Александр Никонов - Наполеон. Попытка № 2
И с чего это вдруг, увеличившись территориально, страна-агрессор начинает считать себя несправедливо обиженной, «опозоренной»?.. Да просто русские офицеры привыкли к совсем недавним суворовским победам и славным екатерининским временам, когда Россия интенсивно расширялась за счет разгрома соседей. Сами брали, что хотели, а тут подачка какая-то.
Но помимо офицеров были недовольны еще и российские олигархи. Мы знаем, что царь Александр, убивший своего отца на деньги англичан и руками российских сырьевых магнатов, сделал это только для того, чтобы полностью развязать российским купцам руки в торговле с Британией. И вот теперь, когда перед лицом Наполеона русский царь на голубом глазу отрекся от англичан (при этом никто его за язык не тянул!) и даже заявил о своей ненависти к ним, Россия подписала Тильзитский мир, взяв на себя обязательства ограничить свою торговлю с Англией, то есть примкнуть к континентальной блокаде.
Что это за блокада такая?.. Попробую в двух словах объяснить, но сначала закончим с парадоксами той эпохи.
Хочу обратить ваше внимание на следующее обстоятельство, которое как-то не очень осознается современными читателями. Можете ли вы представить себе, что разгромленная в 1945 году Германия через два года снова напала бы на СССР, еще раз была разгромлена, а затем году эдак в пятидесятом опять на него напала? Невероятно! Невозможно!.. Она же была вся в руинах и оккупирована!..
Почему же тогда неоднократно разгромленная Наполеоном Австрия через пару лет собирается и раз за разом объявляет войну Франции? Как такое может быть?
Дело в том, что технологически войны в ту эпоху сильно отличались от войн в XX веке. Прежде всего своей нетотальностью. В XX веке война бульдозером единого фронта проходила по всей стране, разрушая ее потенциал и обращая инфраструктуру страны в руины. В наполеоновскую эпоху из-за отсутствия скорострельной техники и моторизации воевали иначе. По тонким нитям дорог две армии колоннами подтягивались к полю битвы, где и происходила разборка, по итогам которой решали, кто круче.
Окружающая страна самой войны, как правило, не замечала. Если дорога, по которой двигались войсковые колонны, была вдалеке от некоей деревни (а большинство населения в ту пору были крестьяне), крестьянин мог узнать о войне только по слухам, доносившимся из далекой столицы. Удивительно, но факт: в 1812 году некоторые западные российские и белорусские деревни (то есть находящиеся, казалось бы, непосредственно в театре военных действий), вообще были не в курсе, что Россия воюет с Наполеоном!.. Война касалась европейского крестьянина только опосредованно — через дополнительные рекрутские наборы и новые налоги.
Войны больше напоминали аристократические дуэли в белых перчатках. По результатам дуэли решалось, кто прав, а кто должен извиниться. Нетотальность войны и ее аристократизм определяли характер отношений между победителем и побежденным. Гибель десятков тысяч крепостных крестьян во время этих аристократических разборок никого не волновала: «жизнь солдата не дороже куриной». В XVIII — начале XIX века благородство было отделено жирной чертой происхождения и воспитания от невоспитанности и безграмотности крестьянства. И только потом «все смешалось в доме Облонских» — на арену истории выперли массы, и дикие, невоспитанные диктаторы XX века были порождением этих темных масс. Отсюда и известный налет варварства на Второй мировой в сравнении, скажем, с Первой.
Следующим парадоксом той эпохи являлась континентальная блокада… Нас с вами сегодня совершенно не удивляет, что во время Второй мировой войны СССР и Германия не торговали друг с другом. Это вполне естественно, ведь они же воевали!
Англия и Франция в XIX веке тоже воевали. И потому с точки зрения современного человека нет ничего удивительного в том, что на всех подконтрольных ему территориях Наполеон установил запрет на торговлю с Англией. Идея Наполеона была проста: коли не удалось завоевать островную Англию силой оружия, задушим ее экономическими санкциями! Закроем ей европейский рынок. И пусть разоряются английские производители, пусть в Англии растет армия безработных, дестабилизируется обстановка и приходит то правительство, которое пообещает своему народу заключить мир с Францией. Мир — это все, что было нужно Наполеону. Поэтому он все время воевал.
Но для самого Наполеона этот шаг естественным не выглядел. Он знал: торговля есть воплощенная цивилизация. А бойкот торговли — дикость. Потому и писал в парижский сенат: «Дорого нам стоило поставить интересы частных лиц в зависимость от ссоры монархов и возвратиться после стольких лет цивилизации к принципам, которые характеризуют варварство первобытных времен, но мы были вынуждены противопоставить общему врагу то оружие, которым он пользуется…»
И для современников Наполеона его идея экономических санкций была новинкой. Потому что торговые отношения со страной, с которой воюешь, являлись нормой, а не исключением. Скажем, Пруссия в 1812 году, как союзник Наполеона, воевала с Россией. И с ней же торговала, поставляя не что-нибудь, а стратегическое сырье для армии — серу и свинец.
В 1808 году Россия воевала с Турцией. При этом в 1808 году в черноморские порты пришел 391 торговый турецкий корабль. В силу нетотальности войн это было в порядке вещей: где-то по суше бегают друг за дружкой армии, а по морю плывут корабли купцов. У каждого свое дело.
Так что ход Наполеона, подписавшего в Берлине свой знаменитый декрет о континентальной блокаде Англии, был нетривиальным. Нетривиальным именно в силу своей тотальности и заявленной бескомпромиссности.
Французские экономисты, которые знали, что финансовые дела Англии из рук вон плохи — страну накрыла инфляция, вырос огромный государственный долг, растет безработица, — называли экономику Англии мыльным пузырем из-за огромного количества ничем не обеспеченных денег, которые каждый день выплевывал печатный станок Англии. Ознакомившись с этими работами французских экономистов, Наполеон и решился на блокаду.
Справедливость, однако, требует отметить, что действия Наполеона были просто сильным ответом на действия Англии, которая уже давно вела себя в морях, как пират. Когда после короткого Амьенского мира Англия объявила Франции войну, именно британская корона несколько раз блокировала французские порты, останавливая для унизительных досмотров даже суда нейтральных стран и всячески стараясь расстроить торговые сношения между Францией и США. Так что англичане первые начали.
Первые пункты знаменитого наполеоновского декрета о континентальный блокаде гласили: «…принимая во внимание, что:
