Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста - Сэндс Филипп

Байер сказал Серени, что знал епископа Худала, но близкое знакомство отрицал. Он подтвердил, что Худал оказывал содействие «ограниченному числу» наци и эсэсовцев, но это было частью его долга перед «нуждающимися». Содействие было, в частности, денежным — «скорее всего, от Ватикана» — и иным. Байер утверждал, что Худал помогал самым разным беженцам, включая евреев, но я, как ни старался, так и не нашел ни одного примера помощи епископа еврею или коммунисту.

На вопросы о том, что за прошлое было у обращавшихся к ним за помощью, Байер отвечал, что у них не было «ни малейшего способа это проверить». В Риме 1949 года нетрудно было купить любые документы и сведения, через город проходили тысячи людей. «Откуда нам было знать, что они делали? Сами они нам об этом не рассказывали, не так глупы были. Знаете, они не были знаменитостями». Лишь позднее прогремели такие имена, как Адольф Эйхман и Йозеф Менгеле [677], врач, проводивший в Освенциме эксперименты над близнецами. О них стало известно только в 1970-х годах. «Но мы все равно пытались их расспрашивать, мы всем задавали вопросы».

Епископ Худал снабдил Штангля деньгами и помог ему обзавестись паспортом Красного Креста, въездной визой в Сирию, билетом на пароход и работой на текстильной фабрике в Дамаске. Да, подтвердил Байер, епископ, вероятно, добывал «пачки паспортов» и деньги для эсэсовцев. Папа Пий XII, добавил он, «выделял на это деньги — иногда совсем немного, но все же…» [678]

Найти подробности о подопечных епископа Худала оказалось несложно. В сентябре 1948 года он добыл паспорт Красного Креста для Эриха Прибке, офицера СС, участвовавшего вместе с Карлом Хассом и Гербертом Капплером в убийстве 335 гражданских итальянцев в Ардеатинских пещерах. Прибке, арестованный американцами в 1945 году, утверждал, что это была простая «карательная акция», какие проводят «все армии» [679]. Он сбежал морем из Генуи в Аргентину.

Весной 1949 года он помог Вальтеру Рауффу, прежнему жильцу кельи Отто в Винья Пиа, перебраться в Сирию. В июле 1949-го он помог Йозефу Менгеле получить паспорт на чужое имя, с которым тот удрал в Аргентину.

Сообщения итальянских газет о помощи, оказанной епископом Отто, оказавшиеся первыми в этом ряду и потому особенно скандальными, создали ему и Ватикану немало трудностей из-за подозрения, что такого рода помощь была оказана и многим другим. История с Вехтером вместе с другими слухами сыграла роль последней капли, приведшей в 1952 году к лишению епископа поста ректора «Анимы». Не вынеся давления со стороны австрийских и немецких епископов, он уединился в доме в Гроттаферрате близ озера Альбано и занялся садом: выращивал вишни и примулы [680].

В 1960 году похищение Адольфа Эйхмана из Аргентины [681] оживило интерес к роли Худала и к Отто. Среди бумаг Шарлотты нашлась газетная статья о том, что епископ Худал был знаком с Йозефом Вехтером [682], и другая, с предположением, что смерть Отто стала следствием отравления, то есть это было убийство. В той же статье высказывалось еще одно предположение: что на самом деле Отто Вехтер не погиб, что вместо него земле предали двойника, а сам он бежал. Когда я обмолвился об этом Хорсту, тот заплакал.

Епископ Худал умер в 1963 году, о его кончине сообщала австрийская печать. Шарлотта сохранила эти сообщения. «Прессе» писала, что поминальную мессу по епископу Худалу служил второй епископ Вены [683], сменивший его на посту ректора «Анимы». Другая газета писала — ошибочно, — что при погребении епископа присутствовал кардинал Пиццардо [684], договаривавшийся о конкордате между Ватиканом и Германским рейхом, подписанном 20 июля 1933 года. К этому соглашению приложил руку и епископ. Похоронили его в Ватикане.

Через 13 лет, в 1976 году, в Австрии вышли посмертно мемуары епископа Худала «Римские дневники: исповедь старого епископа» [685] — поток сетований на пап Пия XI и Пия XII.

В этих мемуарах таился сюрприз.

«Римские дневники» выпустило небольшое издательство Леопольда Стокера. Появившееся в конце Первой мировой войны в Граце издательство заняло в тридцатых годах однозначно пронацистскую позицию и даже сейчас ассоциируется с правыми и экстремистскими публикациями. Ханс-Якоб Штеле, историк, с которым общалась Шарлотта, поместил в «Цайт» рецензию на мемуары Худала [686], сделав акцент на разочаровании епископа невниманием к нему папы Пия XII. Штеле также посчитал епископа Худала важным источником для вызвавшей ожесточенные споры пьесы Рольфа Хоххута «Наместник», впервые поставленной в 1963 году, в которой подчеркивалось уклонение папы от защиты евреев [687].

В «Римских дневниках» Худала часто упоминается Отто [688], причем наиболее интересное упоминание содержится на последних страницах. Там речь идет о роли Вехтера в убийстве Дольфуса и утверждается, что незадолго до смерти бывший губернатор-эсэсовец высказывал сожаление, что национал-социализм не достиг взаимопонимания с Церковью в деле сдерживания большевизма. Епископ описывает, как, преследуемый союзниками и еврейскими властями после «повешения его начальника Франка в Нюрнберге», Отто долгие месяцы жил в Риме под вымышленным именем, пользуясь помощью «трогательно самоотверженной» группы итальянских монахов. Он «умер у меня на руках, — пишет епископ. — Я до конца его защищал».

А далее следует откровение. Епископ Худал пишет, что перед самой смертью бывший губернатор сказал ему, что его отравили «американские секретные службы». По словам епископа Худала, Отто назвал отравителем безымянного «бывшего немецкого майора, работающего в Риме».

Это полная неожиданность. В записях Шарлотты нет даже намека на отравление, реплика Хорста по этому поводу была спонтанной. Я проверил переписку и записку, переданную Худалом Шарлотте 16 июля, всего через два дня после смерти Отто у него на руках. Там ничего похожего нет. В ответном письме Шарлотты, отправленном тремя днями позже, тоже ничего подобного не говорится. «Вы были с ним в его последний час и помогли ему отойти в мир иной» [689], — пишет Шарлотта и выражает надежду, что вернет прах мужа домой и захоронит на родине. О причинах смерти в письме нет ни слова.

В обоих письмах Хеди Дюпре, адресованных Шарлотте через несколько дней, тоже не идет речи об отравлении. В первом, от 25 июля, упомянута причина смерти, установленная доктором Маркезани: «острая атрофия печени, вызванная внутренним отравлением» [690] — водой или пищей. Если убийство и упоминалось епископом Худалом или еще кем-то, Хеди Дюпре не обмолвилась об том Шарлотте. Во втором письме фрау Дюпре о причинах смерти вообще нет речи.

Я не нашел в бумагах Шарлотты никакого упоминания о том, чтобы она с кем-нибудь обсуждала возможность отравления. В ее бумагах 1949 года намеков на это нет, в свидетельстве о смерти не говорится о насильственной причине, о полицейском расследовании, о вскрытии, которое могло бы породить подозрения.

В месяцы и годы после смерти Отто Шарлотта ни разу не упоминала о каких-либо подозрениях относительно ее причин.

Минули десятилетия, вдова написала целую серию воспоминаний для своих детей — и нигде не упомянула ни отравления, ни насильственной смерти.