Емельян Кондрат - Достался нам век неспокойный
С приездом нового, закаленного фронтом командования и началась у нас подготовка к будущим военным действиям против Японии. Они ехали под чужими фамилиями, в знаниях ниже своих собственных. С ними прибыли и их фронтовые штабы, с которыми сливались наши.
Еще через два дня меня вновь пригласили в вагон генерал-полковника Максимова. Здесь собрался Военный совет, многие были известны мне по Волховскому фронту. Уселись за накрытые столы. Кирилл Афанасьевич, вручив мне Золотую Звезду, очень тепло поздравил. Все стали вспоминать тот бой, который был виден с командного пункта фронта, и как потом приехали на наш аэродром...
Жизнь в наших краях резко изменилась. Шли постоянные учения, смотры, проверки, сборы командного состава. Однажды во время оперативно-тактических сборов генерал-полковник Максимов вдруг быстро вошел, лицо радостное, и сказал:
- Товарищи, победа! В Берлине принята капитуляция...
В тот вечер торжественно отмечали долгожданное великое событие.
Но все понимали: еще предстоят бои.
Наступил день, когда вновь собрали командный состав. Появился, уже в форме маршала, К. А. Мерецков и начал свою речь волнующим словом:
- Завтра...
* * *
Жду телефонного звонка. Днем состоялся короткий разговор с генерал-полковником Соколовым.
- Назавтра вам предстоит особое задание. Кроме того, подготовьте две эскадрильи к перебазированию. Погоду обещают.
- Ясно. Разрешите узнать, в чем будет состоять задание?
В трубке какое-то мгновение шелестит телефонная тишина.
- Сколько их у вас на счету "особых заданий"? - Командующий уходит от ответа. Угадывается шутливая интонация вопроса. Сам же он и уточнил: - Два. Вот в таком же духе что-то придумаем и на этот раз. И уже серьезно:
- Ждите. Вечером позвоню. Жду.
- Слышь, Юра! - обращается к собеседнику в смежной комнате мой адъютант Гаранин. - Был я на КП армии и видел там карту. Представляешь, с запада отмахали уже километров пятьсот, с нашей стороны - почти триста. Это за какую-то неделю и по такой-то местности!
- Не помогли японцам их крепости.
- Куда там! Хотя некоторые, рассказывают, долго и упорно держались.
Встает и перед моими глазами оперативная карта того времени, оживает, напоминает. 9 августа, после того как нашим правительством было сделано Заявление, с запада - со стороны Монгольской Народной Республики и с востока - с Приморья ударили в извилистые линии границы красные стрелы, навстречу друг другу. Забайкальский и 1-й Дальневосточный фронты. И с севера - 2-й Дальневосточный. С трех направлений стали вгрызаться они в трудную землю Маньчжурии, где сосредоточены основные силы Квантунской армии. Трудную с запада - безводными, жаркими, бескрайними степями, пустыней Гоби, Большим Хинганским хребтом; с востока и севера - мощными таежными дебрями, топями, скалами, бездорожьем. И со всех сторон - упорной обороной японцев.
Здесь, с нашего направления, у японцев сплошная линия дотов. Мощнейшие сооружения из мертвого бетона, с бронещитами, тяжелыми орудиями. Перед ними проволочные заграждения в несколько рядов, рвы, минные ловушки. Пришлось поработать и летчикам тяжелыми бомбами, и артиллеристам главным калибром, и саперам своими взрывными приспособлениями, и пехотинцам в рукопашных. По узким дорогам устремились танки с десантом, вонзаясь в тайгу, карабкаясь по осыпающимся камням в ущельях, выскакивая к городам, перерезая магистрали, встречая шквальный огонь врага.
В первый день бомбардировщики совершили налеты на крупные военные объекты в глубине Маньчжурии. Я наблюдал встревоженное лицо их командира корпуса - много машин не вернулось.
Мы прикрывали бомбардировщики и наземные части. Знакомая фронтовая карусель: одни уходят в воздух, другие возвращаются, третьи заправляются.
Войска продвигались быстро. Потом произошла заминка. Перед Муганьцзяном японцы сильной контратакой связали наших танкистов. К этому времени у них как раз заканчивалось горючее.
Вот тогда от генерал-полковника Соколова было получено первое "особое задание": слетать в освобожденные нами города Мулин и Мулинсян, посмотреть, нет ли там японских запасов горючего.
Конечно, при бездорожье, а оно усугубилось еще и обрушившимся перед тем ливнем, быстро разведку можно совершить только на самолете. Это было очень важно - найти горючее для наступающих танков, так разве мог я доверить выполнение задания кому-то?
В Мулине подошел ко мне полковник. Познакомились. Солнце после дождей заботливо обсушивало землю, от нее шел приятный запах освеженной травы. Полковник снял фуражку, наслаждаясь ласковой теплынью утра. Увидев, что я с любопытством разглядываю капониры, усмехнулся. В них и кое-где в открытую на поле стояли деревянные макеты самолетов.
- Хитрецы, - сказал полковник, повернувшись в ту сторону и щурясь от солнца. - Но наши не бомбили - разгадали.
- Давно вы здесь?
- Недавно, но уже обживаем, - полковник сделал рукой широкий жест, словно приглашая приглядеться.
И точно - в зарослях поодаль дымила полевая кухня, за речушкой светлели палатки полевого госпиталя, солдат с автоматом стоял на посту у свежевыструганного шлагбаума.
Выслушав о моем деле, полковник с готовностью шагнул, поманив меня приглашающим кивком светловолосой головы.
- Пошли посмотрим.
В складских помещениях из красного кирпича, обведенных по контурам окон и фундамента белой краской, находились ящики с галетами, рыбные консервы, много других запасов, все такое сухое и соленое, что могло пролежать, казалось, хоть сто лет.
Нашли и бочки с бензином.
- То, что нужно, - оценил полковник. - С маслом разведут - и порядок.
Поднял голову к небу, спросил, показывая на пару истребителей:
- Чего крутятся?
Пара была моя. Я приземлился, они остались охранять,
- Мало ли что, вдруг налетят и разобьют на земле - это проще простого. Хоть и найдешь горючее, а не вернешься, не сообщишь.
- Верно, - согласился полковник. - Как говорится, трудно угадать, с какой стороны ждать.
- У меня к вам просьба. Прилетят Ли-2, будут этот бензин брать. Так вы им покажете.
- Организуем, - коротко пообещал он. - А сейчас пойдемте, интересную покажу штуку.
Прошагали немного по бетону взлетной полосы, и тут сбоку, из бурьяна, ударила очередь. Мы пригнулись, упали.
Но только он уже не поднялся...
Сопровождавшие нас бойцы, выпустив в то место, откуда стреляли, по полдиска, быстро, срывая дыхание, понесли полковника через речушку к палаткам госпиталя. Вышел навстречу врач, посмотрел на лицо светловолосого полковника, тронул его безвольную руку, поморщился, как от боли, сказал со вздохом:
- Неживой он уже, ребята.
