Григорий Ревзин - Ян Жижка
Настала ночь. Жижка замышлял наутро большую вылазку. Но тут случилась беда, спутавшая все его планы.
К Кутной Горе в обозе императора прикатили бежавшие еще летом из этого города немецкие купцы и ростовщики. Еще из Моравии им удалось через тайных посланцев договориться с оставшимися в городе богатыми католиками о захвате Кутной Горы.
Войска Жижки, сражавшиеся против Сигизмунда, находились неподалеку от Коуржимских ворот, а заговорщики впустили в город через противоположные, Колинские, ворота многих своих друзей с несколькими сотнями вооруженных наемников. Слабая охрана, оставленная Жижкой, пытавшаяся сопротивляться, была быстро смята.
За закрытыми наглухо городскими воротами началась в Кутной Горе беспощадная резня. Католики врывались в дома, — все, кто не знал условленного пароля, падали под ударами убийц.
Так Кутная Гора перешла в руки противника.
Жижка потерял все запасы провианта. В декабрьскую стужу его войско лишилось постоя, места, куда можно было бы свезти своих раненых.
Первая пришедшая Жижке мысль — немедля штурмовать Кутную Гору — была им тотчас оставлена. Провести такую операцию было невозможно: полчища Сигизмунда находились в тылу таборитов. Приходилось искать совсем иное решение.
Тонкое тактическое чутье подсказало Жижке это решение — во что бы то ни стало оторваться от противника, отойти! Но сначала он надумал прощупать стойкость крестоносцев. Быстро построил боевую колонну, прикрыл ее фронт самыми крепкими возами с многочисленными пушками. Таборитская колонна в стремительной атаке глубоко врезалась во вражеское расположение, смяла обозы, палатки. Ошеломленные неожиданностью и яростью удара, крестоносцы поспешно отступили к югу от города.
Тогда Жижка и сам оттянул свои силы в другую сторону, к северу.
Недалеко от Кутной Горы высился Каньк — крутой холм. Занять позицию на холме было излюбленным маневром Жижки.
Гуситов, ставших укрепленным лагерем на Каньке, окружили плотным кольцом крестоносцы. Их было втрое больше. Однако на штурм возовой крепости Сигизмунд не решился. Обложив холм своими отрядами, император решил взять Жижку измором. «В Праге это не удалось, но здесь, — думал он, — на голом месте, — дело совсем другое».
Жижка не стал повторять у Канька жлутицкой обороны. Как только стемнело, он построил возы в боевую колонну и прорвался из окружения. Продвинувшись дальше к северу всего только на десяток гонов, вновь замкнулся в своих боевых возах.
Эти маневры слепого полководца были тонко рассчитаны: он искал ослабления военного духа противника, стремился подорвать его уверенность в своих силах и возможностях.
У неприятеля неизбежно должны были расти растерянность, убеждение в трудности борьбы с во-зовым ограждением. Прямые на него атаки под стенами Кутной Горы не удались, стоили немалых потерь. Там же слепой полководец показал, что возы таборитов способны обратиться и в грозное наступательное оружие. И теперь, у Канька, возовая колонна легко прорвала окружение.
Крестоносцами командовал итальянский кондотьер Пило ди Оцора. Очень не по душе были ему приемы таборитов. Атаковать возовое заграждение!.. Это словно бы ему приходилось голыми руками взять свернувшегося в клубок ежа.
Возовое укрепление таборитов.
— Чешское мужичье ничего не смыслит в честном рыцарском бою! — твердил этот наемник императора и папы.
Замкнувшись близ Канька, Жижка стал опять выжидать натиска крестоносцев.
Несмотря на большое превосходство своих сил, Сигизмунд приказал, однако, пока не атаковать: император с часу на час ожидал подхода в свой стан новых сильных отрядов крестоносцев с многочисленными пушками и метательными снарядами. «С ними, — надеялся он, — победа будет обеспечена!»
Видя бездеятельность противника, Жижка мог бы теперь и сам перейти в наступление. Однако результат его представлялся сомнительным.
Тогда полководец Табора надумал провести противника. Он прибегнул к военной хитрости, обещавшей в случае удачи полный перелом всей кампании.
Его отряды, внезапно построившись в походную колонну, стали стремительно отходить на север.
— Бегут! Бегут! — возликовали крестоносцы.
Жижка был уверен, что Сигизмунд при данных обстоятельствах преследовать не станет. Действительно, император, вне себя от выпавшей вдруг удачи, запретил Пипо бросить вдогонку всадников.
— Сейчас, — заявил он, — лучше всего выждать!
Император объяснил своим военачальникам бегство Жижки простейшим образом: несомненно, у гуситов в войске вспыхнули внутренние раздоры. Из-за этого они неспособны больше противостоять в поле и отходят. Пройдет неделя-другая, и Чехия упадет к ногам крестоносцев, как созревший плод, — без усилий, без риска, без боев!
Во главе своего воинства император вернулся в Кутную Гору. В самом радужном настроении отпраздновал огромный кутногорский стан феодалов Рождество.
* * *Тем временем отряды, отведенные Жижкой, вступили в Колин. Сразу же первый гетман Табора разослал по всем окружным деревням проповедников — звать крестьян в его войско.
— Седлаки, — призывали посланцы Табора, — настал грозный час! Слуги римского папы предали огню и мечу весь Чаславский край. Сгинули тысячи ваших братьев. Вас ждет та же участь, если вы тотчас же не станете в наши ряды, ряды «божьих воинов», которые бьются насмерть с насильниками и убийцами, с оруженосцами антихриста. Идите к нам — с цепами, вилами, рогатинами, идите не медля ни дня, ни часу! Тогда Жижка прогонит губителей нашего народа из чешской земли!
На зов Жижки крестьяне массами стекались в его колинский лагерь.
А Сигизмунд в пирах и забавах проводил дни свои в Кутной Горе, намереваясь итти прямо на Прагу тотчас после праздника Крещения. Для облегчения предстоящего дела он пустил в ход и дипломатию. Император направил своего посла в лагерь гуситов, чтобы убедить пражан немедля отделиться от таборитов и сложить оружие. За покорность император обещал им свою августейшую милость и забвение прошлого.
Посол, вернувшийся обратно ни с чем, принес Сигизмунду нежданную тревожную весть: в лагере гуситов сильное движение, отряды их готовятся в поход.
Выдвинув тогда крестоносные свои полчища вперед, Сигизмунд стал на полпути между Кутной Горой и Колином. Не успел он разбить здесь лагерь, как Жижка выступил ему навстречу. 6 января 1422 года обе рати стали друг против друга.
Жижка назначил общее наступление назавтра, на рассвете.
Но тут во вражеском стане с огромной силой разразилась паника.
