Иван Просветов - 10 жизней Василия Яна. Белогвардеец, которого наградил Сталин
17. «Правда», 27.01.1937. Процесс проходил 23—30 января.
18. «Рабочая Москва», 27.01.1937.
19. «Правда», 29.03.1937.
20. «Жертвы политического террора в СССР». Электронная база данных, изданная обществом «Мемориал» в 2007 году.
21. Материалы следственного дела в отношении Д.Г.Янчевецкого цитируются по справке, подготовленной Государственным архивом новейшей истории Костромской области.
22. Архив Президента РФ, ф.3, оп.24, д.418, л.36,37,44. Документы впервые опубликованы в сборнике «Сталинские расстрельные списки», изданном обществом «Мемориал» на CD в 2002 году.
23. Иосиф Кассиль заведовал литературным отделом саратовской газеты «Коммунист» и был секретарем правления областного отделения Союза советских писателей. Обвинительное заключение гласило: «Является активным участником антисоветской террористической диверсионно-вредительской организации… Проводил вредительскую работу на литературном фронте путем протаскивания в литературу антисоветских троцкистских установок и клеветнических измышлений в отношении руководителей ВКП (б) и советского правительства». Но его старшего брата НКВД не тронуло. В 1937—38 годах Лев Кассиль выпустил новые повести – «Вратарь республики» и «Черемыш, брат героя»; в 1939 году награжден орденом «Знак Почета», в 1951 году – Сталинской премией 3-й степени за повесть «Улица младшего сына».
24. Архив Академии наук России, ф.2019, оп.1, д.618, л.2—4. Копия дневниковой записи Яна по итогам встречи сохранилась в архиве И. Минца (выписку сделал и прислал в 1974 году М. Янчевецкий). Авторитет Минца действительно был очень высок. В гражданскую войну и первые годы после ее завершения он служил военным комиссаром ряда дивизий и корпусов РККА, затем окончил историческое отделение Института красной профессуры, руководил кафедрой истории в Коммунистическом университете им. Свердлова и кафедрой ленинизма в Международной ленинской школе. В сентябре 1935 года президиум Коммунистического университета присвоил ему ученую степень доктора исторических наук без защиты диссертации.
25. Макет учебника с правками Сталина, в том числе в главе о монгольских завоеваниях, хранится в РГАСПИ (ф.558, оп.3, д.1584).
26. Замечания по поводу конспекта учебника истории СССР. // «Правда», 27.01.1936. Замечания составлены Сталиным в 1934 году по итогам первого конкурса на школьный учебник истории. Минц руководил одной из авторских групп, участвовавших в том конкурсе. Все варианты были отвергнуты. В феврале 1936 года журнал «Борьба классов», издававшийся при газете «Правда», опубликовал разбор недочетов первых конкурсантов. Насчет учебника группы Минца говорилось: «Изложение фактов гражданской истории сплошь и рядом подменяется „дурной социологией“… И здесь нет истории народов СССР. Авторы ограничивают свое изложение только великорусским народом».
27. Серия «Исторические романы» летом 1938 года перешла в ведение Гослитиздата.
28. Лист со стихотворением, датированным 26 августа 1938 года, Ян вклеил в книгу «Монголо-ойратский героический эпос» (судя по пометкам, он пользовался ею в 1939—47 годах при работе над романом «Батый» и повестью «К последнему морю»). Оригинал автографа предоставлен для цитирования букинистическим магазином Biblionne.
29. РГАЛИ, ф.2822, оп.1, д.98. Записи в рабочей тетради с обложкой «Скитания».
30. Д.С.Самойлов. Памятные записки. Стр.65.
31. М.В.Янчевецкий. Указ. соч. Стр.122.
32. РГАЛИ, ф.2822, оп.1, д.117. Позже Ян изменит название на «Александр Беспокойный и Золотая Орда»
33. Дневник В. Яна 1940—41 годов цитируется по послесловию, написанному М. Янчевецким по просьбе Воронежского университета для местного переиздания романа «К последнему морю» в 1991 году.
