Людмила Лопато - Царица парижских кабаре
Почему-то хочется упомянуть еще вот о чем: Борис Голицын, муж Ольги, насколько я слышала, происходил из той же ветви рода, что и знаменитая княгиня Наталия Петровна Голицына, прототип Пиковой дамы…
Все же я до сих пор жалею, что мы так и не открыли «Русский павильон» в Монте-Карло. Мы с Джонни очень полюбили этот город, часто ездили туда на уик-энды, снимали квартиру в «Колумбиа Палас» на авеню принцессы Грейс. Однажды увидели, что рядом продается квартира. Решили осмотреть.
Я пришла в восторг: это было именно то, чего мы хотели!
Я сказала агенту: «Покупаем! Сейчас мы должны уехать в Париж, но через два дня я вам позвоню, и мы все устроим».
Увы! Я действительно позвонила ему через двое суток, но агент смущенным голосом сказал: «Извините, квартира продана».
Я и расстроилась, и рассердилась, и не могла понять, почему так вышло. Но прошло несколько месяцев, мы были приглашены на прием в «Отель де Пари» и зашли в знаменитый бар отеля. Там ко мне вновь подошел агент из Монте-Карло – очень элегантный! – и сказал: «Я виноват перед вами, мадам Лопато, но вы так хвалили эту квартиру, так восхищались, что я не выдержал и купил ее сам. Еще раз прошу простить».
Ну что я могла сказать! От обиды хотелось плакать.
К счастью, тут подошел князь Юрий Трубецкой, человек, прекрасно известный в Монте-Карло (он был женат на американской миллионерше и устраивал у себя на вилле великолепные празднества, а его брат имел в Париже картинную галерею, занимался новыми талантливыми художниками, такими, например, как Поляков): «Выпьем – вы, Джонни и я! Вы сразу успокоитесь…»
Я, конечно, успокоилась. Но в глубине души – мне жаль до сих пор.
Мы продолжали ездить в «Колумбиа Палас», жили на самом берегу, мимо нашей террасы проходили морские пароходы и яхты с белыми парусами.
Рядом были Музей кукол, летний театр, чуть подальше – синема на открытом воздухе, в конце авеню – знаменитый пляж «Спортинг Клуб».
Монте-Карло – особое место. Или вы его любите, или нет. Там меньше зелени, чем в других городах Лазурного берега, но больше всяческих удовольствий и удобств (и казино – самое знаменитое в мире!).
Неслучайно наследником дягилевских традиций стал «Русский балет Монте-Карло». И приятно, что русские традиции Монте-Карло продолжают теперь концерты с участием Мстислава Ростроповича и школа русского балета Марики Безобразовой.
А я продолжаю думать: в этом пестром, теплом городе наша судьба сложилась бы по-другому.
Но – мы остались в столице. А Париж слезам не верит.
Наши вечера в новом ресторане длились без малого десять лет, пока Джонни не сказал: «Хватит. Мы устали. Мне уже не хочется продолжать. Давай отдохнем».
Через три месяца истекал контракт на аренду. Мне хотелось его продлить. Но Джонни стоял на своем…
Я загрустила.
В этот момент история ресторана и наша судьба сделали новый крутой поворот.
За тридцать пять лет, что мы держали ресторан, у нас были разные поставщики продуктов и напитков. Но рыбу, семгу и икру все эти годы поставляла одна и та же фирма Петросянов. Мы их ценили, они нас ценили, все повторяли, что мы для них лучшие клиенты из всех русских рестораторов Парижа.
Когда я предупредила их, что через три месяца мы уходим на покой по желанию Джонни, эти солидные дельцы взволновались: «А почему бы вам не работать с нами? Станем партнерами. Мы будем заниматься всем, а вы останетесь хозяйкой дома, как и прежде».
Тут уж заволновалась я: мне хотелось сохранить «Русский павильон».
Джонни предупреждал меня: «Они очень странные люди». И мсье Тома, хозяин нашей залы, сказал: «Людмила, вы знаете, что я всегда с вами, но с этой фирмой надо подписать контракт, в котором все будет четко оговорено. И не увлекайтесь: это опасные люди, они даже судились с собственным братом!»
Я не обратила на эти предостережения внимания.
До контракта с мсье Тома они подписали контракт со мной. Я получила задаток в 50 000 франков, чтобы привести в порядок ресторан и заплатить служащим, которых не стали увольнять, так как у нас был очень хороший персонал. Мы починили кондиционер, почистили бархат, отремонтировали стулья и сменили кресла в баре.
Но когда Амед Петросян пошел к мсье Тома продлевать договор на аренду, тот попросил большую гарантию. Петросян начал шуметь. Мсье Тома объяснил, что это страховка, так как он не уверен в репутации этих людей.
«Тогда будем судиться!» – сказал Петросян.
Через несколько дней их сестра, дородная красавица Кети Петросян, пригласила нас на открытие испанского ресторана «Дорада». Пили шампанское, ели дораду, и она заявила, что ресторан у мсье Тома открывать мы не будем, так как он «слишком любит деньги», мы найдем что-то другое, лучше.
Время шло. Мы устроили прощальный вечер и сказали всем «до скорого».
Когда ресторан был уже закрыт, Эльдар Рязанов и Игорь Бортников попросили меня устроить вечер, который был снят в виде документального фильма «Княжеское гнездо». Съемки велись в салонах русского посольства. Эта встреча была похожа на те, что назывались «В гостях у Людмилы Лопато». И фильм потом несколько раз прошел по российскому телевидению.
Но, по-моему, я в этом фильме была скучна…
Мы продолжали жить в нашей квартире на авеню Георга V, иногда ездили отдыхать в Монте-Карло или в Довиль. На Пасху, Рождество, старый Новый год часто устраивали приемы – наши верные клиенты теперь чувствовали себя нашими давними друзьями и приходили в дом.
Были и другие радости: помню, как во Флоренции выходила замуж моя юная родственница Аннушка, дочь польского посла в Анкаре. Было великолепное венчание, церемония в главном зале Палаццо Веккьо, прием на триста человек в семисотлетнем замке Сан-Карло-аль-Монте в Сеттиньяно. Замок принадлежал родителям Аннушки, Манусу Зайончковскому и Миле Лопато. Звезды сияли в ночи, светлячки раскинули сеть огоньков в душистом воздухе ночной Флоренции.
Аннушка и ее жених венчались в канун Иоанновой ночи, праздника Рождества Иоанна Крестителя. В России она зовется Купальской, и все русские дети когда-то знали, что в эту ночь в воздухе должны вести хороводы светлячки. Оказалось, такое поверье существует и в Польше, и в Тоскане.
И оно сбылось: у Аннушки на свадьбе все светлячки Сеттиньяно устроили живую иллюминацию из голубых и изумрудных огней, просто воздушный балет!
Это было дважды прекрасное предзнаменование для свадьбы в Тоскане: ведь Иоанн Креститель – святой покровитель Флоренции.
Я всегда очень любила Флоренцию. Первый раз была там еще девочкой, с мамой и братом Володей. Потом мы с Джонни ездили в Тоскану несколько раз…
Помню еще – из событий этих лет – выставку картин Зинаиды Серебряковой в русском посольстве. Работы были, конечно, из парижского собрания семьи Серебряковых, а устроила выставку Женя Флавицкая. Успех был большой.
