состава с углем на подходе.
- Тогда живем, - отзывался я, пытаясь подбодрить главного энергетика.
Рязанов всегда был немного грустный. Никогда не видел, чтобы он даже слегка улыбнулся.
Частенько я ему говорил:
- День прошел неплохо, суточную сдачу изделий отправили. Подпишу еще несколько бумаг и поеду отдохнуть. И вам советую. Вижу по походке, вы уже завод не раз обошли.
Рязанов обычно отвечал:
- Да, это правильно, надо отдохнуть. Только вот загляну в чиперное отделение электростанции. Там один чипер мне не нравится, как работает.
Чипер - машина, которая дробила древесину в щепу. Щепа поступала в топку котла, обеспечивая хорошее сгорание дров. Работала энергетика, получался и газ. А энергетика - сердце завода. Не будет энергии - завод станет.
- Ну что ж, - соглашался я с Рязановым, - сходите, если надо, да и домой.
Прошло около месяца после этого разговора, когда в кабинет вбежала секретарь и прямо у двери испуганным голосом крикнула:
- У входа в заводоуправление упал Рязанов. "Скорую" я уже вызвала.
Хотя врачи и прибыли через пять-семь минут, но помощь их оказалась ненужной. Наш самоотверженный труженик умер от "разрыва сердца", как тогда говорили. Было бесконечно жаль этого замечательного человека, на плечах которого лежала огромная ответственность за обеспечение заводов и города Ижевска электроэнергией. А ведь Рязанову не исполнилось и сорока лет.
Преждевременная потеря трудоспособности как среди рабочих, так и руководящего состава в годы войны была не так уж редка. Люди умирали на своих рабочих местах от перенапряжения и других невзгод. Призыв "Все для фронта! Всё для победы!" не только жил в сердцах тружеников тыла, но и воплощался в реальные дела.
Прошло девять напряженных месяцев, как я работал одновременно и директором металлургического завода, и заместителем наркома. Но вот на должность директора подобрали достойного кандидата - замечательного хозяйственника, руководившего до этого рядом крупных заводов, инженера-металлурга, бывшего кузнеца и литейщика Сергея Кирилловича Медведева, отличавшегося беззаветной преданностью делу.
Наша армия вела наступление по всему советско-германскому фронту, гнала немецко-фашистских захватчиков с советской земли. Завод набирал темпы. В канун 26-й годовщины Великого Октября пустили в эксплуатацию третью мартеновскую печь. В сталеволочильном цехе установили дополнительный стан с удлиненной станиной. Расширили травильное отделение. Почти в два раза увеличили скорости волочения на действующем оборудовании. Выпуск проволоки и калибровки еще больше возрос, а количество рабочих при этом сократилось. В прокатном цехе смонтировали новый стан. В кузнечном - вступил в строй еще один пресс.
Впервые в стране применили новый способ - рекуперативный подогрев газа в печах, оборудованных инжекционными горелками. Это снизило расход топлива и дало возможность нагревать металл до температур, необходимых для ковки и проката при работе на низкокалорийном каменноугольном газе. Усовершенствовали беспламенное сжигание газа в печах. В связи с этим в отчете Ленинградского научно-исследовательского института, обследовавшего завод, говорилось: "Оценивая печное хозяйство Ижевского металлургического завода в целом, следует считать его ведущим в системе наркомата. На этом заводе не только практика, но и наука находят свое применение".
В кузнечно-штамповочном цехе впервые стали штамповать ответственные детали на горизонтально-ковочных машинах. Это высвободило много кузнечного и станочного оборудования.
С каждым днем ширилось социалистическое соревнование. По почину машиностроителей ижевские металлурги включились в движение за создание Фонда победы. Увеличилось число комсомольско-молодежных бригад. Мастер скоростных плавок сталевар Л. Тебеньков первым организовал комсомольско-молодежную хозрасчетную бригаду. Перешла на хозрасчет комсомольско-молодежная бригада оператора блюминга Л. Чащипова. К концу войны насчитывалось 190 таких бригад.
