Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че
Два или три дня спустя отряд Че задержал еще одну группу, состоявшую из бывших партизан. Они крали продовольствие, доставляемое с Равнин,
«и, заходя все дальше и дальше по этому пути, до того опустились, что совершили убийство. В те дни в Сьерре экономический статус человека измерялся в основном количеством женщин, которых он имел. Дионисио, следуя этой традиции и считая себя властелином, благодаря полномочиям, которые были предоставлены ему революцией, построил три дома, в каждом из которых имел жену и большой запас продуктов. На суде Фидель с негодованием обвинил его в предательстве дела революции и в безнравственном поступке — содержании трех жен на народные деньги, а он ответил с крестьянской наивностью, что их было не три, а две, так как одна была его собственной (и это правда). Два других шпиона, посланные ярым сторонником Батисты, гангстером и предводителем военизированной организации сенатором Роландо Мансферрером, сознались, были приговорены и расстреляны».
Еще один случай бандитизма поставил Че перед серьезной дилеммой. Здесь виновным оказался боец по имени Эчеваррия, который сформировал небольшую группу, совершавшую грабежи в районе.
«Случай с Эчеваррией оказался неординарным, потому что он хотя и признался в преступлениях, не хотел опозорить свою семью тем, что будет расстрелян перед строем. Он умолял нас позволить ему погибнуть в ближайшем бою; он поклялся, что будет искать в нем смерти. Эчеваррия, которого мы называли «Косым», написал длинное трогательное письмо матери после того, как трибунал осудил его на смерть: он объяснил, что приговор, вынесенный ему, справедлив, и призвал ее быть лояльной к революции».
Также был расстрелян Баррера, «Эль Маэстро» — еще один странный тип, с которым Че имел дело в трудные первые дни партизанской войны. Он довольно скоро дезертировал, а позднее, выдавая себя за Че, доктора Гевару, изнасиловал нескольких крестьянских девушек,
Когда эти люди были схвачены и казнены, самого Че не было в отряде. Он находился в сердце Сьерры, в области Эль-Омбрито, организуя там постоянную базу партизан. Он поощрял попытки крестьян сеять зерно, отправлял дозорных и посыльных, чтобы ни на минуту не оставлять без присмотра любые действия армейских подразделений, организовывал новые пути снабжения; кроме того, он построил пекарню и учредил полевой госпиталь.
В этих предприятиях активно участвовали Лидия Досе и молодая крестьянка Дельса Пуэбла, которую чаще называли Тете. Там же находилась Мария Мерседес Санчес, член городской боевой организации, участвовавшая в покушении на высокопоставленного военного в Ольгине. В Сьерре она была известна под кличкой Карменсита. Она, как и Че, любила поэзию Неруды. Че поручил Марии организовать начальное обучение.
Несколько месяцев спустя аргентинский журналист Хорхе Рикардо Масетти передал в свою газету:
«Первые школы в Сьерре были основаны вскоре после прибытия армии мятежников. Местные жители никогда не бывали в церкви: в горах не было ни одной. Они были неграмотны, но очень умны. Им никогда не приходилось есть ни хлеба, ни говядины. Они иногда ели домашнее печенье, но даже не имели представления о существовании хлеба до тех пор, пока солдаты Гевары не построили здесь первых пекарен. Они видели коров и знали, что их мясо восхитительно на вкус, но впервые попробовали бифштекс лишь после того, как пришли мятежники и начали распределять и резать рогатый скот. И это при том, что 90 процентов из них были рождены в самой богатой части богатейшего острова Кубы».
В то время, как Че создавал базу в Эль-Омбрито, туда прибыли двое студентов, Хеонель Родригес и Рикардо Медина, доставившие ветхий, изготовленный в 1903 году, мимеограф. Благодаря этому Че смог взяться за осуществление одного из своих самых дорогих его сердцу проектов: издание газеты Сьерры «Ку-бано либре» («Свободный кубинец»).
Че писал своим соратникам с Равнины:
«Газета полностью отредактирована и скопирована на тра-: фареты, но у нас не хватает чернил для размножения, а недостаток бумаги ограничивает нас 700 экземплярами. Она также страдает от серьезного упущения: нет ни одного материала, подписанного Фиделем. Луис Орландо согласился взяться за дело и сделать ее более похожей на газету. Стоит посылать весь возможный материал по всем вопросам, по которым вы можете, поскольку газета могла бы стать очень полезной».
Через несколько дней в свет вышла небольшая газетка. Один из разделов был написан Че и подписан «Снайпер». Он писал Фиделю:
«Я надеюсь, что ее низкое качество потрясет тебя и подвигнет пожертвовать что-нибудь за твоей подписью. Передовая статья второго выпуска будет о поджоге плантаций сахарного тростника. В текущем выпуске Нода написал об аграрной реформе, Киала — о борьбе с преступностью, доктор — о том, какой должна быть на самом деле жизнь кубинских кампесинос, Рамиро — о самых последних новостях; я объяснил смысл названия, написал передовую ста-, тью и был «выпускающим». Я же заказывал материалы авторам. Мы срочно нуждаемся в новостях обо всех действиях, преступлениях, перемещениях в правительстве и т. д., и регулярной связи, чтобы можно было организовать специальный журналистский корпус».
Но радость Че была омрачена известием о том, что в Майами подписано соглашение, благодаря которому и без того половинчатая объединенная программа борьбы против диктатуры оказалась еще сильнее разбавлена водой. Хуже всего было то, что по условиям соглашения ведущая роль переходила от Движения 26 июля к кубинским организациям более традиционного толка, хотя они наверняка были связаны с диктатурой Батисты и являли собой классические примеры коррупции и политиканства.
Соглашение Майами было одобрено заграничной делегацией Движения 26 июля, которую возглавлял Фелипе Пасос, и было подписано 1 июля. Оно вызвало ожесточенные нападки как участников левого крыла Д26 на Равнинах (Рамос Латур назвал подписавших соглашение «политическими проститутками, стоящими на наших трупах»), так и представителей Движения в изгнании (Карлос Франкини, находившийся в Коста-Рике, осудил соглашение, сказав, что оно может спровоцировать интервенцию США). Но Че, не знавший ни о реакции на договор в широких кругах Движения, ни об отношении к документу самого Фиделя—а тот 10 ноября в Сьерре заявил о несогласии с соглашением, — считал, что его предали, и замкнулся в своих сомнениях.
Недоразумение прояснилось спустя всего несколько дней. Че написал Фиделю:
«Только что прибыл посыльный с твоей статьей от 13 ноября; сознаюсь, что она и статья Селии исполнили меня спо- _ койствием и радостью. Не по личным причинам, а по тому, что все это означает для революции. Ты хорошо знаешь, что я нисколько не доверяю национальным лидерам ни как руководителям, ни как революционерам».
