Эрих Манштейн - Из жизни солдата
В ночь на 27 января фон Манштейны покинули Лигниц и отправились в Берлин. После ряда безуспешных попыток добиться аудиенции у Гитлера фон Манштейн получил разрешение перебраться в бывший дом генерал-полковника фон Фрича в Ахтерберге, расположенный в Люнебургской пустоши. В течение следующих двух месяцев фон Манштейны приютили у себя большое число близких родственников и друзей. Однако по мере приближения к Ахтербергу линии фронта, на этот раз с запада, вновь встал вопрос об эвакуации. Чтобы не оказаться в плену до капитуляции немецкой армии, фон Манштейн с супругой и пятнадцатилетним сыном Рюдигером выехали на север[31].
Вскоре северные районы Германии были полностью оккупированы английскими войсками, которые расположились в том числе и в большом доме, в котором остановились фон Манштейны. При этом генералу разрешили и дальше проживать в этом доме с семьей, а также оставили ему машину с водителем и личное оружие. Англичане вели себя по отношению к фон Манштейну очень корректно, что — как выяснилось позднее — соответствовало указанию премьер-министра Черчилля о правилах обращения с военнослужащими вермахта, которые не попали в плен до подписания акта о капитуляции и поэтому рассматривались не как военнопленные, а как «безоружные военнослужащие» и должны были содержаться в так называемых «санитарных зонах»[32]. Части и подразделения вермахта были разоружены, однако продолжали выполнять приказы своих командиров, касающиеся вопросов повседневной жизни. Одновременно разрозненные группы солдат и одиночные военнослужащие объединялись в батальоны и полки, в которых они должны были подчиняться требованиям воинской дисциплины и порядка. Для охраны складов и других важных объектов им даже выдавали оружие. Так продолжалось до тех пор, пока под влиянием различных обстоятельств отношение оккупационных властей к бывшим военнослужащим вермахта не изменилось к худшему.
Командующий английскими оккупационными войсками разрешил генералу фон Манштейну под честное слово покидать «санитарную зону» для посещения врачей. Это было как нельзя кстати, так как вскоре дали о себе знать осложнения на правом глазу. Из-за недостатка высококачественных медикаментов вскоре развился абсцесс, для ликвидации которого потребовалась экстренная операция и последующее длительное лечение в госпитале, расположенном в Хейлигенхафене. Именно здесь фон Манштейн был неожиданно арестован англичанами 26 августа 1945 года и, несмотря на протесты врачей, увезен в неизвестном направлении. Так началось для генерала пребывание в плену у англичан, закончившееся почти через восемь лет.
Фон Манштейна временно разместили в лагере близ Люнебурга, где он встретился с генерал-фельдмаршалом фон Браухичем, также арестованным английскими властями (после этого оба генерала не расставались друг с другом до тех пор, пока фон Браухич не скончался в 1948 году в лагере под Гамбургом). В лагере фон Манштейн и другие военнопленные занимались изготовлением стульев и других предметов мебели[33].
18 октября 1945 года фон Браухича и фон Манштейна перевели в штаб-квартиру английских оккупационных войск в Бад-Ойенхаузене, откуда их на следующий день отправили дальше, как выяснилось позднее, в качестве свидетелей в Нюрнберг, где, по слухам, начинался процесс над главными военными преступниками и шестью преступными организациями, к которым державы-победительницы относили, в частности, верховное главное командование вермахта (ОКБ) и Генеральный штаб сухопутных войск. Вскоре арестованные, действительно, были доставлены в камеры Нюрнбергского дворца правосудия, где сразу же закипела работа по подготовке материалов, призванных доказать невиновность Генерального штаба, суд над которым начался весной 1946 года. По свидетельству участников событий, фон Манштейн был «душой и движущей силой» рабочей группы из нескольких бывших высокопоставленных генералов вермахта, занимавшихся подготовкой материалов для суда[34].
Вот как фон Манштейн описывает в письме к жене условия содержания в Нюрнбергском дворце правосудия: «Нас охраняют солдаты 1-й американской дивизии. Начальником тюрьмы, в которой кроме нас, свидетелей, содержатся и обвиняемые, является полковник Эндрюс, бывший начальник лагеря в Мондорфе. Судя по тому, как он проявил себя в прежней должности, ничего хорошего ждать от него не приходится. Для меня остается загадкой, как вообще офицер может стать тюремщиком...
Как бы то ни было, по отношению к нам не соблюдаются требования Женевской конвенции о военнопленных. Все офицеры, одетые в форму, были первым делом лишены всех знаков различий. А стоило только Вестфалю и еще одному офицеру заявить протест, как их обоих тут же перевели в одиночные камеры, причем второго офицера на два дня лишили пищи и воды. Какая это все-таки удача, что я одет в гражданское платье...
Американские солдаты в целом обращаются с нами корректно, в том смысле, что грубость с их стороны встречается довольно редко. Им запрещено с нами разговаривать. Похоже, им сумели внушить, что мы здесь все — преступники...
При вызове на допрос принимаются особые меры предосторожности. Каждого немца отводят по отдельности в сопровождении вооруженного охранника, хотя коридор, по которому нас водят, представляет собой замкнутое со всех сторон помещение, из которого сбежать невозможно. По дороге на допрос мы проходим через крыло здания, в котором содержатся обвиняемые и некоторые свидетели. Зрелище довольно удручающее. Все обитатели этого крыла размещены в одиночных камерах. Весь день они находятся взаперти, и только один раз в сутки их выводят на короткую прогулку, так что у них нет никакой возможности поговорить с кем-нибудь. В их камерах нет света, поэтому с наступлением темноты они не могут даже спокойно почитать книгу. Недавно один из них, некий Роберт Лей, ночью повесился в своей камере. С тех пор у двери стоит часовой, который через «глазок» наблюдает за заключенными...»[35]
Результатом деятельности рабочей группы немецких генералов стал документ под названием «Сухопутные войска Германии в 1920—1945 годах», работа над которым была завершена 19 ноября 1945 года, за день до начала Нюрнбергского процесса. Документ, вступительный раздел которого был составлен генерал-фельдмаршалом фон Браухичем, подписали пять немецких генералов, в том числе генерал-фельдмаршал фон Манштейн. Точных данных о том, какое влияние этот документ оказал на ход и исход процесса, нет[36], однако вынесение 1 октября 1946 года оправдательного приговора Генеральному штабу сухопутных войск и верховному главнокомандованию вермахта вряд ли можно расценивать как простое совпадение мнений суда и «свидетелей» из числа наиболее высокопоставленных немецких генералов.