34. Автору не удалось выяснить, когда и на каком основании был повторно арестован и осужден Н. Можаровский. В Главхимпроме РСФСР он работал с января 1939 года. Его личное дело закрыто 4 февраля 1941 года. Сведения об аресте в 1937 году взяты из автобиографии, подшитой к этому делу (ГА РФ, ф.А-53, оп.2, д.56, л.34).
35. «Александр Невский» очень понравился Сталину. На премьере фильма 23 ноября 1938 года в московском Доме кино он назвал Эйзенштейна «хорошим большевиком». «Каждый советский патриот, просмотрев эту картину, еще раз с особенной силой ощутит всю огромную ответственность и одновременно большое счастье быть современником сталинской эпохи», – сообщал журнал «Кино», издаваемый Главным управлением кинематографии при СНК СССР. В первые недели проката картины кинотеатры Москвы и других больших городов не видели такого «наплыва зрителей» со времен «Чапаева» (см.: Ф. Б. Шенк. Александр Невский в русской культурной памяти. – М., 2007).
Глава 9. Сталинская премия
Василий Ян не хотел уезжать из Москвы. Он хотел попасть в народное ополчение и подал заявление в МК ВКП (б). Но Ян давно перешагнул порог возраста, до которого еще брали в ополченцы. Ему ответили: «Перо может быть так же нужно фронту, как и оружие».
21 июля 1941 года Василия Григорьевича Янчевецкого приняли в Союз писателей СССР, выдав билет №3417 [1]. Как член союза, он мог рассчитывать на место в эвакуационном списке. Армии Западного фронта и дивизии народного ополчения не смогли сдержать натиск германской военной махины. 15 октября бои шли уже в ста километрах от Москвы. В тот же день Государственный комитет обороны принял решение об эвакуации из столицы правительственных учреждений, военных управлений и важнейших предприятий. Секретарь СП СССР Александр Фадеев лично следил за отъездом писателей. Как позже докладывал он Сталину, с 14 по 16 октября Москву по спискам союза покинули примерно 500 человек – члены и кандидаты со своими семьями, а также работники аппарата СП [2]. Яна среди них не было.
Михаил Янчевецкий, досрочно выпущенный из училища с петлицами лейтенанта, еле уговорил отца уехать, добыв ему место в эшелоне подшипникового завода. Вечером 22 октября он поднялся на четвертый этаж дома в Столовом переулке. «Отец побледневший, но внешне спокойный, немного походил в дорожном одеянии на того, каким был двадцать лет назад в Сибири. Он был молчалив и рассеян среди свертков и узлов с книгами, рукописями и немногими носильными вещами… Мы проехали по темным и безлюдным улицам; черное небо иногда прорезали голубые лучи прожекторов и прошивали цепочки трассирующих пуль, вспыхивали звезды разрывов зенитных снарядов, и мы вспомнили цепеллин, пролетавший над Бухарестом в 1916 году» [3].
Поезд следовал в Куйбышев. В дороге Ян вел дневник на форзаце и авантитуле старой книги – биографии Овидия, своего любимого античного поэта.
«24/X. Павелец. Много эшелонов пустых на запасном пути… Думаю о Золотой Орде, читаю Овидия. Идем на Ряжск…» [4]. «26/X. Стоим на малых полустанках… Я читаю корректуру «Батыя»…». «29/X. Проснулся в темноте. Находимся в 6 км от Мичуринска… В 10 утра поехали обратно на Ряжск. Пробыли в Ряжске целый день… Высоко в небе как «галочка» летал немецкий самолет-истребитель. Около него лепились черные дымки наших зениток… Написал целую главу про Каллисфена. Мороз. Все засыпано мелкой снежной пылью» («Смерть Каллисфена» – продолжение «Огней на курганах»; Ян надеялся когда-нибудь вернуться к жизнеописанию Александра Македонского [5]). «30/X. Уже идем по пути на Моршанск, Пензу, Сызрань и Самару… Поезд медленно, но непрерывно движется вперед» (Ян по старинке называл Куйбышев Самарой).
