Федор Раззаков - Роковые женщины советского кино
На съемочной площадке работали актеры Никита Михалков, Андрей Мягков, Алиса Фрейндлих, Алексей Петренко, Виктор Проскурин. Тяжелее всех приходилось Гузеевой, поскольку, во-первых, это был ее дебют в большом кинематографе, во-вторых, она сильно робела в компании столь именитых партнеров.
«Ларисе присущи многие качества, необходимые для лицедейства, но, честно говоря, намучились мы с ней немало. Все актеры – партнеры героини – проявили великолепную солидарность, доброе отношение к молодой артистке, поддерживали ее, ободряли, делились своим опытом и как бы всегда пропускали ее вперед. Но поначалу ее профессиональное невежество было поистине безгранично…»
На экраны страны «Жестокий романс» вышел 1 октября 1984 года. Заметим, что, осуществи эту экранизацию любой другой режиссер, народ отреагировал бы на нее вяло. А тут был автор бессмертных «Берегись автомобиля», «Иронии судьбы» и «Служебного романа». Привлеченный этим, а также целым созвездием прославленных актерских имен зритель повалил на «Романс» буквально толпами. И уже в первый месяц после премьеры прокат стоял на ушах: такого зрительского вала экранизация классики давно уже не знала. В итоге фильм соберет на своих сеансах 22 млн зрителей.
В январе 1985 года на Международном кинофестивале в Дели «Жестокому романсу» будет присужден главный приз «Золотой павлин». Вручала его Рязанову звезда европейского кино Жанна Моро.
Официальная критика встретила картину в штыки. Практически во всех центральных газетах появились рецензии на «Жестокий романс», и все они были… критическими. Одни названия этих публикаций говорят за себя: «К чему? Зачем?», «Всего лишь романс», «Победитель проигрывает», «Обман «приобщения» и т. д.
Что касается игры Ларисы Гузеевой в этом фильме, то критик А. Макаров по этому поводу написал следующее:
«Лариса Гузеева очень красива и женственна в роли Ларисы Огудаловой. Но какая она, Лариса, эта поэтическая, одухотворенная русская девушка, влиянием среды и вожделением поклонников превращенная едва ли не в кокотку – слабая или сильная, мятущаяся или надломленная, умная или легкомысленная, – понять это из фильма решительно невозможно. Она просто объект любования и эстетизации, в котором операторский объектив способен посоперничать с глазами очарованных мужчин, эффектная деталь интерьера, равно делающая честь и огудаловской гостиной, и рязановскому фильму. Но сложной жизни духа, оскорбленного самолюбия, особой губительной грации, какая не от внешности зависит, но именно от внутреннего смятения, – всей этой трагической женской сути в героине не улавливаешь…»
Еще холоднее восприняли кинематографический дебют Гузеевой ее однокурсники по институту. По словам самой Ларисы:
«Когда сам Эльдар Александрович приехал вместе с оператором на наш курс поблагодарить меня, однокурсники, прямо скажем, мне не аплодировали. Я тогда не понимала: в чем дело? Я ведь такая хорошая, всех люблю, почему же за меня никто не радуется?
В институте началась настоящая травля. Из зависти меня обвиняли в несуществующих грехах, а я клялась богом и била себя в грудь: «Этого не было!». Я решила бросить институт (как раз в 1985 м. – Ф. Р.), хотя мне оставалось учиться всего два месяца, хотела даже покончить с собой. Моя мама плакала: «Доченька, ты умрешь, а они будут процветать. Не делай этого, бог всех рассудит…»
В итоге институт Гузеева закончила и вскоре стала получать массу лестных предложений от режиссеров. Так что кинематографическая карьера Гузеевой после «Жестокого романса» внешне выглядела успешно. Только за период с 1985-го по 1989 год она снялась в 11 фильмах. Однако ролями в большинстве этих картин Гузеева осталась недовольна. Актриса вспоминает:
«Режиссеры, которые приглашали меня после «Романса», говорили одну фразу: тебе не надоело играть красоток? И я играла дурнушек. Мне тогда казалось, что после костюмной роли надо сыграть женщин попроще – например, 45 летнюю блокадницу. У моих героинь были неженские профессии, и все они плохо заканчивали. Их убивали, взрывали, насиловали. Я снималась в чудовищных картинах, где меня стригли, брили, заставляли толстеть… Никто даже не мог представить, что это та самая Лариса Гузеева, которая играла бесприданницу…»
Творческая неудовлетворенность, охватившая в тот период Гузееву, отрицательно сказывалась и на ее душевном самочувствии. Чтобы уйти от тягостных мыслей, которые все чаще стали посещать тогда актрису, она нашла единственное спасение – алкоголь. По ее словам:
«Я занималась саморазрушением. Мало спала, ночи проводила в компаниях. У меня была куча друзей. Бурные общения, алкоголь, сигареты… Меня всегда тянуло не к мальчикам из хороших семей, а к рисковым мужчинам. Первый мой муж увлекался наркотиками, много позже его убили. Очень жаль, хороший был человек…»
После того как Гузеева поняла, что своих сил справиться с болезнью у нее нет, она обратилась к помощи врачей. Ей сделали операцию. Однако после нее актриса начала сильно прибавлять в весе (набрала более 20 лишних килограммов) и на прежнюю красавицу Ларису Гузееву стала мало похожа. По старой памяти она еще приезжала на кинопробы, но когда режиссеры видели ее – оплывшую, растолстевшую, – у них сразу пропадала охота ее снимать.
Лариса Гузеева вспоминает: «Недоброжелателей у меня было много. Во всяком случае, на «Мосфильме». Существует мафия вторых режиссеров, которые, если с ними не дружишь, могут наговорить режиссеру кучу гадостей: что ты, мол, в запое, родила ребенка или вообще уехала за границу. Не хочу сказать, что я ангел и мне только нимба не хватает. Но все любят тихих и ласковых. Я же вольная была с детства и прямо говорила, что именно меня не устраивает. Все злились: почему я не лижу благодарно руки? Впрочем, я ссорилась с режиссерами не только по работе. Когда снимаешься по полгода в одной картине, режиссеру может вдруг прийти в голову мысль: «А почему бы нам с тобой не завести романчик?» Но я никогда в жизни не продавалась за роль. Если пьяный режиссер ломится ко мне ночью, могу и по «чайнику» дать. С роли меня уже снять не могли, но экспедиция превращалась в ад, в войну…»
Об этом же и слова Г. Каревых: «Во всех проявлениях остается неизменной ее (Гузеевой. – Ф. Р.) человеческая позиция, суть которой – бескомпромиссность, ненависть к серости, казенщине, фальши. А еще гордость и прямота. Столь превозносимые в героях вымышленных, литературных, они далеко не облегчают существование в реальной жизни… «Быть бы тебе похитрее», – говорят Ларисе. Но она не желает безропотно сносить беспорядок в съемочной группе, не уходит от непростого творческого спора, даже если знает, что это может ударить по ее едва начавшейся актерской судьбе».
