Эй Джей Джейкобс - Год, прожитый по-библейски
Но что значит «устарели»? Будет ли грехом не брить бороды и не есть моллюсков? Или это просто не обязательно, как крем от солнца в помещении? Спросите у десяти людей, и вы получите десять разных ответов. Но большинство, наверное, скажет: пожалуйста, мажься кремом от солнца. Вреда не будет. Надо принять Иисуса, но бороду брить не обязательно.
Уже легче. Я хочу сохранить бороду. И не готов отказаться от ритуалов. Это все равно что пробежать тридцать километров марафонской дистанции. Поэтому, если законы не будут противоречить друг другу – как, например, «око за око» и «подставь другую щеку» в буквальной интерпретации, – я буду следовать и Ветхому, и Новому Завету.
Второй Важный вопрос такой: как я, будучи евреем, должен относиться к вопросу божественной сущности Христа?
Чтобы по-настоящему буквально воспринять Новый Завет, я должен принять Христа как Бога. Я несколько раз перечитал Евангелие и, хотя считаю Иисуса великим человекам, пока не смог принять его как Спасителя. У меня не было момента, подобного обращению Савла по дороге в Дамаск.
Возможно, ближе всего к этому я был в колледже, когда испытывал странную зависть к католической вере лучшего друга. Он несколько раз в неделю ходил на мессу и крестился перед каждым приемом пищи. Мы ели вместе как минимум раз в день, и я всегда ощущал неловкость, ожидая, когда он закончит молитву. Неловкость и собственную незначительность. Вот он сидит, умный и веселый, и у него есть нечто большее. А у меня нет. Я притворялся, что не смотрю, но крестное знамение зачаровывало меня. Такой простой и прекрасный ритуал. А если я тоже стану креститься перед ужином? Чтобы узнать, каково это, и посмотреть, не почувствую ли я чего-нибудь? Будет ли это странным для моего друга? Возможно. Поэтому я так и не попробовал.
То же происходит и сейчас. Я мог бы использовать стратегию когнитивного диссонанса: если начать действовать так, словно Иисус Бог, то в итоге поверишь, что так и есть. Такова была моя тактика с Богом еврейской Библии, и она действительно сработала. Но есть разница. В случае с еврейской Библией я словно примеряю одежду и сандалии праотцов. Это семейная связь. В случае с Иисусом я буду ощущать дискомфорт. Я уже достаточно ценю свою наследие, и обращение будет проявлением неверности.
Отсюда затруднение: если я не принимаю Христа, могу ли я вообще что-то получить от Нового Завета? Что если я буду следовать его этическому учению, но не почитать его как Бога? Или это бесполезная затея? И снова все зависит от того, кому задать вопрос.
Христианские деноминации основной линии, склонные к гуманизму, говорят: да, можно следовать этике Иисуса, не переходя в христианство. Спросите унитариан или лютеран либерального толка, и они скажут, что у Иисуса как учителя этики можно многое почерпнуть. Это христианство с выраженным оттенком Просвещения.
Самую экстремальную его версию можно найти у архиепископа времен Просвещения Томаса Джефферсона. Его версия христианства настолько односторонняя, что кажется пародией на саму себя. В 1800-х годах он создал «Библию Джефферсона». Оттуда были изъяты все упоминания о сверхъестественном. Ни Воскресения. Ни чуда с хлебами и рыбами. Ни непорочного зачатия. В основе лежала идея, что Иисус – великий этический философ. Поэтому Джефферсон оставил только этическое учение: всепрощение, любовь к ближнему, борьбу за мир. Он назвал это «самым совершенным и милосердным моральным кодексом из всех, что когда-либо предлагались человеку».
Автор «Кода Да Винчи» Дэн Браун склоняется в сторону точки зрения Джефферсона. Он не утверждает напрямую, что Иисус был обычным человеком. Но Христос, который женится и имеет детей, явно больше похож на нас, смертных.
Однако большинство евангельских христиан сказали бы, что просто следовать этическому учению Иисуса – значит упускать самое важное. Главная мысль Евангелий в том, что Иисус – Бог, Он умер за наши грехи и воскрес на третий день. Необходимо принять Его.
Акцент на вере – ключевое различие между современным иудаизмом и нынешним евангельским христианством. В иудаизме есть девиз: поступки важнее веры. Акцент делается на поведении. Следуй правилам Торы, и в конечном итоге ты уверуешь. Но евангельские христиане говорят, что сначала надо поверить в Иисуса, и добрые дела последуют сами собой. Доброта и милосердие как таковые не могут вас спасти. Вы должны, как говорится, получить «оправдание верой».
