Борис Орлов - Записки летчика-испытателя
Мы успешно выполнили два полета на север; оставалось слетать вдоль побережья строго на запад, вернуться и сесть в Нарьян-Маре, чтобы последующие полеты на «сверхзвуке» произвести уже оттуда. 17 июля мы взлетели с Амдерминского аэродрома, дошли до крайней точки нашего маршрута и повернули обратно.
На этот раз нас должны были сопровождать перехватчики из той же части, но базирующиеся в Нарьян-Маре. Мы слышали по радио их переговоры, как они взлетели, как искали нас, как пристраивались, но где-то за 100 км от Нарьян-Мара нормальный радиообмен вдруг сменился какими-то непонятными, в треске и шорохе, неразборчивыми словами. Я попытался связаться с сопровождением — безуспешно, «земля» тоже вмешалась, но понять, что же произошло, было невозможно. Был слышен только треск, когда кто-то из экипажей самолетов сопровождения пытался что-нибудь сказать. Когда мы прилетели в Нарьян-Мар, то нам посадку не разрешили, а приказали перейти на экономичный режим и ждать, пока не освободится ВПП. Проходя над аэродромом, мы увидели Ту-128, стоявший за концом полосы, на грунте, и тракторы, которые тужились его оттуда стащить и освободить нам место для посадки. Через некоторое время они сделали свое дело, и мы нормально приземлились.
Оказывается, мои сопровождающие столкнулись в воздухе, не заметив друг друга; как это им удалось при такой видимости трудно представить, но в авиации все бывает… Один самолет, потеряв управляемость, упал в море, другой, с помятым крылом, пробитым фюзеляжем, одним заглохшим двигателем и почти отказавшей радиосвязью кое-как добрался до аэродрома, сел и выкатился за обрез ВПП в песок, откуда его и тащили тракторами. Летчик и штурман подбитого самолета катапультировались нормально и опустились в очень синее, но не очень жаркое море…
Вот теперь и начинается то, ради чего я и вспомнил этот полет. Июль, на солнышке вроде тепло, но в тенечке и ватная куртка не мешает; вода в Ледовитом океане в самый жаркий месяц делает человека свежезамороженным за десять минут; летчики — без специального снаряжения, позволяющего хоть какое-то время продержаться в этих условиях; поисково-спасательная служба — в Нарьян-Маре… Не буду заниматься домыслами и обвинять кого-то: возможно, эта служба существует, находится в готовности, и в том случае, о котором я пишу, произошел только сбой в нормально отлаженной системе, но вот факты.
Столкновение произошло около полудня; зам. командира полка, получив сообщение о происшествии, сразу взлетел и нашел своих летчиков в 60 км от берега, каждого на своей персональной льдине, подающих бедственные сигналы через аварийные радиостанции. Своего спасательного вертолета у ПВО в Нарьян-Маре тогда не было, для этих целей использовали вертолет Аэрофлота, который в этот день улетел куда-то по своим коммерческим делам. Пока его нашли и вернули, заправили топливом, посадили врача и спасательную команду, прошло более пяти часов… Когда вертолет нашел летчиков и стал снимать их со льда, то только один смог сам подняться в вертолет по веревочной лестнице, другого пришлось пристегивать к лебедке, парень полностью обессилел. Около семи часов вечера вертолет приземлился в Нарьян-Маре.
Не знаю, правда ли это, но местные авиаторы говорили, что еще не было случая, когда удавалось спасти летчиков, катапультировавшихся над Ледовитым океаном. На этот раз ребятам повезло, а что ожидает в будущем других бедолаг? Хорошо, если прыгнут они недалеко от берега, да аэродром окажется близко…
Вертолет замечательная штука, но летает он не очень быстро, и радиус действия маловат по сравнению с самолетом, да и с воды поднять потерпевшего непросто: поток от винта может перевернуть лодку или плотик, может и утопить человека. Такое, увы, бывало. Нужен самолет-амфибия, способный садиться куда угодно, обладающий большой дальностью полета и хорошей скоростью. Старые полярники с тоской вспоминают «Каталину», американскую амфибию военных и послевоенных лет, её надежность, неприхотливость, колоссальную продолжительность и дальность полета. Но даже самый хороший самолет может при посадке или на взлете столкнуться со льдиной, а также не сможет приводниться в большую волну, поэтому для спасательных работ на море требуется аппарат с большой скоростью и дальностью полета, но способный садиться на воду и взлетать «по-вертолетному». В США близка к серийному выпуску оригинальная машина «Оспри», взлетающая и садящаяся вертикально, в крейсерском же полете использующая подъемную силу крыла, как обычный самолет. Я знаю, что и у нас имеются интересные разработки по созданию некоего гибрида самолета и вертолета, но пока все это находится на уровне лабораторных исследований.
А пока что трудно спасти людей, терпящих бедствие на море, примеров этому сколько угодно. Вот об одном случае, к счастью, окончившемся благополучно, я и имел возможность рассказать.
14 — 16 сентября 1978 г., самолет — МиГ-23УБ, полетов — 6, время — 2 час. 50 мин.
Контрольно-показные полеты.
Мне и раньше доводилось летать и с военными летчиками-испытателями, и с летчиками серийных заводов, знакомить их с особенностями пилотирования наших самолетов, но в строевых частях я бывал и летал там редко.
Как-то мы большой фирменной командой ездили в Приморье для оказания шефской помощи и предложили было свои услуги по летной части местному военному руководству, но что-то не заметили особенной радости по этому поводу… Пришлось, так сказать, на пальцах показывать, что может делать тот же МиГ-23, видеть недоверчивые глаза летчиков, их скептические улыбки, но доказать им, что мы говорим правду, можно было только в полетах, коих выполнить, увы, не удалось.
На сей же раз я слетал с полудюжиной военных летчиков-истребителей в разных чинах, с разной подготовкой и опытом. Получилось это потому, что Г.А. Седов, отдыхая в Прибалтике, встретился там с заместителем командующего округом генералом B.C. Буланкиным, и Виктор Сергеевич, сравнительно молодой, «летающий» генерал, попросил Григория Александровича прислать в округ испытателя фирмы, чтобы ознакомить хотя бы нескольких военных летчиков с возможностями модернизированного МиГ-23.
Основная модернизация заключалась в том, что самолеты стали выпускаться со специальными устройствами, фактически исключающими сваливание. Главное из этих устройств представляло из себя так называемый «толкатель», цилиндр со штоком, отталкивающим ручку управления вперед, если самолет выйдет на определенный угол атаки; чем быстрее увеличивается угол атаки, тем раньше сработает этот механизм, исключая возможность динамического заброса на больший угол.
