Герберт Осбери - Банды Чикаго
4
Самые отъявленные преступники и головорезы, терроризировавшие Чикаго в XX веке, происходили из двух районов – 38-го полицейского участка на севере и 22-го на западе. 38-й был ограничен на юге Дивижн-стрит, на севере и востоке – рекой Чикаго. В нем насчитывалось тридцать две тысячи жителей и четыреста салунов, почти по одному на каждые восемьдесят человек, и, наверное, еще половина от этого числа мест, где спиртным торговали незаконно. Самые ужасные из этих притонов находились в районе, получившем название «Маленький Ад», – это была сеть борделей, низкопробных гостиниц и винных лавок между Ласалль-стрит и рекой. Одно из заведений Маленького Ада обслуживало только дегенератов мужского пола. Другое населяли сплошь одни наркоманы, здесь открыто продавали кокаин, морфий. Там можно было взять напрокат в любое время ножи и пистолеты, можно было найти человека, который готов совершить любое преступление за несколько центов. За пятьдесят один день 1906 года полиция 38-го участка арестовала девятьсот человек, больше ста из них были замешаны в таких преступлениях, как убийство, изнасилование, грабеж и другое. Можно было бы арестовать и больше, если бы местность постоянно патрулировали.
Но 38-й округ, несмотря на многочисленность преступников в Маленьком Аду, был раем по сравнению с двадцать вторым, который иногда называли районом Максвелл-стрит, но куда чаще – Кровавой Максвелл. Около двух миль в длину и одной мили в ширину, Кровавая Максвелл была ограничена на севере – Харрисон-стрит, на западе – Вуд-стрит, на юге – Шестнадцатой улицей и на востоке – южным рукавом реки Чикаго. В него входили «темные речные районы»: негритянский, итальянский и цыганский кварталы, равно как и большие поселения русских, литовцев, греков, поляков, ирландцев и немцев численностью более двухсот тысяч человек и с самым большим количеством салунов. Полицейский участок был расположен на Максвелл-стрит на расстоянии трех кварталов на запад от Холстед-стрит, и «на его территории, – писала чикагская «Трибюн», – есть такие углы, салуны и дома, которые видели становление, деятельность и часто – смерть самых отъявленных преступников, которые когда-либо существовали». В двух кварталах от участка был угол Сангамон-стрит и Четырнадцатой улицы, известный на протяжении более чем двадцати пяти лет как Угол Мертвеца. Здесь было убито полицейских и преступников больше, чем в любом другом месте Чикаго.
В южной части Кровавой Максвелл, на Джонсон-стрит, располагалась школа Уолш, которая стала сценой самой известной борьбы, когда-либо описанной в летописях истории Америки, – войны между враждующими бандами школьников, которая началась в 1881 году и продолжалась почти тридцать лет, в течение которых несколько человек были убиты, застрелены или сильно покалечены обломками кирпичей и дубинками. Банды называли себя «ирландцы» и «цыгане», члены этих банд разделялись не по национальности, а по месту проживания: мальчишки, которые жили на востоке от Джонсон-стрит, были «ирландцами», а те, которые жили на западе от нее, были «цыганами». Несколько лет мальчики носили ножи и пистолеты в школу, и бывали случаи, когда они резали друг друга или стреляли друг в друга прямо в классах и сражались не на жизнь, а на смерть на улицах и на игровых площадках. Последняя перестрелка произошла в декабре 1905 года, когда двадцать пять «ирландцев» под предводительством известных по кличке Близнецы Майка и Джорджа Макгинисов, которые были еще и главарями небольших банд, выступили против такой же банды «цыган» под руководством Джо Фишера. До приезда полиции было сделано сорок или пятьдесят выстрелов, но никого не ранили. Возраст молодых бандитов колебался от десяти до пятнадцати лет, и многие были настолько малы, что держали пистолет двумя руками при стрельбе. Несколько лет после перестрелки 1905 года каждого мальчика, который ходил в школу Уолш, обыскивали, перед тем как разрешить им войти в здание.
11 февраля 1906 года чикагская «Трибюн» описала Кровавую Максвелл как «самый ужасный округ во всем мире». Там также говорилось:
«Более того. Это самый многонациональный район во всем мире. Такого многообразия людей разных национальностей и образов жизни не найти ни в одном другом районе. Он разделен на дюжины секций, где проживают не только европейцы, но и выходцы из Азии. <...> Это центр преступности всей страны. Самые отъявленные убийцы, разбойники и воры рождались здесь и вырастали в таких количествах, что превысили по численности любой другой район на поверхности земли. Упиваясь свободой, которую они получили из-за недостаточного контроля полиции, воодушевленные криминальными традициями, которые появились в районе до них, они жили больше как животные, а не люди, сотни и тысячи мальчиков и мужчин день за днем и год за годом вели преступный образ жизни.
Множество убийств, сотни перестрелок и вооруженных стычек, тысячи изнасилований, грабежей – таков ежегодный криминальный список этого злачного места, которое находилось в миле от сердца Чикаго. Убийцы, грабители, разбойники, карманники и другие преступники воспитывались здесь в ужасных условиях. Из Максвелл вышли многие самые ужасные преступники, если не сказать самые ужасные, которых Чикаго когда-либо видел. Из Максвелл вышли самые ловкие грабители, взломщики, воры любой масти; из Максвелл вышли самые жестокие банды. В общем, можно сказать, что ни в одном округе не было такого количества профессиональных преступников, сколько их насчитывалось здесь».
Территория, которая позже стала известна как Кровавая Максвелл, была «криминогенным районом», кишевшим бандитами, головорезами, ворами и другими преступники уже в середине 50-х годов XIX века. Этот район был главной колыбелью чикагской преступности почти три четверти века, хотя был короткий период в 80-х годах, когда полиция под руководством капитана Саймона О'Доннела, работавшего в полицейском участке на Двенадцатой улице, привела район, как писал Джон Дж. Флинн в своей летописи о чикагской полиции, «в состояние, близкое к приличному», заставив преступный мир покориться дубинкам. Но капитана О'Доннела вскоре перевели в другое место, и Кровавая Максвелл сразу же вернулась в прежнее состояние. Шесть лет после пожара 1871 года основное население района составляли ирландцы, и бандиты унаследовали все воинственные черты этой нации; жизнь в Кровавой Максвелл была сплошной непрерывной битвой. Характерной чертой местных жителей было самостоятельное решение всех проблем; ирландские бандиты старой закалки не прибегали к помощи, за исключением тех случаев, когда их атаковала полиция или другая банда, намного превосходящая по численности. Они начали собираться в банды, чтобы суметь противостоять угрозе переполнения района в 70-х и 80-х годах XIX века немцами и евреями; бандиты немецкой и еврейской национальности в ответ объединялись для самообороны, так же как это делали другие. За несколько лет расовые и национальные черты переплелись, но иногда корни вносили небольшие различия. Существовали банды, в которых были люди из дюжины стран. Но до конца 90-х годов XIX века превосходство оставалось за ирландцами.