Я связался по электронной почте с консервативным евангельским христианином. У него есть сайт, где он пытается согласовать науку с библейским буквализмом. Вот что он пишет:
Только через бытие во Христе и следование ему мы преображаемся. Если не сделать этот шаг, настоящего преображения не произойдет. Поэтому, когда ваш год закончится, вы снова станете человеком, который находит цель в странных проектах и заказах на статьи. Гораздо плодотворнее следовать за Иисусом Христом.
В общем, меня отчитали.
И все же… я по-прежнему хочу исследовать библейский буквализм христианского толка. Им нельзя пренебречь. Он имеет самое прямое отношение к моей задаче. Поэтому вот исправленный план: я собираюсь посетить различные христианские сообщества. И по возможности или если придет вдохновение, я попытаюсь в чем-то следовать их учению, полученному из первых рук. То есть самостоятельности будет гораздо меньше, чем на пути по еврейскому Писанию. Скорее, будет похоже на экскурсию.
И это подводит меня к третьему Важному вопросу. К кому поехать? Библейский буквализм христиан доступен в десятках вариантов. И я никак не смогу изучить все. Я постараюсь. Но сосредоточусь на двух группах на противоположных полюсах, которые и определяют наш этический спор.
1. Консервативные фундаменталисты вроде Пэта Робертсона и Джерри Фалуэлла, которые уделяют большое внимание проблемам гомосексуализма, абортов, апокалипсиса и внешней политике Джорджа Буша.
2. «Христиане Красной буквы» – растущее евангельское движение, сосредоточенное на социальной справедливости, проблеме бедности и охране окружающей среды.
Обе группы принимают Библию как Божье слово и считают Иисуса своим спасителем, но в итоге у них формируются абсолютно разные программы.
Оговорка: я постараюсь быть справедливым, но, возможно, у меня не получится. С той же проблемой я столкнулся во время поездки в Музей творения. Далеко не все можно вместить в мозг. Всю жизнь я был умеренным либералом из Нью-Йорка. Смогу ли я взглянуть на мир глазами евангельского консерватора из Вирджинии?
Не судите, да не судимы будете.
Евангелие от Матфея 7:1День 247. Сегодня я час говорю по телефону с пастором Элтоном Ричардсом. Он хочет сделать мне теологическую прививку.
Я сообщил ему, что планирую съездить в церковь Джерри Фалуэлла, и Элтону важно донести такую мысль: по его мнению, христианство в трактовке Фалуэлла не имеет практически никакого отношения к учению Иисуса.
– В большинстве случаев они говорят прямо противоположное тому, что говорил Иисус. Христос рассказывал о принятии. Они – об исключении.
– Хорошо, – говорю я.
– И они так сосредоточены на ином мире и конце времен. Иисуса же заботили угнетенные и отверженные в этом мире.
– Понял.
– И всегда такая жуткая самоуверенность.
Я клятвенно обещаю, что потрачу не меньше времени на изучение других, более прогрессивных версий христианства.
Фалуэлл – он умер через несколько месяцев после моего визита – воплощал ультрабуквальный «бренд» христианства. Если СМИ было необходимо высказывание христианина о гомосексуализме или абортах, к нему обращались по умолчанию десятки лет подряд. Он был кошмаром либералов и человеком, который вдохновил Аарона Соркина[200] на десятки сюжетов.
И вот у меня появился шанс лицезреть Фалуэлла «в чистом виде». Я лечу в город Ричмонд, беру машину напрокат и еду в Баптистскую церковь на Томас-роуд в Линчбурге. Во вселенной Фалуэлла – важная неделя. На пятидесятилетний юбилей церковь переехала из молитвенного дома на три тысячи мест в броское здание, рассчитанное на шесть тысяч.
В девять тридцать утра я паркую машину рядом с сотнями других, открываю стеклянную дверь, похожую на дверь в торговом центре, и попадаю в анклав Фалуэлла. Как и все мегацеркви, это не просто религиозная организация. Это комплекс.
В нем есть широкий ярко освещенный проход под названием «Главная улица». Есть игровая площадка, на которой стоят пары деревянных зебр и тигров с Ноева ковчега, а еще есть огромный рот кита, куда дети (как Иона в давние времена) могут залезть. Есть похожая на Starbucks кофейня под названием «Лев и агнец», где я купил весьма приличный кофе со льдом. Рядом механическое пианино наигрывает любимые гимны Фалуэлла.
