Юрий Шабуров - Алехин
Грейс вела корреспонденцию мужа, давала советы во всех делах, взяла на себя решение повседневных проблем. Когда Алехин играл в турнирах, жена неизменно находилась рядом. В ее отсутствие им овладевали раздражительность и нетерпение.
Грейс тонко чувствовала и разделяла интересы мужа, ей было суждено стать последней спутницей жизни гроссмейстера. По мнению исследователей биографии Алехина, он искал в женщине не идеал красоты, не возлюбленную, а материнское тепло, заботу. Вероятно, этим объясняется, что все спутницы Алехина были старше его более чем на десять лет и, за исключением Анны-Лизы Рюэгг, являлись вдовами. В их присутствии он чувствовал себя спокойнее, увереннее.
В конце 1934 года Александр Алехин получил новый вызоб на матч за первенство мира. Его прислал 35-летнмй голландский гроссмейстер Махгилис (Макс) Эйве. Показанные им результаты в предыдущих состязаниях не производили большого впечатления. В его активе были победы в Гастингских турнирах 1930–1931-х и 1934–1935 годов (в обоих случаях впереди Капабланки), дележ вторых-третьих призов в Берне и Цюрихе, но в сравнении с достижениями других ведущих гроссмейстеров они выглядели скромнее. Совсем бледно смотрелись результаты Эйве в матчах — из 9 поединков с наиболее сильными противниками он проиграл четыре: Алехину в 1926–1927 годах, два матча Боголюбову в 1928-м и 1928–1929 годах, Капабланке в 1931 году.
Основываясь на этом, все шахматные авторитеты единодушно высказывали неутешительные прогнозы для Эйве. Они, как и сам Алехин, не учли возможность голландского гроссмейстера, называемого «гением системы», совершить качественный скачок в своем творчестве. А ведь Эйве по трудолюбию, умению накапливать опыт вряд ли тогда имел равных себе. Он воспользовался замечательной по полноте дебютной картотекой видного шахматного теоретика — венского профессора Альберта Беккера, консультировался с мастерами, теоретиками Эрнстом Грюнфельдом и Рудольфом Шпильманом, привлек в помощь себе в качестве тренеров одного из очевидных претендентов на первенство мира Сало Флора и австрийского мастера Ханса Кмоха. Как видно из сказанного, Макс Эйве готовился к матчу основательно, чемпиону мира была противопоставлена группа специалистов. Алехин же готовился к матчу, назначенному на октябрь — декабрь 1935 года, самостоятельно, в одиночку.
Игровую тренировку чемпион мира провел на смешанном турнире в шведском городе Эребро, где получил первый приз с 8½ очками из 9, и в Варшаве, во второй половине августа, на Шестой Олимпиаде. Играя там, ему удалось избежать поражений, но в некоторых партиях он получил сомнительные позиции. Это было серьезным предостережением накануне матча с Эйве.
О своем видении предстоящего поединка Александр Алехин поведал читателям парижской газеты «Последние Новости» в статье «Макс Эйве», опубликованной 2 и 11 августа 1935 года. Достаточно жесткая и откровенная, она тем не менее сдержанна и корректна по отношению к сопернику. В ней рассказывается о спортивном пути голландского гроссмейстера и об эволюции стиля его игры, отмечается наличие максимальной технической подготовки противника в области дебютной стратегии.
«Каковы же перспективы исхода нашего матча?.. Категорически на этот вопрос ответить, конечно, нельзя: иначе не имело бы смысла устройство и самого матча. Но некоторые предположения сделать все же можно». Алехин признавал преимущество Эйве в дебютных познаниях, «но решающим фактором в длинном и ответственном состязании я, на основании опыта, считать их не могу. В самом деле, в трех матчах на мировое первенство, игранных мной до сих пор, противники (Капабланка и дважды Боголюбов) превосходили меня как точным знанием избранных ими начал, так и в отношении задолго до состязания продуманной системы поочередного их применения. Результаты оказались все же не в их пользу».
Более важным Алехин признавал психологический момент с учетом двух факторов: «I) окружающая обстановка (реакция массового зрителя и так называемых «знатоков», отношение местной и международной печати и т. д.) и 2) влияние личности противника.
В вопросе общепсихологическом все козыри у Эйве налицо»: матч проводится на его родине и «Эйве — герой маленькой страны, никогда не имевшей (если не ошибаюсь) вообще чемпионов, а тем более мировых».
«Этих двух предпосылок вполне достаточно, чтобы Эйве в глазах печати был — выиграет ли он, проиграет ли — «героем» нашего матча.
Теперь несколько слов о втором психологическом факторе — о влиянии личности противника. Здесь, мне думается, у меня определенное преимущество. Я не верю в Эйве, будущего чемпиона мира. Я не думаю, чтобы даже после случайного выигрыша у меня он был бы признан по существу лучшим игроком мира.
Если наше состязание завершится его победой, то это только докажет, что в данный момент я оказался не на вершине моего творчества. Тем хуже для меня.
Эйве же, если он станет формальным чемпионом мира, ждет весьма нелегкая задача, подобная той, которую мне пришлось разрешить после выигрыша матча у Капабланки: доказать, что в данный отрезок времени он, Эйве, действительно лучший.
Отнюдь (и не без причин) не желая ему выиграть матч, надеюсь — если это ему удастся, — что он и по существу покажет себя настоящим чемпионом мира».
Вчитываясь в эти откровения Александра Алехина, невольно чувствуешь какую-то его неуверенность в исходе предстоящего матча.
И вот с 3 октября по 15 декабря 1935 года в разных городах Голландии развернулась совершенно исключительная по своему напряжению и драматизму борьба за первенство мира между Александром Алехиным и Максом Эйве. Матч игрался на большинство очков из 30 партий.
Секундантом чемпиона мира был голландец Сало Ландау, а у Эйве — венгерский мастер Геза Мароци и помощником — Сало Флор из Чехословакии.
Поначалу казалось, что авторы прогнозов не ошиблись, — Алехин уже после 7-й и снова после 9-й партии довел свой перевес в счете до 3 очков. Однако к середине матча Эйве удалось сравнять счет — у каждого из соперников стало по 5 побед при 5 ничьих. В этой ситуации Алехин усилил свой нажим и, одержав победу в 16-й и 19-й партиях, снова вырвался вперед. Однако Эйве в двух последующих партиях также выиграл и опять добился равновесия в счете. Следующие три встречи завершились вничью — приближался финиш. И тут Эйве удалось сделать решающий рывок — выиграв 25-ю партию, он впервые в матче вышел вперед, а затем победой в 26-й встрече закрепил свой успех. Алехин предпринял отчаянную попытку наверстать упущенное и, казалось, был близок к этому. Он выиграл 27-ю партию, но большего достичь уже не смог. Эйве победил с минимальным перевесом 15½:14½.
