Роберт Святополк-Мирский - Пояс Богородицы.На службе государевой – 4.
Иван Ольшанский встал со скамьи и, слегка побледнев, произнес:
— Я начну с древности наших родов. Я напомню о том, что мы — прямые потомки великого Витовта. Я скажу, что только несчастный случай помешал Витовту надеть на голову признанную всей Европой корону, которая полагалась ему по праву и сразу же превратила бы Литовское княжество в Литовское королевство, ничуть не худшее, чем королевство Польское. И наконец, я скажу, что мы считаем нынешнее положение вещей несправедливым и призываем короля к разрешению этой проблемы.
— Молодец, Иван, очень хорошо. Затем скажешь
ты, Михайлушко. Перескажи коротко.
Михаил выплюнул очередную косточку, вытер руки и сказал:
— Значит, так. Во-первых, Литва в большинстве своего населения — православная страна, и потому ею должен править православный государь. Во-вторых, он должен править ею постоянно, а не раз в четыре года1 . Ну и, наконец, в-третьих, он должен ею пра-
' Согласно постановлению Польско-литовской унии, король польский и великий князь литовский Казимир должен находиться попеременно четыре года в королевстве Польском и четыре — в Великом княжестве Литовском.
_____________________________________________________________
вить,а не управлять, как управляет бедным имением неимущего дворянина никчемный управляющий! Куда годится такое правление — мы здесь гуляем на свадьбе и веселимся, а на моей отчине — великой киевской земле хозяйничают татары Менгли-Гирея и уже захватили все Подолье! Еще, чего доброго, мы не успеем тут за здоровье молодых выпить, как станем татарскими пленниками! Вот до чего доводит…
— Стоп, стоп, стоп! — захлопал в ладоши Федор. — Ты, как всегда, увлекаешься, дорогой брат! Вот про свадьбу не надо, пожалуйста, и про киевскую землю тоже пока не надо, и уж тем более не говори, что она твоя!
— Какого черта, братец? — вспылил Олелькович. — Я намерен выложить ему чистую правду, и все тут!
Князь Федор с подозрением пристально посмотрел на Олельковича.
…Нет… У него нет никакого представления о дипломатии… Уж не проболтался ли он снова?
— Дорогой брат, — вкрадчиво спросил Федор, — твое правдолюбие вызывает у меня нехорошие воспоминания… Ты случайно ни с кем не разговаривал о наших планах и замыслах? Ты помнишь, что в прошлом году мы чуть голову не положили на плаху из-за твоей болтливости!
Олелькович испугался.
— Нет, Феденька, ты что?! Я разве не понимаю! Ну зачем ты такое говоришь? Да я ни с кем и не общаюсь — только с вами здесь, а дома вообще из замка не выхожу… Ну разве там зайчиков пострелять… — Он закрыл рот, будто проговорился, вспомнив о крайне неприятном происшествии в лесу…
…Но ведь я там ни слова никому не сказал… Да ивообще меня никто не спрашивал… Это они говорилитам чего-то про меня, а я молчал. Я им ничего несказал — я же помню — я еще совсем трезвый был…
— Ох смотри, Михайлушко…
Олелькович широко напоказ перекрестился.
— Вот те крест, Федор!
— Ну хорошо. Я хочу в сотый раз разъяснить вам цель нашего предприятия. Поймите — мы не собираемся причинять королю никакого зла. Мы только объясним ему сложившееся положение и попросим подумать, а потом принять решение о созыве Литовской Рады. На ее заседании он сложит с себя полномочия великого литовского князя и передаст их Михаилу. В настоящую минуту король находится в сложнейшей ситуации. Из-за нападения на Киев татар Менгли-Гирея он не в состоянии выполнить своих обязательств перед ханом Ахматом. Это грозит тем, что Ахматовы ордынцы, после того как разделаются с Москвой — или еще хуже — до того! — повернут своих коней в нашу сторону! С двумя огромными татарскими ордами
Казимиру уж точно не справиться. Но это еще пол его беды! Вот когда мы ему скажем, что, если он не примет наши условия, мы втроем со всеми нашими землями перейдем на московскую службу, это будет для него полной катастрофой. Земель-то у нас наберется столько, что граница Московского княжества подвинется на запад сразу аж до самой Березины! И все —конец! Вы понимаете?! У него нет другого выхода. Он согласится!
…Отчего ж у меня сердце так ноет… Ой, боюсь, непогорячился ли я некогда слишком сильно, затеяв всеэто дело… Казимир — никудышный и чуждый нам повере правитель, но Михайлушка, хоть и кругом свой… На месте короля… Страшно подумать… Не стало бы хуже бедному Литовскому княжеству… А может, иправда — лучший выход — бросить все к черту и перейти в Москву… Ну, стану служивым князем… Ну и что? Служат же у нас бывшие московские удельные князья — принцы по крови — Можайский, Шемякин… И ничего… Живут как-то…
Размышления князя Федора прервал осторожный стук в дверь, а затем в комнату просунул голову юный оруженосец Ольшанского.
— Князь, — зашептал он, — скорее! Иона зовет… Худо ему совсем! Помирает, видать…
— Извини, Федор, — встал князь, — ты позволишь?
— Конечно, конечно, иди… Вели позвать отца Леонтия.
— Он уже там, — сказал князь Ольшанский и вышел.
Василий Медведев слушал весь этот разговор очень внимательно, постоянно спрашивая себя — действительно ли он выполняет порученное ему великим князем дело или просто присутствует при огромном количестве всевозможных разговоров, от которых, по его мнению — мнению человека, привыкшего к решительным действиям, — пользы никакой. Медведев в глубине души не разделял оптимистической уверенно-сти князя Вельского насчет того, что у короля такое уж скверное положение.
..Еще не так давно мы встретились с князем Андреем под Новгородом… Он пользовался чужим именем,сопровождал какого-то подозрительного купца… Ноне в этом дело. Дело в том, что тогда происходило вНовгороде. А был там мятеж, а тут еще и братьявеликого князя взбунтовались. Андрей же выполняетпоручения маршалка дворного гетмана Ходкевича, закоторым стоит сам король, а это значит, что Казимир очень пристально интересуется всем, что происходит в нашем княжестве. И потом, не далее как вчера сам Федор сетовал, что король направил наотражение ударов татар Менгли-Гирея толькочасть основного войска… Значит, главные силы находятся в резерве и в любую минуту он может отправить их на помощь Ахмату… А что я могу сделать?Ничего. За три месяца моего пребывания здесь я присутствовал при таком количестве рассуждений,планов и проектов, что на всю будущую жизнь хватит, а при этом сколько раз я лично разговаривал скнязем Федором? Раз пять? Или шесть? Да и о чем? Восновном о будущей свадьбе. А что касается дел, токаждый раз князь уверяет меня, что все идет по плану, что король вот-вот добровольно отдаст имтрон, стоит только его об этом попросить. Я бы наместе короля не отдал. Но я не на его месте. И деломое совсем другое. Для меня главное — это то, чтокороль все еще не послал войск на помощь Ахмату, ауж после свадьбы не пошлет точно, независимо оттого, примет он предложение князей-заговорщиковили нет… Потому что тут ведь и правда — торговаться с ними можно, можно хитрить, можно тянуть время, но нельзя не учитывать, что они ивпрямь могут в любой момент взять да и послать сомной, как с обычным гонцом, грамоты с просьбойпринять их в московское подданство… Так что королю придется серьезно задуматься… Тут уж не до помощи Ахмату… Значит, выходит, дело свое я вродебы исполняю…
