Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны
Красота и простор.
День, и два, и неделю можно стоять у обрыва, изучая безбрежную панораму, потихоньку вживаясь в этот красноватый странный пейзаж. Лишь постепенно в нем начинаешь видеть приметные точки, запоминать очертания. Это похоже на созерцание звездного неба – сначала хаос, а потом уже видишь некий порядок…
Если до крайности упростить, Каньон – это очень большой овраг, самый большой на Земле. По размерам к нему даже и близко ничто не стоит. Длина – 349 километров. Ширина – от шести с половиной до двадцати девяти (в среднем четырнадцать километров). Глубина – полтора километра. Но это овраг! Говоря языком геофизиков, агрономов или геологов, это даже классический случай земной эрозии, то есть разрушения земли водой и ветрами…
Но где же она, вода, в этом пустынном, сухом углу Аризоны? Проезжая, мы даже тощего ручейка не увидели. И все же вода (река Колорадо) распилила слоеный пирог земли.
Мы долго искали место, откуда можно увидеть реку. Наконец внизу, в сумраке теней сверкнула ниточка ртути. Колорадо! «Цветная река» по-испански. Когда солнце спряталось в облака, нитка воды поблекла – цвет неба и глинистый цвет потока смешались и дали мутно-зеленый цвет.
Забегая вперед, скажем: то, что сверху казалось ниткой, на самом деле было могучей рекой. Скорость течения Колорадо близка к двадцати километрам в час. Десять миллионов лет, ни на секунду не утихая, река пилила, пилила землю и продолжает пилить. Сверху породы были помягче. Колорадо прошла их сравнительно скоро. Теперь дело дошло до гранитов. Производительность резко упала, но зубья у этой пилы не тупятся – грызет и гранит! Медленно, правда, – пятнадцать сантиметров за тысячу лет. Сама по себе вода и этот пропил в гранитах сделать бы не могла. Но река катит по дну огромные валуны – тысячи тонн «абразивного материала». Этот режущий инструмент действует безотказно. За сутки Колорадо проносит в среднем 500 тысяч тонн горного материла. Чтобы цифры эта стала понятной, надо представить себе сто тысяч пятитонных грузовиков. С интервалом в одну секунду машины должны идти целые сутки, чтобы выполнить эту работу. Представим теперь, что эта колонна машин идет беспрерывно 10 миллионов лет… Вот куда делась земля величайшего в мире оврага под названием Гранд Каньон.
Встречные… Немец Оскар Шварц с семьей.
Река пилила землю не по линейке. Она извивалась, петляла. Реке помогали талые воды, ветры, солнце, морозы. Все осыпалось, рушилось, обнажалось… Надо сказать, природа работала очень медленно. Сегодня мы видим Каньон почти таким же, каким, возможно, увидел его человек, добывавший огонь от подожженного молнией дерева. Каньон сохранил для нас облик времен, когда человека еще и не было на планете. Надо ли говорить, какая это находка для изучающих Землю! Вся история – два с половиной миллиарда лет накопления пластов и десять миллионов лет «распиловки» – поднесена людям как наглядное пособие: изучайте! Каньон изучается очень тщательно. По его обнажениям, как по некому эталону, сверяют догадки, гипотезы и находки, сделанные в разных местах Земли. Но большая часть людей приезжает сюда, чтобы просто увидеть Каньон.
О Каньоне много написано. Однако цифры и восклицания мало что говорят об этой, как шутят американцы, «самой большой прорехе Земли». «Ужасающе! Грандиозно! Величественно!» – скажет турист, вернувшись домой. Это все правда. Но слова эти – лишь бледная тень пережитого. Каньон – это как путешествие на другую планету.
Из белых людей первым Каньон (в 1540 году) увидел некий Кардинас из отряда Кортеса. Никаких эмоций в своих записях Кардинас не оставил. Конкистадоры алчно искали золото. Каньон был только препятствием на пути.
Триста лет спустя после этого Каньон обследовали. Интерес был только один: судоходна ли в нем река и какие из минералов можно тут обнаружить? Но человек по имени Джон Хенс, «застолбивший» тут асбест, скоро понял: водить в Каньон любопытных – дело более выгодное – и забросил рудник. То же самое сделал хозяин медного рудника. Это было началом туризма (1886 год). Дальновидные люди поняли тогда: Каньон до самых краев наполнен золотом. Главная ценность его – неповторимая красота. Однако предложение сделать тут заповедник конгрессом несколько лет подряд отвергалось – в то время мысли об «островах красоты среди моря хозяйственной деятельности» казались нелепыми. «Да и кто поедет в такую даль… Это что – Колизей?» Однако поехали! Сначала на мулах и лошадях. Потом по железной дороге, проложенной сюда специально. Президент Теодор Рузвельт. Повлеченный в поток любопытных, увидев Каньон, сказал: «Никаких рудников! Ничего не делать, чтобы не испортить величия… Каждый американец должен это увидеть». В 1919 году Каньон был объявлен национальным парком (заповедником). Сейчас, как утверждают, это одно из самых посещаемых туристами мест на земле. В год их бывает около трех миллионов. Не меняясь, оставаясь пустынным и диким, Каньон дает больше дохода, чем могли бы дать руды, им обнаженные. И, конечно, не только денежного дохода. Патриотизм американцев – понятие почти осязаемое. И когда на краю Каньона мать говорит мальчишке: это есть только у нас, в Америке, то слова эти действуют очень сильно.
Адвокат из Сиэтла и наркоман…
Из всех заповедников США Каньон, пожалуй, меньше всего тронут эрозией многолюдия. Он так громаден, что, спустись сюда половина населения всей Земли, сверху людей не сразу бы и заметил.
В Каньон спускаются тысячи полторы людей в день. Остальные предпочитают созерцать его сверху. Вертикаль в полтора километра растянута в довольно крутую извилистую тропу – пятнадцать километров туда, пятнадцать – обратно. «Подумайте, прежде чем мериться силой с Каньоном!» – призывает табличка. Но кому в Америке хочется признавать себя слабым! Спускаются. И кое-кто уже с полдороги подает SOS. Случается это часто, и потому в Каньоне есть служба спасения и порядка, в ней пятьдесят охранников (рейнджеров), мулы и несколько вертолетов. Не рассчитавшему силу возвращение наверх обходится на спине мула – 40 долларов, на вертолете – 60 долларов. Многие судьбу не испытывают – сразу садятся на мулов и за день неторопливо успевают спуститься вниз и подняться обратно. Можно на вертолете – 40 долларов в час.
И все же самый достойный путь к воде Колорадо – «на своих двоих». Можем похвастаться: мы прошли этот путь. Занял он десять часов. С утра и до вечера. Признаемся: выползали мы наверх еле живыми. Даже ужинать не годились. Хлебнули чаю – и спать.
На пути вверх запомнилась больше всего сама тропа. Она карнизом лепится по обрывам. В опасных местах тропа обложена валунами. Она пропитана потом идущих людей и мочой мулов. Тропу, и только тропу, видят глаза на обратном пути. Весь Каньон, да что Каньон – Земля для идущего вверх сужена до двух метров. Вверх, вверх… И когда наконец тропа иссякает и ты увидел наверху у обрыва «благоразумных» с биноклями, то имеешь право подумать: «Об этой ямке я теперь знаю больше, чем вы».
